В этот момент Руслан разжал пальцы, позволяя свертку упасть к своим ногам, и молниеносным движением правой руки выхватил из-за спины складной нож. Но сделать бросок он не успел. С криком «Брось нож!» Гуров вскинул револьвер и выстрелил Руслану в предплечье. Тот выронил нож и схватился за кровоточащую рану. — Парень, ты что, совсем дурак?! — изумленно прокомментировал спецназовец, надевая ему наручники. — Мы же все тут вооружены до зубов. Или хочешь решетом стать? — Окажите ему первую помощь, — распорядился Гуров, — а на берегу сдадим медикам. — А на допрос? — С ним Интерпол будет работать, может, и местные власти. Так что им решать с допросами. Фигурант по моему делу — только Волкан. Через каких-то полтора часа Лев докладывал генералу, что операция прошла по плану. С поличным удалось задержать всех фигурантов. Один из подельников Волкана ранен при попытке оказать сопротивление и направлен в больницу под конвоем. Интерполовцы отправили конфискованное вещество на анализ, но и так по всему видно, что это кокаин или его производные. Поскольку контрабандистов взяли с поличным, этот пункт их вины можно считать доказанным. Но работать с ними пока будут интерполовцы. А полковнику сейчас предстояла куча бумажной работы, оформление протоколов и, разумеется, допросы Волкана. Тщательный обыск его «апартаментов». А может, и проведение очной ставки со свидетельницей по делу отравления. Дело с арестом банды контрабандистов неожиданно получило широкий резонанс. Следователи Интерпола после допросов провели еще несколько арестов. Как и предполагал Гуров, им с Ланой удалось обнаружить всего лишь часть хорошо организованной банды. На самом деле она оказалась гораздо больше и длительное время действовала на Средиземном побережье с большим размахом. Настоящий владелец отельного комплекса, разумеется, узнал об аресте Волкана и нескольких сотрудников. Он спешно назначил нового служащего для ведения дел, а также предоставил объединенной международной следственной группе несколько помещений для работы. Небольшую узкую комнату, расположенную в полуподвальном помещении, освещало несколько ламп. Волкан в наручниках сидел за пустым столом. Напротив него устроился Гуров, а чуть дальше, у стены, — следователь Интерпола и представитель турецких властей. По общему согласию допрос велся на английском языке. После того как Гуров представил собравшихся, он приступил непосредственно к допросу. — Кроме обвинений в контрабанде, вы обвиняетесь в запланированном и хладнокровном убийстве гражданки Российской Федерации. Это преступление считается тяжким в обеих странах, и в Турции, и в России. Вам есть что сказать по этому поводу? — Вот веришь, полковник, — после недолгого молчания заговорил мужчина, — я, как только увидел тебя в первый раз, сразу подумал, что ты принесешь мне неприятности. Вместе с этой русской «джады» Ланой. — Что вы можете сказать по существу вопроса? — Лев намеренно проигнорировал агрессивный выпад в сторону девушки. — Про убийство? — изобразил изумление Волкан. — Ничего. Я никого не убивал! И вы не сможете доказать. — Так вы не убивали, или я не смогу доказать? — С этими словами Гуров поставил на стол перед мужчиной небольшой стеклянный флакончик, заполненный измельченной высушенной травой. — Что это, как вы полагаете? — Какая-то приправа? — пожал Волкан плечами. — Этот флакон мы обнаружили в дальнем углу вашего комода, как раз за носками. Странное место для специй, не находите? — Что? — не удержался от насмешки молодой интерполовец. — Прятать так и не научился? Детский сад, честное слово. — Так это не мое! Подбросил кто-нибудь, — возразил Волкан. — Кто же? — Может быть, вы и подбросили, почем мне знать? — Оставьте эти смешные отговорки! — сердито бросил Лев. — В ваших апартаментах провели обыск с соблюдением всех международных норм и правил. При наличии понятых и правоохранителей из разных стран. Так я продолжу. На этом флаконе криминалисты обнаружили отпечатки пальцев, которые совпадают с вашими, Волкан. Вот отчет сравнительного анализа. Если желаете ознакомиться, копии всех документов переведены на турецкий язык. Волкан молча пожал плечами и отодвинул от себя протянутые полковником листки бумаги. — Часть этого сырья мы изъяли и отправили в Москву, где наши специалисты сделают сравнительный анализ. — Зачем это? — Чтобы понять, какой именно токсин содержится в траве. Вы лучше спросите, с чем специалисты собираются сравнивать ваш токсин? — И с чем? — лениво протянул Волкан. — С токсином, который обнаружили в желудочно-кишечном тракте убитой вами женщины! Вы ведь помните Светлану Озерскую? Это именно ее скоропостижную смерть вы экстренно замяли. И ее тело поторопились отправить на родину. Только его не похоронили, как вы, возможно, рассчитывали, а отвезли прямиком в лабораторию нашего Управления. Специалисты доказали, что женщина погибла после того, как в одиннадцать вечера отужинала с вами в номере. Помните то блюдо? Кебаб, запеченный с овощами? Говорят, местный повар его очень вкусно готовит, только кладет слишком много специй. Но это как раз вам было и на руку! Правда? — Не понимаю, о чем вы? — пробормотал сильно побледневший Волкан. — Да все вы прекрасно понимаете! И это, кстати, хорошо видно по выражению вашего лица! Чего Светлана от вас требовала? Что она о вас узнала? Она услышала про наркотический трафик и стала вас шантажировать? Отзвук от гневных вопросов полковника еще звенел в помещении, когда Волкан обреченно кивнул головой. И, помолчав немного, произнес: — Она говорила, что совсем не знает турецкого языка. Ну, так, только некоторые ласковые слова, услышанные от меня, вроде понимала. И я вел при ней разные разговоры с партнерами. Один даже приезжал как-то ночью. Как она поняла или догадалась, просто ума не приложу! — Чего требовала Светлана? — Чтобы я развелся. Женился на ней и забрал ее жить к себе, в Анталию. Тогда я стал объяснять, что это в принципе невозможно. Что у меня второй брак. Что я и так первой жене много денег плачу, а второй буду вынужден платить еще больше. Турецкие мужчины продолжают заботиться о своих детях и бывших женах, лично меня это окончательно разорит. — Давайте свернем тему трепетной заботы. Что было дальше? — Я отказался, она стала плакать и угрожать. Сказала, что знает про наркотики и сообщит «куда надо». Ну, тогда я испугался не на шутку. Понимаете, это было не убийство, а скорее самооборона! Ведь эти люди, мои партнеры, могли убить меня, не моргнув глазом, если полиции станет известно что-то о бизнесе из-за меня! И моя семья тоже была в опасности! А у меня жена и дети! И вообще я не хотел убивать! Так просто получилось. Я где-то слышал о действии этой травы и при случае заготовил немного. И я читал, что люди испытывают сильное недомогание при ее приеме. Я думал, Света поест, выпьет, а потом ей станет плохо, и соседка вызовет врача. Женщину увезут в больницу на пару дней, а потом уже и домой. А серьезно навредить мне, находясь за границей, у нее не выйдет. — А когда Свету обнаружили мертвой, постарались замять скандал… — Это было необходимо и для меня, и для репутации отеля. — А знаете, что я думаю по поводу ваших слов? — сердито возразил Лев. — Что вы просто пытаетесь выкрутиться! И выражаете сожаление о судьбе бедной женщины только теперь, когда вас поймали! А тогда, когда думали, что убийство сошло с рук, полагали, что все устроилось наилучшим образом. По крайней мере, Светлана Озерская гарантированно вас больше не побеспокоит. — Почему вы так думаете? — пробормотал Волкан. — Потому что в ином случае вы сами вызвали бы к ней медиков, когда поняли, что время идет, а переполоха в отеле никто не поднимает. — Я не хотел к себе внимание привлекать! — При желании ваш изворотливый ум нашел бы способ. Но вы предпочли дать женщине умереть. Гуров уже готов был заканчивать допрос. Он полагал, что в этом деле для него не осталось белых пятен. Но, повинуясь интуиции, решил уточнить один момент: — Волкан, скажите, вы ведь довольно часто выходили в море поздним вечером? — Да, конечно, а зачем вы спрашиваете? Этим делом ведь другие сейчас занимаются. — Мой вопрос к контрабанде не относится. Руслан ведь всегда вас сопровождал? Волкан молча кивнул. — Скажите, вы или ваши люди имеют какое-то отношение к происшествию с Ником Петровым? — Я — нет!! — тут же отреагировал Волкан. — Хочется добавить: как всегда, — съязвил Лев. — Значит, кто-то другой причастен? — Правда, я ничего не делал! И даже не знал! Руслан мне не стал докладывать, а рассказал уже потом, когда вы появились со своими вопросами! А меня там даже не было в тот вечер! — И что конкретно произошло? — В то вечер я возил Светлану на свидание, а катер раньше вышел, засветло еще. — Что именно произошло с Ником? — Я не знаю подробностей, правда! Неожиданно они встретили мальчишку в море, когда грузили товар. А мальчишка хорошо знал Руслана, да и катер узнал. Вот они и решили перестраховаться и столкнули паренька в воду, надеясь, что до берега он никак не доберется, в том месте течение сильное. А лодку потом отбуксировали к берегу. — То есть, когда я выяснял, что стало с Ником, вы не зря утверждали, что мальчик утонул? Вы на это рассчитывали! Вы настоящий мерзавец! Волкан молчал. — Пожалуй, у меня больше нет к вам вопросов. Допрос окончен. В этот день у Гурова произошла еще одна важная встреча, только на сей раз она была приурочена к радостному событию. Ник наконец-то вышел из комы. Парнишка очнулся практически здоровым, в чем взволнованную Лилю поспешили заверить врачи. В подтверждение своих слов медики не стали тянуть с выпиской, и семья вернулась в отель. В послеобеденное время за круглым столиком на крытой веранде ресторана собралась шумная компания. Гуров получил возможность познакомиться и немного пообщаться с Ником. Лиля ни на шаг не отходила от вновь обретенного сына. К немалому удивлению Льва, она пригласила на обед Айкута, Лану и того самого офицера Интерпола, что принимал непосредственное участие в расследовании. Правда, это было уже легко предсказуемо. Молодые женщины стали настоящими подругами. А подающий надежды офицер, кажется, без ума влюбился в Лану. И ей, похоже, офицер тоже нравился. Пока все знакомились, болтали о погоде и делали заказы, Гуров негромко попросил Ника рассказать, что конкретно с ним произошло. Но повествование парнишки было столь занимательно, что через некоторое время его слушала вся притихшая компания. — Вы уже знаете, что мама никак не соглашалась позволить мне понырять. А я готовился, между прочим! Дома тренировался и несколько книг проштудировал. — Одну из них я брал почитать, — усмехнулся Лев, — очень занимательная вещь. — Я чувствовал себя вполне готовым, а Руслан не соглашался пойти на уступки и без разрешения мамы отказывался совершить даже одно погружение. Но и никогда не прогонял меня с пристани, я и в лодочном сарае часто вертелся, и с оборудованием ему помогал. В общем, рассмотрел, что где лежит, и решил сам понырять, тем более что однажды Руслан забыл двери сарая запереть. Я зашел, а там нет никого. Вот и взял лодку с оборудованием. Заплыл подальше и совершил погружение. Это было грандиозно, надо сказать! Только я немного не рассчитал. Пока плыл да с оборудованием возился, много времени потратил, одному же все приходилось делать. — Одиночное погружение — вещь сама по себе опасная. А ты еще и в море вышел в одиночку. — Сейчас я это хорошо понимаю, правда! А тогда рассчитал риск, он был не больше сорока процентов. И я подумал, что это весьма недурные шансы. — Так бы и прибила тебя за это! — не сдержалась Лиля. — Вы слышали?! Он риск рассчитал!! А сорок процентов, это что, так мало?!