— Нет. Я просто хотела уточнить. Значит, Зоя в тот день в квартире была одна? — К ее счастью, да. — Тогда на каком основании ты обозвала ее продажной женщиной? В конце концов она совершеннолетняя, даже более чем... Какое тебе дело, с кем они собиралась встретиться! — В моей квартире? — Ну а что ей делать, если она живет у тебя! — Снять номер в гостинице. — Возможно, дело в том, что ты ей недостаточно платила? — съязвила Даша. — Она могла бы платить из тех денег, что зарабатывала, встречаясь с мужчинами. Даша смотрела на бывшую одноклассницу почти с испугом. У той явно в мозгах произошел какой-то сбой. — Ты серьезно полагаешь, что кто-то будет платить деньги толстой, к тому же хромой домработнице за оказание интимных услуг? — Почему бы и нет? Даша постучала себя по голове. — Юля, очнись, я сомневаюсь, что даже нам с тобой кто-то согласится заплатить хотя бы двадцать долларов! — Не знаю, — обрубила Паэгле, — в отличие от тебя я на панели собственное тело не оценивала. Я деньги головой зарабатываю. Отвечать на очередное оскорбление Даша посчитала ниже своего достоинства. — Кстати, а почему ты решила, что разговаривала Зоя именно с мужчиной? — Потому что русский язык позволяет это. Ну, разумеется, для тех, кто его знает. — А ты дослушала разговор до конца? — Зачем? Зачем мне слушать всякие гадости? Как только поняла, о чем речь, сразу же вмешалась. Что это за безобразие — назначать свидание в моей квартире, да еще за деньги! — То есть ты обложила домработницу, не дожидаясь конца беседы? — Разумеется. Только не обложила, а высказала свою точку зрения. — Ну, это одно и то же, — вздохнула Даша. — Так когда это произошло? — В тот день, когда заболели рыбы. С утра. — И ты молчала! — Не вижу связи. — Ты что, шутишь? — На самом деле это больше походило не на шутку, а на издевательство. — Да эти два события не могут быть не связаны. Но Паэгле была непреклонна. — Повторяю, Зоя рыб не травила и никому не помогала это делать. — Но почему ты так уверена? — Просто уверена. Давай к этой теме больше не возвращаться, ты только зря потратишь время. Рыб убил кто-то из троих мужчин. Даша откинула голову на подголовник. Спор и в самом деле получался бессмысленным: Зою все равно в ближайшее время допросить не удастся, а Паэгле проще застрелить, чем в чем-то убедить. — Значит, ты ее не выгоняла? — Нет. — Тогда почему она ушла? — Понятия не имею. О ее увольнении даже речи не шло, к вечеру я ждала гостей, и для меня это стало полной неожиданностью. Даша задумалась. Конечно, работать у Паэгле можно только в случае крайней нужды, и побег домработницы более логичен, чем работа в этом жутком доме, но что, если права она и дело вовсе не в рыбах? — Слушай, Юль, а может, Зою... того? — Чего того? — Ну, как рыб твоих... Паэгле покачала головой: — Не думаю. Более того, могу гарантировать, что по крайней мере этот дом Зоя покинула на своих ногах. Собрала все свои вещи, часть моих и растворилась во тьме ночной. Даша оживилась: — Подожди, подожди, я не поняла, она что, тебя обокрала? — Ну... В каком-то смысле да. — Что значит «в каком-то смысле»? Какой еще смысл есть у слова «обокрасть»? — В каком смысле?.. Все вещи, которые она прихватила с собой, находились в ее комнате. Возможно, она так к ним привыкла, что посчитала своими. Странная версия. — Могу я узнать, что это было? — Постельное белье, фотографии моей мамы, тети... — Фотографии твоей мамы и тети? — Действительно странная кража. — Зачем они ей? — Понятия не имею. Правда, рамки были серебряные... Возможно, поленилась вынуть. — Она вообще нормальная была? — на всякий случай поинтересовалась Даша. — Вполне. — В голосе прозвучала едва заметная ирония. — Если не секрет, где ты ее откопала? — Зоя раньше у работала у моих знакомых. Они уезжали за границу, я предложила ей перейти ко мне, она согласилась. — А у нее есть родные, близкие? — Понятия не имею. — Как же так, человек работал у тебя, жил в твоем доме, общались каждый день — и ты даже не удосужилась спросить, есть ли у нее семья? — А зачем мне это? — Юлька пожала плечами. — Она выполняла свои обязанности, я ей платила, что еще? — М-да... — глубокомысленно заметила Даша. — А если в милицию заявить? — Мне хватило одного обращения. — Так там речь шла о рыбах, а здесь — человек. — Неужели ты думаешь, что они станут искать какую-то домработницу? — Во-первых, не какую-то домработницу, — возразила Даша, — а человека, с которым, может быть, произошло несчастье. Во-вторых, она украла у тебя вещи, они же не откажутся регистрировать кражу! — Двух фоторамок и постельного белья? Да они отказались даже приехать снять отпечатки пальцев с крышки аквариума! — Светлая кожа Юльки пошла пятнами, голос задрожал. — Подняли меня на смех, сказали, что для такого дела нужны сыскные кошки, а они все на выезде... Я чувствовала себя последней идиоткой. С трудом сдержав смешок, Даша прикрыла рукой лицо. — Что ж, милицию тоже можно понять: на людей следователей не хватает, а тут какие-то рыбы... — Знаешь что, — Юлька выпрямилась и посмотрела сердито, даже с яростью, — если ты мне не веришь, можешь переписать, скопировать все, что найдешь в моем кабинете, я тебе разрешаю. Все деньги, которые ты на этом заработаешь, — твои. Бред какой... — Махнув рукой, она встала и вышла из комнаты. Даша устремилась следом. Последняя фраза ей не понравилась — ее словно обвинили в продажности. Хозяйка прошла на кухню и достала бутылку виски. До этого Даша и не подозревала, что в доме есть спиртное. — Юль, ты меня неправильно поняла, я не собиралась торговать твоими записями. Просто мне показалось несколько странным, что никто из четверых не предпринял попытки вступить со мной в переговоры по изничтожению твоих бесценных рыб, зато двое прямо в лоб предложили украсть записи из кабинета. По-твоему, это...