— Я решила, — она поперхнулась едва, сдерживая слезы и отвернулась. — Да что это… Я не понимаю. Вместо ответа она спроецировала в воздухе экран на котором отобразилась выписка из анамнеза. Пока Молчанов вчитывался, она встала и отошла к окну. От нервного напряжения буквы плыли у него перед глазами. — Я не могу иметь детей, — сказала она. Молчанов переводил взгляд с жены на экран, затем мысленно на контракт в шкафу. — Ты найдешь ту, кто сможет родить. Ты еще молод. Эту тему они поднимали не раз за последние годы, но она еще никогда так далеко не заходила. — Ты что вообще удумала? Какая к черту другая? Небесные проекции рисовали на густых облаках за окном пончики и торты, превращая невзрачные завитушки водяного пара в аппетитную клубнику, яблоки и ананасы, политые джемом. Инсталляция заманивала москвичей в новую сеть кафе. Почему-то Молчанову невыносимо захотелось попробовать их фирменный тортик. Он подошел к ней. — Свет, посмотри на меня. — Я все решила, — твердо сказала она. Молчанов сделал жест рукой на себя, экран развернулся в воздухе и подлетел. — Тут ничего не сказано про бесплодие. — Врач сказал, что это скрытая форма. Генетическое наследство. Как было у моей матери. — Твоей матери пять врачей поставили бесплодие, но она все равно родила тебя. Не это ли доказательство, что врачам не надо верить на слово? — Она родила меня в сорок восемь! Переспала с каким-то мужиком с работы, которого я не видела никогда. А у мужа, с которым они тридцать лет душа в душу случился инсульт, его парализовало. Мать обоих кормила с ложечки, вытирала дерьмо за мной, а потом и за ним. Он умер так и не осознав, что всю жизнь отдал ей за зря. Ты не повторишь его судьбы. Он обнял жену. Она дернулась. Какая же она все-таки сильная. — Да послушай ты меня, наконец, — вскрикнул Молчанов. — Врачи ошибаются! Живой организм — это не программа, в нем нет четких логических структур и иногда он ведет себя абсолютно не предсказуемо. — Ты не будешь из-за меня страдать! Она попыталась вырваться, уперев руки ему в плечи. — Эй, эй. Страдать? Ты серьезно? — повисла тишина. — Ты самое лучшее, что случилось со мной в жизни. Моя любимая. Ты же сама выбрала меня, помнишь? Она хлопала глазами. Молчанов держал ее крепко. — Ты не твоя мать, ясно тебе? Иначе я бы давно сбежал от тебя. Она коротко улыбнулась. — Я больше так не могу. Я боюсь, что призрак ее жизни преследует меня, как проклятие. — Все будет хорошо. Я обещаю тебе. Она перестала сопротивляться и повисла у него на плечах, потом внезапно разрыдалась. Всхлипывала и снова рыдала не переставая, словно накопленное за все прожитые вместе годы разом вылилось из нее. Молчанов гладил ее по волосам. Небесные проекции запустили отсчет до старта миссии. Облака окрасились в красный цвет. По ним, держась за рукишли космонавты в скафандрах, похожие на детей, шагающих дружно классом в театр. Над ними летали конфетти, в небо светили прожекторы, взрывались фейерверки. По бокам стояли самые разнообразные существа из фантастических фильмов, с одной и двумя головами и даже вовсе безголовые. Они радовались и рукоплескали, махали пришельцам с Земли крыльями и копытами, отростками в форме щупалец и клешней. Земляне шагали к трону, водруженному на высокий пик Купола Юпитера, на котором восседал Бальтазар — самый известный ведущий сетевых шоу. В каждом белоснежном зубе отражалась крохотная красная планета. Из раскрытого рта летели слова: «Марс ждет нас» «Вы узнаете первыми» «Почувствуйте себя первооткрывателями» Света повалила его на пол. Спустя неизвестно сколько времени они лежали на полу голышом, обнявшись. — Кажется, это марсианское сумасшествие никогда не прекратиться, — сказала Света, зевнув. — Будет только нарастать. — Я сегодня видела команду, которая пишет оболочку операционной системы Прайма. Отладка на тяп-ляп, лишь бы успеть, — она обняла его сильней. — Эта миссия самоубийство. Хорошо, что Ворошилову ты здесь нужнее. — Угу. — Когда они примут решение? Молчанов сделал паузу, но потом внутренний голос сам заговорил за него: — Со дня на день. Она приподнялась и посмотрела ему в глаза. — Ворошилов не изменит правил ради тебя. Прими это как данность. Это к лучшему. Молчанов кивнул. Она положила голову ему на грудь, прислушалась к сердцебиению. Она часто так делала, говорила, что только так не чувствует себя одинокой. Также она клала голову отчиму-отцу, когда в его теле шевелилось только лишь одно сердце. — Меня снова пригласили на работу в Берлин. Хотели, чтобы возглавила разработку программы управления спутниковой навигации. — И что ты ответила? — Отказалась. Их не устраивает удаленная работа. — Но это же всего на пару лет. Она вновь приподнялась и посмотрела на него с выражением лица полного негодования. — Мы, наконец, могли бы продать эту дыру и купить нормальное жилье, — попытался оправдаться Молчанов, охватив глазами квартиру, которую ласково называл халупой. Повисла пауза, напряжение росло на ее лице, скулы очерчивались. Молчанов рассмеялся, схватил Свету за талию и перевернул на спину, забрался сверху. — Купилась, да? — Ты знаешь, я не люблю такие шутки, — серьезно сказала она. Молчанов поцеловал ее. Больше они не целовались. ГЛАВА 2 Телеметрия. Спусковой челнок Атмосферное давление: 95 Кпа Температура внутри: 21,3 С Температура снаружи: 142 С Курс — Ной-01 Пройденное расстояние км: 1458 Скорость км\с — 6,1 * * * Молчанов проснулся от того, что Покровский стучал ему массивной перчаткой по груди. Кожа на руке покалывала от свежего укола. — Летописец, а нас кто лечить будет, а? Проснись и пой, мы в космосе настоящем, а не в вашем виртуальном. Вибрация снизилась, тошнота отступила. Во рту стоял неприятный кислый привкус. — Андрей, как твое самочувствие? — спросил командир Стивенсон. — Лучше, сэр, — ответил Молчанов. — наверное, перегрузка сказалась. — Отдохни.