Боясь упустить удачу, Даша поспешила к лифту. Но и на восьмом этаже Валикбеева найти оказалось не так-то просто, он «только что был где-то здесь», но где «здесь», никто не знал. В раздражении Даша принялась заглядывать во все двери подряд, задавая один и тот же незамысловатый вопрос: — Добрый день, Ираклия Имрановича случайно не видели? И она уже по инерции хотела захлопнуть очередную дверь с неизменным «извините», как темноволосый мужчина плотного телосложения удивленно повернул голову: — Случайно видели. — Где он? — обрадовался забегавшийся детектив. — Здесь. — Мужчина слегка приподнялся. — Я Ираклий Имранович, что вы хотели? Даша так увлеклась поисками, что даже не сразу вспомнила, зачем вообще здесь оказалась. — Ой, как хорошо! — радостно всплеснула она руками. — А то я вас искала, искала... Искать-то она его искала, но вовсе не для того, чтобы встретиться вот так, нос к носу. Валикбеев с интересом рассматривал симпатичную рыжеволосую женщину. — Вы наш новый стажер? — Нет. — В растерянности Даша остановилась в дверях, так и продолжала стоять — полбока в коридоре, полбока в аудитории, застряв, словно газета в почтовом ящике. — Я... Дело в том, что я вас искала, искала... — Инстинкт непреодолимо тянул туловище назад, в коридор, но разум велел оставаться на месте. — И внизу искала, и по всем этажам искала... В общем искала везде, где могла! На самом деле она искала хоть какое-нибудь подходящее оправдание своему появлению в этой аудитории. Взгляд профессора из заинтересованного стал несколько настороженным. Как известно, процент сумасшедших, бегающих по университетским коридорам, несколько выше, чем в целом по России. — Это я уже понял. А зачем вы меня искали? — Хотела поговорить? — Против воли фраза прозвучала вопросительно. — Ну уж не знаю... Да вы проходите. — Валикбеев поманил ее рукой. — У меня, к сожалению, не так много времени, но я вас с удовольствием выслушаю. Присаживайтесь. — Да-да, я сейчас. — Даша по-идиотски, бочком, протиснулась в аудиторию и присела на краешек стула, крепко сжав ручки сумки. Она понятия не имела, о чем говорить, но одно знала точно — молчать нельзя. — Вот, — сказала она. Помолчала и повторила: — Вот так. — Для начала неплохо, — кивнул Валикбеев, с трудом пряча улыбку. — И что дальше? Надо признаться, Юлька оказалась не слишком далека от истины: профессор Валикбеев, несмотря на все свои звания и регалии, выглядел более чем привлекательно — кавказские корни давали о себе знать. У него были густые, с легкой проседью волосы, высокий умный лоб, тонкий, красивой лепки нос. Глаза, черные, внимательные, смотрели на собеседника открыто, с каким-то страстным вызовом, и, вероятно, нелегко было смешливым студенткам отвечать на экзаменах под таким взглядом. Но особую, благородную беспощадность породистому лицу придавали все же не глаза и не нос, а темные прямые брови, сросшиеся на переносице. Они завершали образ, делая его почти неприступным. В общем, профессор Валикбеев выглядел настолько монументально, что в рыжей голове опять невольно промелькнула мысль: а не сбежать ли отсюда? К сожалению, от идеи пришлось сразу отказаться: что, если через пару дней Валикбеев придет к Юльке и обнаружит сбою визитершу в качестве ее домработницы?! Скандала не избежать. Придется выкручиваться сейчас. Невероятным усилием воли она подавила собственное малодушие. — Меня зовут Даша, я домработница Юлии Паэгле, — медленно произнесла она. — Вы?! В коротком восклицании прозвучали и удивление, и недоверие, и еще что-то, чего Даша так и не смогла уловить. Объяснить столь бурно выраженное недоумение можно было только одним: совершенно очевидно, что ее интеллигентный внешний облик никак не вязался с такой прозаичной профессией. — Да, я работаю домработницей, — со смиренным достоинством произнесла она и высоко подняла голову, что означало, мол, профессии разные нужны, профессии всякие важны. — Странно, — Валикбеев перевел рассеянный взгляд на свои бумаги, — очень странно... — Что именно вам кажется странным? — спросила Даша в надежде услышать подтверждение своему предположению. — Да нет... В принципе ничего. — Он поднял глаза. — А что, собственно, привело вас ко мне? Что-то случилось? Это Юлия Сергеевна вас прислала? — Не совсем... — Даша все еще пребывала в растерянности и не представляла, что говорить. — Дело в том, что Юля уехала... — Да, я знаю, в Англию, на выставку. — Совершенно верно, на выставку... Ее третий день нет, и неизвестно, когда она вернется... Постепенно в голове складывался план. Чтобы Валикбеев ничего не заподозрил, его необходимо отвлечь. А отвлечь мужчину можно только тремя способами: заняться с ним любовью, накормить или о чем-то попросить. Первые два варианта выглядели, пожалуй, несколько экстремально, значит, оставалось просить. Знать бы только, о чем. — Понимаете, я работаю всего третий день и, признаться, не предполагала, что кроме обычных хозяйственных дел мне придется заниматься еще и мини-зоосадом. Профессор не выдержал и улыбнулся. — Ах, вот оно что... Приободренная его улыбкой Даша заговорила чуть быстрее: — В общем, вся эта живность осталась на мне... Юля сказала, что если что-то случится, чтобы я позвонила вам. — А что-то случилось? — Да, к сожалению. — Веснушчатое лицо приобрело траурное выражение. — Один из попугаев все время падает. — Кто, простите, падает? — Профессор Валикбеев подался вперед. — Попугай. — Какой попугай? — И опять на строгом лице возникло недоверчивое выражение. — А разве Юлия Сергеевна держит попугаев? — Сразу двух. Как будто ей рыб мало. — Подождите, подождите, так вы говорите о птицах попугаях, — он хлопнул себя по лбу, — я, признаться, не сразу сообразил. Думал, речь идет о рыбах. — О рыбах?.. — О рыбах-попугаях. Знаете, такие мордастенькие, как правило, красного цвета. Даша вспомнила, что действительно нечто подобное видела в Интернете. — Вы правы, есть такие рыбки. — Она была рада, что не напрасно потратила время. — Но я говорю о настоящих попугаях, с крыльями и в перьях. Профессор кивнул: — Да-да, припоминаю, их, кажется, у нее двое. А какой именно? Даша задумалась, пытаясь вспомнить, чем падучий попугайчик отличался от устойчивого. — Голубенький. Такой поменьше и без хохолка. — Волнистый, я так понимаю. — Точно, — Даша обрадовалась. — Волнистый. — И как же он падает? Когда летает? — Нет. Понимаете, он чистит себе лапы и постоянно падает. Начинает клевать ногу, которой держится за прутья, и падает. Ужасное зрелище. — Так он просто маленький еще. — Валикбеев по-отечески рассмеялся, обнажив крупные белоснежные зубы. — Ах, вот как... — Даша сделала вид, что у нее камень с души упал. Хотя, откровенно говоря, ее не тронуло бы, даже если при падении волнушка получил сотрясение мозга. Которого у него наверняка не было. — Значит, так и должно быть? — В общем, да. — Как вы меня успокоили! — Она порывисто приложила руку к груди. — А то я так испугалась, так испугалась... Спасибо вам огромное! — Не стоит. — Кавказец прищурил глаза и бархатисто добавил: — Надо же, какая вы чувствительная. Неужели так любите животных? Ореховые глаза глянули преданно, со слезой. — Очень люблю. Так люблю, что даже самой страшно становится. Но еще больше я боюсь сделать что-нибудь не так. Вы, наверное, знаете, что Юлия разводит каких-то очень ценных рыб, и если с ними что-нибудь случится... Никак не отреагировав на упоминание о рыбах, Валикбеев вдруг спросил: — Простите, что интересуюсь, но Юлии Сергеевне вас кто-то порекомендовал? — В каком смысле? — Мне интересно, как вы получили это место. Как попали в ее дом. Сердце забилось часто-часто. Ни как коллега, ни как друг Валикбеев не должен был задать такой вопрос, если только, конечно, сам не планировал устроиться к Паэгле домработницей. — А почему вы спрашиваете? — Даша явно тянула время.