— Почему? — Потому что это личная информация о пациенте, я под суд могу пойти за ее разглашение. Вот если он сам захочет, то пожалуйста. Только это никому не надо. — Ты уверена? — Даша пыталась отыскать в тексте фамилии. — Может, именно это и нужно. Может, на основании этих диаграмм можно сделать какой-то вывод об эффективности лекарства или лечения? — Рыжая, — голос звучал снисходительно, — нельзя писать тайную научную работу, основываясь на открытых результатах исследования в собственном институте, это просто смешно. — Но Шуваловой зачем-то нужна была именно эта папка. — Ну не знаю, зачем она ей понадобилась! — Юлька стукнула ладонью по столу. — Не знаю! Даша рассеянно перебирала бумажки: — А это что, рецепты? — График приема лекарств пациентом. — Может быть, он секретный? — Только в том случае, если пациент не хочет, чтобы окружающие знали о его заболевании. Поэтому и храню это в сейфе. Сами исследования никакой тайны не представляют и могут быть продемонстрированы кому угодно: суду, врачебной комиссии, — но только без имен. — А мне ты можешь назвать имена этих людей? Паэгле посмотрела на нее как на сумасшедшую. — Разумеется, нет. С какой стати? — Может быть, дело именно в этих людях? — Очень даже может быть. — Юля, я могу с ними встретиться? — Кажется, на этот вопрос я тебе уже отвечала. — Ты не поняла. Ты им позвонишь и все расскажешь, а они пусть сами решают, как им... — Я не стану этого делать. — Но почему? Ты же ничем не рискуешь, никого не подставляешь. — Даша призвала на помощь все свое красноречие. — А вдруг кому-то из них угрожает опасность? Тебе не кажется, что человек должен сам решить, как ему поступить? — Нет, не кажется. — Но почему? — Потому что я могу потерять доверие своих пациентов. Я не имела права даже издали показывать тебе эти документы. И сделала это по одной простой причине: чтобы ты не думала, будто я в своем сейфе храню наркотики или чертежи атомной бомбы. Все, библиотека закрывается. — Юлька встала и, внимательно осмотрев каждую бумажку, убрала все обратно в папку. Даша чуть не плакала. Паэгле — такой умный человек, а одного понять не может: вполне возможно, в этой папке заложена бомба, и если не предпринять меры предосторожности, случится непоправимое. — Юль, ну я прошу тебя... — Рыжая! — оборвала Юлька. — Я тебя для чего нанимала? Даша нахмурила лоб. — М-м-м... — Я тебе напомню: найти человека, который отравил моих рыб. А ты чем занята? — Именно этим и занята! Я почти уверена, что их смерть либо связана с твоей научной работой, либо... — Либо что? — Юль, да какая, к черту, разница, кто твоих рыб пришил? — Накопившееся раздражение вдруг полезло наружу. — Кому они нужны? В лучшем случае это была домработница, а в худшем — тот, кто хотел залезть к тебе в сейф. Светлые брови сошлись в прямую линию. — Зачем Зое было травить моих рыб? — сухо спросила Паэгле. — Да достала ты ее! — Даша чувствовала невероятное облегчение, она уже устала делать вид, что ничего не происходит. Как ни странно, но Паэгле даже не обиделась. — Ерунда. Если ее не устраивала работа, она могла просто уволиться, и все, она ж не крепостная... — Юль, — Даша приложила руку к груди, — я тебе честно скажу, ты такая противная, что даже у самого ангельского человека вроде меня возникает желание сделать тебе какую-нибудь пакость. Юлька поджала губы: — Ты далеко не ангел. Но не способна сделать пакость. — Спасибо. Не все такие, как я. Если ты шнуровала свою домработницу так же, как и меня, то это скорее естественный конец, нежели... — Даша махнула рукой. — Ладно, допустим, это была не домработница. Тогда подумай хорошенько и скажи, кого ты могла позвать для консультации или совета по поводу лечения рыб? — Валикбеева и Истомина. — А Пантелеева? — Господь с тобой, ему и мотыля-то доверить нельзя, какие уж тут рыбы. — А Шувалову? — Шувалова — специалист по паукам. В рыбах она практически ноль. — Но часто заходила к тебе по случаю. Паэгле, которая сидела до этого, прикрыв глаза, посмотрела на Дашу. Взгляд был немного отсутствующий, голова чуть покачивалась, словно она с чем-то мысленно соглашалась. — Да, появилась в последнее время у нее такая неприятная привычка. Одалживала у меня что-нибудь на работе, а потом заносила домой, якобы мимо проезжала, проходила... — А Пантелеева зачем ты пригласила? — Да не приглашала я его! Он заявился вместе с Артемом. Притащил какие-то конфеты дурацкие, шампанское... — А чего ты его тогда впустила? — Дура потому что. Настроение было хорошее, к тому же было приятно посмотреть на его завистливую физиономию. — Вот и посмотрела. Некоторое время бывшие одноклассницы молчали. Наконец Юлька согласно кивнула: — Хорошо, я, конечно, подумаю, попробую прикинуть, что же его или Шувалову так могло заинтересовать, но... Но главный вопрос остается прежним: кто отравил моих рыб. Это меня интересует гораздо больше. И именно для этого я тебя и пригласила. Для этого, и ни для чего другого. Даша отвела глаза. Что-то необъяснимое было в Юлькином поведении. Узнать, что кто-то хочет выпотрошить твой сейф, и продолжать настаивать на расследовании по поводу гибели рыб... Где логика? — Значит, ты уверена, что эти две истории никак не связаны? — Уверена. — Хорошо, — Даша развела руками, — пусть будет по-твоему. Но потом не говори, что я тебя не предупреждала. Глава 22 — Такие вот дела. Генерал Григорьев откинулся в кресле. Его старинный друг генерал ФСБ Забелин лишь коротко качнул головой. — Да уж, хорошего мало... Я, правда, только одного не пойму, ты-то чего в это дело влезаешь? Какой тебе интерес им лично заниматься? — Какой интерес! — Григорьев раздраженно оттолкнул пепельницу. — У меня, Михал Федорович, уже давно все интересы за порогом этого кабинета: рыбу на даче половить да с внуками понянчиться. Жил бы я и жил себе спокойно, пенсии дожидался, да разве супруга моя, Зинаида Константиновна, даст мне без инфаркта старость встретить?