– Да, сэр. Нам нужно поговорить с мистером Вандером. Пауза. – Его нет дома. – Где мы можем найти его? Двухсекундное молчание. – Его последним местом остановки был Гонконг. – Деловая поездка? – Он путешествует. Я могу отправить ему сообщение. – С кем я разговариваю, сэр? Снова молчание. – С управляющим мистера Вандера. – Ваше имя, пожалуйста. – Трэвис. – Не могли бы вы на секунду выйти к воротам, мистер Трэвис? – Могу я спросить, что это… – Почему бы вам не выйти? Мы всё вам расскажем. – Э-э… подождите немного. Несколько секунд спустя дверь, ведущая в портик, открылась. Человек в темно-синей рубашке, светлых джинсах и большой серой вязаной шапке прищурился, глядя в нашу сторону. Рубашка сидела на нем мешком и была незаправлена; ее полы хлопали на ветру, как флаги. Джинсы собирались складками поверх белых кроссовок. Шапка была натянута так, что прикрывала кончики ушей. Он неуклюжей походкой направился к нам – одно плечо выше другого, одна ступня на каждом шагу выворачивалась наружу, так, что он едва не спотыкался. Дойдя до ворот, он оглядел нас сквозь чугунные щупальца. Мы, в свою очередь, рассматривали его длинное худое лицо, впалые щеки, глубоко посаженные карие глаза. Трехдневная щетина, в основном черная, но местами и седая, покрывала его лицо, равно как и ту часть черепа, что виднелась из-под шапки. Рот был скошен влево, словно в гримасе неизбывной горечи. Это, вместе с ковыляющей походкой, вполне могло быть последствиями неврологического инсульта. На мой взгляд, ему было от тридцати пяти до сорока лет. Молод для кровоизлияния в мозг, но жизнь может быть жестока. Майло показал сквозь щупальца свой нагрудный знак с именем. – Добрый день, мистер Трэвис. – Хак. Трэвис Хак. – Мы можем войти, мистер Хак? Тот нажал своим длинным пальцем кнопку на пульте дистанционного управления. Ворота открылись внутрь. Мы припарковались под ближайшей финиковой пальмой и вышли из машины. Поместье находилось изрядно выше соседских участков и занимало минимум пять акров дорогостоящей земли на вершине холма. Подстриженные лужайки и клумбы с ползучей геранью совершенно не заслоняли вид. Границей участка служил отвесный утес, окаймленный обширным водоемом, смыкавшимся с Тихим океаном. При ближнем рассмотрении дом оказался отнюдь не скромным. Даже будучи одноэтажным, он обеспечивал отличный вид на океан, площадь его потрясала. Трэвис Хак сунул палец под шапку и вытер пот, выступивший за ухом. Лицо его блестело. Слишком жаркий день для того, чтобы ходить в шерстяном головном уборе. Или, быть может, он просто всегда легко потел. – Если вы хотите, чтобы я передал какое-либо сообщение мистеру… – Сообщение, – оборвал его Майло, – заключается в том, что женщина по имени Селена Басс была найдена убитой, и мы должны поговорить со всеми, кто знал ее. Хак моргнул. Горестно искривленный уголок его губ дрогнул, занимая нейтральное положение, кожа вокруг глаз собралась в морщины. – Селена? – переспросил он. – Да, сэр. – О нет… – Вы знали ее? – Она была учительницей музыки. У Келвина. Сына мистера и миссис Вандер. – Когда вы в последний раз видели ее, мистер Хак? – В последний раз? Я не… как я и сказал, она давала уроки. Когда они были нужны ему. – Келвину? Хак снова моргнул. – Да. – И все-таки ответьте на вопрос. – Прощу прощения? – Когда вы видели ее в последний раз? – Дайте подумать, – произнес Хак, словно действительно испрашивая разрешения; пот катился по его подбородку, капая на сланец. – Я бы сказал, две недели назад… – Он потуже натянул свою шапку. – Нет, пятнадцать дней. Ровно пятнадцать. – Как вы это подсчитали? – Мистер Вандер и Келвин уехали на следующий день после того, как у Келвина был урок. Это было пятнадцать дней назад. Келвин играл Бартока. – Уехали куда? – На каникулы, – ответил Хак. – Сейчас лето. – Путешествуют всей семьей? – уточнил Рид. Хак кивнул. – Можно спросить, что случилось с Селеной? – На данный момент мы можем сказать вам лишь, что ничего хорошего, – отозвался Майло. Повисло молчание. – Значит, в последний раз вы видели ее ровно пятнадцать дней назад? – Да. – В каком настроении она была? – По-моему, в хорошем. – Глаза Хака впились в мокрый сланец. – Я впустил ее в дом, потом видел, как она ушла. С ней все было в порядке. – Вы не знаете, хотел ли кто-то причинить ей вред? – спросил Рид. – Причинить ей вред? Она приходила сюда, чтобы давать уроки. Как и все остальные. – Какие остальные? – Келвин на домашнем обучении. Преподаватели приходят на дом. Рисование, гимнастика, каратэ… Куратор из Гетти обучает его истории искусства. – Келвину не нравится учиться в обычной школе? – полюбопытствовал Майло. – Келвин слишком талантлив для обычно школы. – Одна нога Хака подкосилась, и он схватился за капот машины; лоб у него был мокрым. – Талантлив и хорошо играет на пианино, – заметил Мо Рид. – Он играет классическую музыку, – дополнил Хак, как будто это проясняло все. – Как давно Селена Басс обучает его? – Она… сейчас вспомню… примерно год. Чуть больше или чуть меньше. – Где проходят уроки? – спросил Майло. – Где? Да прямо здесь. – И они никогда не проводились дома у Селены?