— По-моему, это полная чушь! — Бросив в чистый виски пару кубиков льда, Паэгле принялась раздраженно раскручивать стакан. — Мы вчетвером работаем над этой проблемой уже почти десять лет... — Кто — мы? — Я, Валикбеев, Пантелеев и Шувалова. Пантелеев проводит лабораторные исследования, Шувалова занимается аналитикой, я разрабатываю новые методы. Все работы проводятся под непосредственным руководством Валикбеева, и ничего секретного для нас четверых в них нет. — Под руководством Валикбеева? — разочарованно протянула Даша. — Так, значит, он в курсе? — До самой последней бумажки. Все проходит через его руки, ну, если, конечно, он сам этого пожелает. Он директор института, как я могу от него что-то скрывать? Он что, тоже просил украсть документы? — Нет... Просто пригласил на свидание. Но, может, это только предлог? Юлька зло рассмеялась. — У него таких предлогов пол института. И у него, и у Пантелеева. Тот вообще клеится ко всем, как пластырь. Ему что уборщица, что жена самого Валикбеева — без разницы. — Он пытался склеить жену Валикбеева? — Ореховые глаза стали в два раза больше. — Он что, ненормальный? — Разумеется. В том, что касается женского пола, наш Юра границ не знает. Ты, кстати, это имей в виду, выстраивая свои теории. Даша оживилась: — И что, ему отвечают взаимностью? — А почему бы и нет? — И жена Валикбеева тоже? Юлька на мгновение запнулась. Даше показалось, что она хотела что-то сказать, но вовремя сдержалась. — Ну, она-то нет, но другие... Пантелеев даже с женой развелся, чтобы чувствовать себя более вольготно. Тот самый случай, когда седина в бороду... Несмотря на то что Паэгле никогда и ничего не утверждала без оснований, Даша все равно сомневалась. — Ведь он такой... жуткий. Кому он вообще нужен-то, гулять с ним? — Ну, это с твоей точки зрения. Сам он считает, что обладает неотразимой харизмой, и если женщина отказывает ему, то исключительно из ложной скромности. Так что вполне может быть, сто долларов он предлагал тебе совсем за другое. Даша даже руками замахала, пытаясь откреститься от подобного предположения. — Да ты чего... Нет, я так не думаю. — А о чем ты думаешь? — с трудом сдерживая раздражение, спросила Паэгле. — Повторю в сотый раз: ничем секретным я не занимаюсь. И мне действительно непонятно, что именно могло заинтересовать Пантелеева или ту же самую Шувалову. Она вообще не от мира сего. Звезд с неба не хватает, никуда не лезет... Ну ладно, Пантелеев такое предложил — он по жизни говнюк, но Маринка! Говорю тебе, она просто ненормальная. С последним утверждением трудно было спорить. — Однако ты не станешь отрицать, что Пантелеев теоретически все-таки мог хотеть получить твои записи? — Пантелеев прежде всего хотел бы заполучить мои мозги... — Юлька пригубила виски, и устало прикрыла глаза. — Нет, нет, все это ерунда. Что он станет с ними делать? — Включит в свою диссертацию, например. Присвоит себе твои наработки. Юлька невесело рассмеялась. — Если бы ты знала, какую чушь несешь. — Но ты же не думаешь, что все это я придумала? Паэгле молча пожала плечами. — Ладно. — Даша побарабанила пальцами по столу. — Скажи, у тебя есть сейф? — Сейф? Да, а что? — А где он? — В моем кабинете. — Ты можешь мне его показать? Юлька прищурила глаз: — Показать сейф или его содержимое? — Содержимое. Паэгле думала недолго: — Пошли. Они прошли в кабинет, Юлька отодвинула фотографию Антона и набрала шифр. Небольшой сейф распахнулся абсолютно бесшумно. Демонстративно сев в кресло, Паэгле сделала широкий жест: — Прошу. Стараясь, чтобы ее действия все-таки не слишком походили на обыск, Даша подошла поближе и заглянула внутрь. На двух стальных полках лежали две пачки денег — в российской и иностранной валюте, пара коробочек, несколько конвертов и темно-коричневая кожаная папка. — Я могу посмотреть, что хранится в этой папке? — Пожалуйста. Все что угодно. Только постарайся ничего не потерять, не помять и не порвать. — Ну не такой уж я варвар. Получив разрешение, Даша аккуратно разложила на столе содержимое таинственной папки. Какие-то графики, диаграммы, нечто похожее на рецепты... — Юль, ты не могла бы мне объяснить... — Что именно? — Вот, например, график... Это что? Последовал долгий пространный рассказ об изменении содержания чего-то там в крови, моче и других жидкостях организма. Какое-то время Даша понимающе кивала головой, но затем не выдержала: — А вообще это важно? — Для кого? — Да хоть для кого-нибудь. — В принципе, да. Как минимум для двоих человек: самого пациента и его врача. Но это уже в прошлом. — А зачем тогда хранишь? — Как — зачем? Зачем хранят результаты исследований? Даша мотнула головой: — Нет, мне интересно, почему ты храпишь именно эти результаты? Они что, самые удачные? Лицо бывшей одноклассницы отразило какую-то сложную игру. В нем читались и досада, и ухмылка одновременно. — Я бы так не сказала... Скорее наоборот. Самые неудачные. — Тогда зачем они тебе нужны? — Вот именно затем и нужны. — Работа над ошибками? — Что-то в этом роде. Даша размышляла. — Значит, ты можешь это показать всем? — Выкладки — да, но сам документ — нет.