— В рамках программы. «В рамках программы...» В такой ситуации спрашивать, на кого похож ребенок, было глупо, и Даша решила переменить тему. — Значит, ты предлагаешь мне взять этих троих в оборот и... — Ни в коем случае. — Как всегда, Паэгле не стала дослушивать. — Тебе ни в коем случае нельзя первой идти с ними на контакт. Ни у кого не должно возникнуть даже малейшего подозрения. Даша удивленно покачала головой: — Да, но как же тогда проводить расследование? — Очень просто. Ты станешь моей домработницей. — Кем?! — Домработницей, не кричи. Разумеется, не реальной, а номинальной. Это самый простой путь. Тебя никто из моих знакомых не знает, поэтому ничего не заподозрит. Тот, кто задумал меня пустить на дно, должен довести дело до конца и потому через какое-то время наверняка попытается вступить с тобой в переговоры. — С какой это стати? — С такой. Ты кто? — Кто я? Поскольку Даша непонимающе моргала глазами, Паэгле снисходительно пояснила: — Ты моя домработница. Потенциальный предатель. Дашу так и подмывало послать бывшую одноклассницу в какое-нибудь неадекватное место, но вместе с тем она не могла не отдать должное самой идее — задумка была неплоха. — Это еще ничего не значит, — все же возразила она. — Ты ведь не думаешь, что предполагаемый преступник тут же побежит ко мне с соответствующим предложением? — Как раз думаю. Тот, кто отравил рыб, знает, что больше я никого в квартиру не впущу, значит, остаешься только ты. — И, не скрывая раздражения, добавила: — Слушай, Рыжая, давай решай быстрее, а то время идет, а мы ни с места. Речь идет о неделе, максимум месяце, не о всей же жизни... Даша посмотрела на часы. День клонился к закату, а она еще толком не спала, не ела и даже руки не мыла уже часов шесть. В конце концов, какая разница, как она проведет следующие семь дней: неделю на это дело потратить можно, а больше... А больше и не понадобится. Или пусть все катятся к чертям. Она потянула ручку двери. — Ладно, считай, что мы договорились. — Спасибо. — В голосе Юльки не было и капли теплоты, но Даше было уже все равно. Перед дверью подъезда Юлька на секунду замешкалась: — Да, у меня к тебе еще одна просьба. — Давай. — Разговаривай с моим сыном, как со взрослым. Пожалуйста, никаких там сюси-пуси и агуканий. — Я постараюсь. — Светло-карие глаза глянули удивленно. — Ноя вообще-то детей люблю. Паэгле сжала губы строго, недовольно: — Настоящая любовь заключается не в этом. Даша хотела промолчать, но не смогла: — Юля, извини, но человек, сталкивающийся с мужчиной только в виде пробирки, вряд ли может давать советы касаемо любви. Паэгле даже не обиделась: — Рыжая, то, что ты называешь любовью, имеет совершенно другое название. — Хочется надеяться, что я его никогда не узнаю, — проворчала Даша, на чем спор и закончился. Глава 5 1 В прихожую вышел мальчик лет семи и чинно поздоровался: — Добрый день, мама. Рад вашему приезду, Дарья Николаевна. Даша на всякий случай обернулась назад, не идет ли за ней следом еще одна Дарья Николаевна, с которой можно здороваться подобным манером. — Привет! — Она протянула руку и осторожно пожала маленькую теплую ладошку. — Откуда знаешь, как меня зовут? — Мама мне о вас рассказывала. — Могу себе это представить, — попробовала пошутить Даша. — Еще в школе твоя мама регулярно ябедничала на меня классной руководительнице. Юлька дернула гостью за край пиджака: — Дарья Николаевна шутит. Я никогда ни на кого не ябедничала. Осознавая собственную бестактность, Даша все же не удержалась от желания припомнить старые обиды: — А что же ты тогда делала? — Сообщала классному руководителю о вашем поведении, которое угрожало прежде всего вам самим. — Юлька дернула за полу пиджака еще раз и выразительно повела бровью. — Если бы не я, неизвестно, чем закончилась бы твоя эпопея с башенным краном. — Да чем же она могла закончиться? — Например, падением с тридцатиметровой высоты. От тебя бы даже мокрого места не осталось. — Вы лазили на башенный кран? — Взгляд мальчишки на секунду вспыхнул, но, заметив строгость в глазах матери, тут же спрятался за пушистыми ресницами. — Страшно, наверное... — Нет, что ты! Это абсолютно безопасно. Дело в том, что кран состоит из нескольких ячеек. Поднялся пролет по лестнице — оказался на площадке, закрыл люк и поднимаешься по следующей лестнице; опять закрыл люк — и так, пока не залезешь на самый верх, в кабину. Так что это не более опасно, чем просто подниматься к себе домой, ну, скажем, на десятый этаж. Паэгле сдержанно перебила: — Ты только забыла добавить, что из кабины пыталась перебраться на стрелу. — Но ведь не перебралась же? — Благодаря мне. — Ты настучала на нас! — Старая обида вспыхнула с новой силой. — И правильно сделала. Разве сейчас ты поступила бы по-другому? Даша отвела глаза. — Это некорректный вопрос, — с неохотой отступила она. — Двенадцатилетние дети не могут и не должны поступать, как взрослые люди. Именно потому, что они дети. У них другие представления о мужестве и благородстве. Паэгле поправила сыну воротничок: — Иди, Антон, приготовь для проверки тетради, я сейчас вымою руки и приду. Дождавшись, пока сын закроет за собой дверь, Юлька обернулась к бывшей однокласснице: — Рыжая, ты всегда была ужасным ребенком, и потому неудивительно, что так плохо кончила. — О чем это ты? Заявление бывшей одноклассницы несколько озадачило. — Закончив факультет искусствоведения Московского университета, ты занимаешься ремеслом по меньшей мере странным. — Ага. — Даша недобро прищурила карий глаз. — Я так понимаю, ты имеешь в виду мою карьеру детектива?