Если Беделия намеренно пыталась вернуть любовь Чарли, она не смогла бы найти более действенного способа, нежели беспомощное лежание в постели с высокой температурой. Чем больше она от него зависела, тем сильнее становилась его привязанность и тем больше уверялся он в том, что ему достанет душевных сил, чтобы простить ее. То, что он испытывал удовольствие от ее слабости, вовсе не казалось ему проявлением жестокости. Это соответствовало его воспитанию. Его учили, что мужчина – существо сильное, а женщина – слабое, что сияющий венец любви – это преданность и самопожертвование. Он готовил, мыл посуду, носил подносы, чистил лампы, радостно исполнял все ее поручения. Она полностью отдалась своей болезни, наслаждаясь слабостью, превратившей его в раба. Она опиралась о его руку, когда он поправлял ей подушки, и верила в его великодушие и моральные силы, рассчитывая, что они помогут ему забыть об их размолвке. Днем Беделия почувствовала себя лучше, захотела сесть и попросила мужа принести из гардероба один из ее халатов. Чарли выбрал кимоно из черного крепа с бирюзовой подкладкой. Подавая его жене, он сказал: – Знаешь, я распаковал твой саквояж. – Спасибо, – ответила она. Она завязала пояс, расправила швы и подтянула широкие рукава. – Оно красивое, правда? – Угу. – Не подашь мне серебряное зеркальце? А еще расческу и гребешок, а также пудру и замшу. И да, Чарли, ту коварную маленькую коробочку. Чарли нахмурился. Беделия рассмеялась. – Значит, ты узнал мой маленький секрет? Надеюсь, ты меня за это не презираешь? – Беделия, – сказал он, намереваясь наконец все выяснить, – твое поведение все больше озадачивает меня. На мой взгляд, тут нет ничего смешного, и я был бы тебе благодарен, если бы ты объяснила, в чем дело. Капризное создание рассмеялось еще более легкомысленно. – Ох, Чарли, не говори так высокопарно! Речь идет о коробочке, в которой хранится секрет моих прекрасных алых губ и щек. – Прости, я не понимаю. – Румяна, – весело сказала она. – Краска, если угодно. Эбби тоже красится, но она пользуется этим ужасным сухим порошком. Думает, это незаметно, но даже слепой увидит. Чарли молча наблюдал за тем, как она расчесывала волосы, заплетала их в косы и укладывала вокруг ушей. Подмигнув и улыбнувшись ему, она окунула мизинец в коробочку с румянами, подкрасила губы и растерла краску на бледных щеках. – Теперь я выгляжу лучше, не правда ли? – Ты закончила? Она положила расческу и косметику в ящик, где хранились порошки для улучшения пищеварения. – Пусть будут под рукой, чтобы тебе не пришлось лишний раз бегать. – Беделия! – Да, дорогой. – Нам следует кое-что обсудить. Я считаю, ты уже достаточно хорошо себя чувствуешь. – Почему ты такой сердитый, дорогой? Я опять что-то натворила? Ее шутливый тон заставил Чарли почувствовать, что он и впрямь говорил слишком высокопарно. Все это время он стоял у каминной полки, скрестив руки на груди. Он расслабился, слегка ссутулился и положил руки в карманы, чтобы не казаться очень уж суровым. Но голос его оставался холодным. – Дорогая моя, мне бы хотелось получить объяснение твоему поведению. Она рассматривала свои ногти. – Почему ты сбежала? Ты чего-то боишься? – Я боялась, что ты меня разлюбил. Простота этого заявления обескуражила Чарли. Он не знал, что на это ответить. – Ты был так недобр прошлой ночью. Я думала, ты устал от меня и хочешь, чтобы я ушла. – Беделия, посмотри на меня. Их глаза встретились. – Ты пыталась сбежать в разгар снежной бури, ты рисковала жизнью, только чтобы покинуть дом. Это никак не может быть потому, что я отказался слушать твои безответственные разговоры о незамедлительном отъезде в Европу. Наверняка есть еще какая-то причина. – Я так люблю тебя, Чарли, и я все время боюсь, что недостаточно хороша для тебя. – Бидди, милая, прошу тебя, веди себя разумно. – Ты настолько умнее меня. Каждый раз, как я вижу тебя с Эллен, я понимаю, насколько лучше тебе подошла бы такая интеллектуалка. – Если бы Эллен подходила мне больше, я бы на ней и женился. Ты должна это понимать. А теперь скажи мне честно: почему ты сбежала? – Ты вел себя ужасно. Ты ранил мои чувства. – Я? – Ты заставил меня почувствовать себя глупой гусыней. У нее на глазах выступили слезы, и она принялась искать платок между подушек. Наконец ей пришлось попросить Чарли достать его из верхнего ящика. Ему стало ее жаль. Это было неразумно, но он ничего не мог с собой поделать. – Я не помню, чтобы вел себя жестоко, но если я сказал что-то неподобающее, приношу свои искренние извинения. Но неужели это была единственная причина? Неужели ты и правда бежала, потому что решила, будто я перестал тебя любить? Она склонила голову. Чарли приготовился высказать все, что было у него на уме. Беделия вытерла глаза и потянулась к зеркальцу. Заметив, что муж смотрит на нее, она грустно улыбнулась. Он прокашлялся и сказал: – Мне тоже надо кое в чем признаться. Когда я распаковывал твои вещи, я кое-что обнаружил. – Ты не должен ни в чем себя винить, дорогой. Любой на твоем месте сделал бы то же самое. По-моему, это замечательно, что ты распаковал мою сумку. – Я кое-что обнаружил! – Он подошел ближе к кровати и прищурился, ожидая увидеть на ее лице страх или виноватое выражение. Она сохраняла самообладание. Чарли продолжил: – Прежде всего, я обнаружил, что твой побег не был спонтанным. У тебя в сумке лежало несколько брошюр. Ты знала, когда отправляются те или иные корабли. Ясно, что ты думала об этом какое-то время. – Да, думала, – с нежностью сказала она. – И почему же? – Послушай меня, Чарли. Мне нелегко сказать то, что я собираюсь сказать. Когда я вышла за тебя, ты мне очень нравился. Я думала, ты именно тот мужчина, который может сделать женщину счастливой. Я притворялась, что влюблена в тебя сильнее, чем это было на самом деле. – Она вздохнула, полная раскаяния. – Теперь я могу рассказать тебе об этом, Чарли, потому что теперь я действительно люблю тебя. Безумно люблю. И когда я поняла, что страстно влюблена в тебя, я испугалась. Я чувствовала, что недостаточно хороша и недостаточно умна, чтобы быть твоей женой, и я дала себе слово, что если ты устанешь от меня, если я когда-нибудь пойму, что ты несчастен или жалеешь, что женился на мне, я уйду. – Она говорила со страстью, торопливо, слова лились сплошным потоком, она даже слегка запыхалась. – Боже мой, Бидди, – пробормотал Чарли, пораженный ее напором. – Я скорее умру, чем причиню тебе боль, Чарли. Чарли присел в изножье кровати. Неожиданное признание жены тронуло его, но в то же время и озадачило. Если любовь погнала ее из дома в разгар снежной бури, зачем же всего несколькими часами ранее она умоляла его бежать вместе с ней? Он склонялся к тому, чтобы задать этот вопрос, но не хотел ранить ее, создавая впечатление, что не верит в ее оправдания. – Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Беделия. – Наверняка удивляешься, откуда у меня деньги на такое путешествие. Должна тебе кое в чем признаться, дорогой. Теперь, когда он подошел так близко к правде, Чарли отнюдь не был уверен, что хочет ее услышать. Он гладил пальцем изгибы зеленой ситцевой змеи – аппликации на белом муслиновом стеганом одеяле. Лучше жить счастливо, говорил он себе, чем страдать от причиняющих боль знаний. Стволы деревьев на одеяле были красновато-коричневыми, листва – зеленой в мелкую белую крапинку. На каждом четвертом квадрате красовалось алое круглое яблоко. – В ноябре я получила немного денег. Собственных денег. – Как? – В наследство. Умерла бабушка Рауля. Она оставила ему свои сбережения, а по закону они переходят вдове. Его семья возражала, они всегда меня недолюбливали, но боялись, что я устрою скандал и все узнают об их жадности и непорядочности, так что им пришлось отдать мне эти деньги. – Почему ты мне не сказала? Она вздохнула. – Дорогой, любимый Чарли, я не хочу упрекать тебя, но… – Она слабо, с неодобрением усмехнулась. – Ты все-таки немного ревнивый. Ревнуешь даже к несчастному покойному Раулю. Потому я и решила не говорить тебе о наследстве и оставить немного собственных денег на покупку рождественских подарков. Чтобы я могла купить все, что захочу, не считаясь с расходами, и не думать о том, что транжирю твои деньги. – Значит, ты солгала, когда сказала, что взяла из денег на ведение хозяйства? – Да, дорогой. – Я бы предпочел, чтобы ты сказала мне правду. – Прости меня, Чарли, пожалуйста, скажи, что простишь меня. – Она протянула к нему руки. Чарли не взял их, и они безвольно опустились на одеяло. – Я умру, если ты меня не простишь.