— Лиля, вы меня слышите?! — негромко позвал Гуров и потряс ее за плечо: — Лиля, ответьте мне! — потряс ее за плечо полковник. — Госпиталь?! — встревоженно отозвался Айкут, оторвавшись от блокнота. Некоторое время Лев колебался, продумывая действия, потом решительно проговорил: — Нет! Мы на машине и отправимся в отель. Если Лиле не станет лучше, вызову местного врача или «Скорую помощь». А вы отправляйтесь домой и ждите звонка. — Она позвонит? — С вами свяжусь я, для проверки алиби. А позвонит вам Лиля или нет, решать ей. Гуров старался говорить простыми фразами, но не был до конца уверен, хорошо ли Айкут его понимает. От волнения он совсем забыл, что общался с турком по-английски при первой встрече и логичнее было перейти на этот язык. Но Айкут согласно кивнул и, пробормотав «гуру шурус»[2], покинул беседку. — Лиля! — Гуров еще настойчивее потряс женщину за плечо. — Вы меня слышите? — Лев Иванович, как же так?! — наконец истерично всхлипнула она. Но Гуров был рад и этому. Он уже начал волноваться за душевное здоровье женщины и склонялся к мысли, что неплохо-таки посетить больницу. — Как же так, Лев Иванович! Ведь я надеялась! Нет, была уверена, что скоро увижусь с сыном! Что мы напали на след! Что он вернется ко мне наконец! Господи, что же теперь делать! — Мы продолжим поиски, — как можно более уверенно и спокойно ответил полковник. — Какие поиски?! Где искать?! Ведь я успела убедить себя, что Ника похитил Айкут! И что поэтому похитители молчат и не выдвигают требований выкупа! А что теперь? Если мой сын похищен кем-то другим, то почему бандиты не сделали попытки связаться со мной? Не потребовали выкуп?! И значит ли это, что моего ребенка больше нет в живых?!! Казалось, после затяжного молчания женщина торопится выговориться. Слова лились из нее бешеным потоком, перемежаясь со слезами, истеричными всхлипами и судорожными задержками дыхания, похожими на икоту. Гуров просто не успевал ответить ни на один вопрос или вставить хоть какие-то слова утешения. — Значит, он сам ушел из отеля? И попал в неприятности или погиб? Или утонул в море? Они же мне говорили, говорили! А я не верила, даже слушать ничего не хотела! — Лиля, послушайте сейчас меня! — Гуров крепко обнял женщину за плечи и легонько встряхнул. — Мы продолжим поиски, только на сей раз зайдем с другой стороны. Разошлем портрет Ника по местным госпиталям. Может, с ним действительно произошло ДТП или несчастный случай. Расширим масштаб поисков и продолжим расследование в отеле. Мы обязательно выясним, что же с Ником произошло. И не опустим рук, пока не будем обладать точной информацией и неоспоримыми доказательствами. Вы меня слышите?! Лиля снова замерла и замолчала. По ее щекам катились слезы, но лицо ничего не выражало, застыло, словно маска скорби. — Ну что ты будешь делать! — в сердцах воскликнул Лев. — Кажется, придется все-таки в больницу везти. Только как узнать, где ближайшая клиника? — Я проводить клиника, — возникла в проеме фигура Айкута. — Нельзя уйти, нужна помощь любимый женщина! — пояснил он свое появление. — Кто уйти — не мужчина! — Хорошо, вы проводите нас до больницы и уйдете, — согласился Лев, переходя на английский язык. Казалось, Айкут посмотрел на него с благодарностью. — Русский язык очень тяжело учить, — кивнул он, словно извиняясь, — позвольте проводить и остаться. Вам может понадобиться помощь, да и турецких врачей вы не сможете понять без меня, а я, как смогу, переведу на английский. И как только узнаю, что Лиля вне опасности, уйду и не стану докучать, обещаю. Я буду рядом, если только она позволит. — Хорошо, поехали, — кивнул Гуров. Доктора заверили взволнованных мужчин, что состояние Лили не представляет опасности для жизни. Просто ее организм, ослабленный волнениями последних дней, не перенес очередного удара и нервная система дала небольшой сбой. Женщине ввели успокоительное, оставили на ночь в больнице, просто для того, чтобы перестраховаться. Утром ее обещали отпустить назад, в отель. Перед тем как провалиться в сон, Лиля заверила Гурова, что завтра сама вызовет такси и доберется до отеля. И попросила не терять зря времени и продолжить поиски ее сына. Ведь со дня исчезновения Ника прошло уже четверо суток, и это пугало безутешную мать больше всего. В фойе отеля Гурова поджидала Лана. Девушка листала журнал, сидя на низком диванчике, и лениво перебрасывалась фразами с молодым человеком на ресепшене. Завидев полковника, она отбросила журнал в сторону, грациозно поднялась со своего места и двинулась ему навстречу: — Добрый вечер, а я вас жду, Лев Иванович. — Заметил. Волкан сделал вам выговор? Необходимо мое вмешательство? — Пока нет, — улыбнулась Лана, — мы сегодня еще не виделись. Хотя, если бы он хотел, вызвал бы в кабинет для выволочки. Но Волкан не зря восточный мужчина, он может молчать, молчать, а потом при случае припомнить все «грехи» разом. Присядем? — махнула она в сторону дивана. — С удовольствием. — Я узнала про записи камер. Похоже, их тут с самого открытия не делали. — Понятно, спасибо. — А еще я сегодня краем уха слышала, что у вас операция намечается. А потом, говорят, вы с Лилей уехали. Так что хотелось узнать, как успехи? Удалось кого-то задержать или найти следы мальчика? — А я думал, что говорю неразборчиво и тихо, — устало усмехнулся Лев. — Довольно-таки тихо, — улыбнулась Лана, — но у меня слух, как у летучей мыши. К тому же я вам помогаю, и Ник мне нравится. Так что я тоже переживаю. — Честно говоря, похвастаться нечем. — Сорвалась встреча? — Нет, подозреваемый пришел, и я его допросил. Только у него алиби и на время исчезновения Ника, и на весь оставшийся вечер. Пока не проверенное, но убедительное. Да и мотива похищать парнишку у мужчины не было. Просто вышло непонимание у них с Лилей. Она хваталась за подозрения как за соломинку и убедила себя, да и меня, что греха таить, в том, что Ника похитил ее турецкий знакомый. А это не так, следовательно, придется почти все начинать сначала. — Зачем же сначала? Вы ведь вели работу в разных направлениях, вот и продолжайте. Одна версия отпала, остались другие. — Нет у меня жизнестойких версий. Скорее всего, парня не похищали, так как выкуп никто не затребовал. Да и на территорию отеля посторонним сложно проникнуть незаметно. По всему выходит, что Ник сам покинул отель. И попал в какую-то серьезную переделку в Анталии. А случиться в огромном чужом городе могло что угодно. Но совсем непонятно, зачем ему было сбегать тайно и без предупреждения? И утонуть он не мог. Ведь я опросил тьму-тьмущую народу, и никто не видел Ника на пляже или по пути к нему. — А что, если Ник скрывался, — предположила Лана, — и отправился к воде, но вовсе не на пляж? — А куда он мог пойти? И зачем скрываться? — Помните, Ник мечтал поплавать с аквалангом? Он частенько вертелся около Руслана, приставал с расспросами. И донимал мать просьбами разрешить погружение. Но Лиля не соглашалась, то ли здоровье у парня было далеко от идеала, то ли он не отличался хорошей спортивной формой, не знаю. Они даже весьма эмоционально поговорили на эту тему, ну, вы должны помнить, я рассказывала. — И вы предполагаете… — Гуров начал понимать догадку Ланы. — Что Ник мог только сделать вид, что послушался мать и смирился с отказом, а на самом деле продолжал лелеять эту мысль. Он ведь подросток. — И даже мог предпринять попытку погружения, но уже скрываясь ото всех?! — подпрыгнул на диванчике полковник. — Лана, вы — гений! Погодите, а разве Руслан не должен был провести с парнем предварительные тренировки, инструктаж перед погружением? И, если все было так, почему он молчал о том, чем Ник занимался, когда того все искали? — Полагаю, что это скорее вопросы к Руслану, — заявила Лана. — Он в любом случае должен был держать процесс на контроле. И да, обязательно провести обучение. — Думаю, не стоит терять времени. — Гуров и Лана дружно поднялись и покинули фойе. — Вы ведь не откажетесь переводить при разговоре? — уточнил он по дороге. — В том нет нужды. Руслан, хоть и турок, но родился и вырос в Казахстане. Он отлично владеет русским языком и может сносно объясняться на турецком. Вернее, на гремучей смеси турецкого и казахского, они довольно похожи, по крайней мере, местные понимают. Так что я вам не нужна, буду только отвлекать. И отправляюсь спать с чистой совестью. Завтра расскажете, как все прошло. Кстати, не могу не отметить, что вы вернулись без Лили. С ней все в порядке? — Когда выяснилось, что турок Ника не похищал и надежды увидеть сына растаяли, Лиля сильно разнервничалась, и ее нервная система дала небольшой сбой. В общем, она в клинике переночует, а завтра приедет в отель. Только это между нами, Лиле не понравится, если станут болтать о ее состоянии. — Конечно, я понимаю и готова предложить помощь. Может, надо подежурить? — Нет, врачи заверили, что опасности нет и сейчас она спит. — Тогда я могу забрать ее завтра с утра, пораньше. Вы, скорее всего, будете заняты расследованием, вне зависимости от информации, которую даст Руслан. И будет проще и быстрее, если вы одолжите мне арендованную машину. — Вы водите автомобиль? — Конечно, и очень за этим скучаю. В Москве машину пришлось продать, а здесь в ней нет пока особой надобности. Но права я в Анталии подтвердила. — Значит, договорились. Держите ключи, документы на аренду в бардачке. — Хорошо. А клиника какая? — На проспекте, рядом с парком. Я турецкую надпись не запомнил и название улицы тоже. Такое высокое здание в кремовых тонах. — Знаю, там одна такая. Месяц назад ребенка пчела ужалила, а он оказался аллергиком. Так что я их с матерью на «Скорой» сопровождала, чтобы переводить, присматривать и помогать. Повезло вам, я помню дорогу. — Огромное спасибо, Лана. — Не за что, — кивнула девушка и направилась в сторону здания, где располагался персонал. — Кстати, — обернулась она, уже отойдя на пару метров, — Руслана вы застанете у причала, на складе его оборудования. И окажите мне личную услугу, пожалуйста. — Все, что угодно, — согласился Гуров, не до конца понимая, к чему клонит Лана. — Когда разговор зайдет обо мне, скажите, что являетесь давним другом моего отца, почти что членом семьи. — Такой статус дает мне право общаться с вами наедине, не нарушая приличий? — догадался Лев. — И даже более! Вы можете выказывать одобрение или неодобрение возможным кандидатам в мои ухажеры. Словно от имени отца, — усмехнулась Лана. — И еще попрошу вас, — замялась она на секунду, — дайте понять, что он категорически не устраивает мою семью. — Слишком навязчив? — Они все здесь слишком навязчивы. А меня считают гордячкой, не понимая причин холодности. Но я ведь не могу раскрывать душу перед каждым посторонним человеком и объяснять все свои обстоятельства. Да и это не поймут. А так пойдет слух, что у меня элитное семейство с высокими запросами. — Лана снова хихикнула и, махнув на прощание рукой, удалилась. Гуров застал Руслана на складе оборудования. Видимо, молодой человек только что закончил наполнять баллоны смесью для дыхания, но еще не успел убрать шланги и инструменты.