Не знаю, сколько мы так стоим: я погрузилась в странное медитативное состояние. В голове – ни одной мысли. Ни единой. Из пустоты меня выводит легкий поцелуй в затылок. Я открываю глаза, делаю глубокий вдох… Ужин, ласки в воде и напоследок – снятие стресса на берегу океана. Вот так свидание! – А где пес? – спрашивает Самсон, когда мы садимся в гольф-кар. Я осматриваюсь по сторонам: Пеппер-Джек-Чиза нигде нет. Зову его, но он не идет. У меня сразу что-то сжимается в груди. Самсон это замечает и тоже начинает его звать. Я волнуюсь, потому что мы завезли пса далеко от домов – не факт, что он сможет вернуться, если мы сейчас уедем. – Может, он за дюнами? – предполагает Самсон. Мы оба тут же устремляемся к высокой песчаной гряде. Самсон хватает меня за руки и помогает забраться на дюну. Очутившись на самом верху, я смотрю вниз и сразу с облечением вижу Пи Джея. – Слава богу! – кричу я, сбегая по склону. – Чем это он занят? – спрашивает Самсон, спускаясь следом. Пи Джей яростно роет песок футах в десяти от нас. – Может, крабов ищет? Когда мы подходим, я замираю как вкопанная. Нет, это точно не краб. Это… – Что это такое?! – шепчу я. Самсон падает на колени и принимается стряхивать песок с предмета, очень похожего на высохшую кисть человека. Я пытаюсь оттащить Пи Джея подальше. Скоро на поверхности оказывается вся рука. Это именно рука, сомнений нет. – Господи… Зажимаю рот ладонью. Пи Джей тут же вырывается и подбегает к Самсону. Самсон отталкивает его в сторону и командует: – Сидеть! Пи Джей послушно садится и начинает поскуливать. Я опускаюсь на колени рядом с Самсоном и наблюдаю, как он откапывает человеческие останки. – Может, не стоит их трогать? – спрашиваю я. Самсон не отвечает и продолжает упорно рыть песок, пока не добирается до плечевой кости. На ней остался изорванный, выцветший рукав рубашки – в красную клетку. Ткань рассыпается от малейшего прикосновения. – Думаешь, там целый труп? По-прежнему молча Самсон садится на корточки, уставившись в песок. – Пойду возьму телефон и вызову полицию, – говорю я. Тут он хватает меня за руку. – Не надо. – Что?! – Я трясу головой. – Мы обязаны сообщить!.. – Нет, Бейя, – произносит Самсон с несвойственной ему безапелляционностью. – Это Рейк, я тебе о нем рассказывал. Узнал его по рубашке. – Он опускает глаза на свою находку. – Полиция просто бросит его в безымянную могилу. – Нельзя о таком молчать! Это труп. Пропавший без вести человек. Он вновь качает головой. – Его не разыскивали. Я тебе говорил, никто даже не заметил исчезновения. – Видно, что Самсон своего решения не переменит. – Он хотел бы упокоиться в океане. Это был его дом, причем единственный. Минуту-другую мы оба молчим, обдумывая случившееся. Вряд ли в этой ситуации я что-то решаю. Но и находиться здесь я больше не могу. Самсон встает и скрывается за дюной. Сидеть в одиночестве рядом с человеческими останками я не намерена, так что иду за ним. Он замирает в паре футов от кромки воды. Сцепляет ладони за головой. Сейчас явно нужно побыть одному и спокойно все осмыслить. Я молча хожу туда-сюда по пляжу, разрываясь на части между желанием поступить правильно и оставить это решение на совести Самсона. Это ведь он дружил с Рейком, а я его совсем не знала. В конце концов я не выдерживаю и нарушаю тишину: – Самсон? Не оборачиваясь, он твердо произносит: – Бейя, садись в гольф-кар и поезжай домой. – Без тебя? Он кивает, по-прежнему глядя на океан. – Увидимся позже. – Я не брошу тебя одного! Как ты пойдешь один по такой темноте? Наконец Самсон поворачивается – и теперь это совсем другой человек. Он подходит и обхватывает ладонями мое лицо. – Прошу тебя, уезжай. Я должен сделать это один. В его голосе – боль. Я такой боли никогда не испытывала. По идее, я должна была ощутить ее, когда обнаружила дома труп матери. Но тогда внутри у меня было пусто и холодно. Я киваю, и с губ срывается шепот: – Хорошо. Впервые в жизни я чувствую острое желание обнять человека. Только не хочу, чтобы наше первое объятие было связано с таким странным и неловким моментом. Сажусь в гольф-кар. – Забери с собой Пи Джея, – говорит Самсон. Он поднимается на дюну и приводит моего пса, сажает его на пассажирское сиденье гольф-кара, потом хватается руками за верхнюю перекладину и произносит ровным, лишенным эмоций голосом: – Со мной все будет хорошо, Бейя. Скоро увидимся. Отталкивается от гольф-кара и уходит прочь, за дюны. Я еду домой, оставляя Самсона наедине с тем, что так и останется для меня тайной. Он вряд ли когда-нибудь о ней заговорит и уж точно не будет мне ничего объяснять. 18 Конечно, я очень волнуюсь за Самсона. Но чем дольше я сижу и жду его, тем больше к волнению примешивается гнев. Неправильно с его стороны было просить меня уехать. И все же по его взгляду я поняла, что бросить останки Рейка в океан для него куда важнее, чем для меня – сообщить полиции о найденном трупе. На своем веку я чего только не видела. Честно, я не слабонервная: мне вовсе не страшно смотреть, как кто-то откапывает кости и уносит их в море. Уж не знаю, как это меня характеризует. Или Самсона, если на то пошло. Да, я на него зла, но при этом очень волнуюсь. От нервов крутит живот. Я приехала домой почти четыре часа назад: пыталась коротать время за принятием душа, ужином и пустой болтовней с отцом и Аланой, однако в мыслях по-прежнему была там, за дюнами, с Самсоном. Теперь я сижу у костра и не свожу глаз с его пустого дома. Жду. – А где Самсон? – спрашивает Сара. Отличный вопрос. – Опять кому-то помогает. Скоро вернется. Делаю глоток воды – хочется вымыть рот, очистить его от лжи. А еще хочется рассказать Саре правду… Нельзя. Да и как это прозвучит? Знаешь, Сара, мы на пляже человечьи кости нашли, Самсон сейчас откапывает их и относит в океан?!