– Это природоохранная зона; нельзя допустить, чтобы копы парковали свои грязные… – Судебные антропологи, сэр. – Антро… они тут копают? Я непременно должен поговорить с ними, сейчас же! – Мы понимаем ваше беспокойство, мистер Дабофф. Но эти люди – ученые, и относятся к месту расследования с должным уважением. – Это не просто место, это… – Красивое место, – закончил за него Майло. – Уверяю, они не потревожат ничего, кроме улик. – Это возмутительно! – Как и любое убийство, сэр. – Это намного хуже, – возразил Дабофф. – Хуже, чем четыре трупа? – переспросил Рид. – Я не… я понимаю, что здесь погибли люди. Но люди только и делают, что нарушают равновесие – копают, уничтожают; и эти убийства – идеальное тому доказательство. – Доказательство чего? – Мы постоянно убиваем природу, а потом гадаем, почему жизнь так жестока. – Судя по всему, вы считаете, будто от людей один вред, – заметил я. Дабофф уставился на меня, не выказав ни малейших признаков узнавания. – По сути, я закоренелый мизантроп, но покамест не убил ни одно создание, дышащее кислородом. – Он указал на свои шлепанцы. – Органическая резина. – Потом снова взглянул на белый флаг. – Я хочу сказать, что нужно обеспечить сохранность этому мирному уголку природы, которые сейчас встречаются так редко. – Похоже, покой этого уголка и так уже нарушен, – сказал Рид. – Тогда давайте не усугублять это. Мне нужно поговорить с этими копальщиками. Рид посмотрел на Майло. Тот заявил: – Только после того, как вы ответите на несколько вопросов. * * * Он навис над Дабоффом и начал забрасывать его вопросами, которые, казалось, были никак не связаны между собой. Тот постепенно начинал злиться. И наконец Майло спросил о том, где Дабофф находился в последние двадцать четыре часа. – Вы подозреваете меня? – возмутился тот. – Сэр, нам необходимо получить ответ… – Какое вам дело, где я был вчера вечером? Но ладно, мне совершенно нечего скрывать. Я был дома, читал. – Он вздернул подбородок. – Наслаждался перелистыванием журнала «Атне ридер»[7], если вам это интересно. – Вы живете один? – поинтересовался Майло. Дабофф улыбнулся. – Да, но у меня часто остается ночевать подруга. Умная, альтруистичная, эмоциональная женщина, которая сейчас находится в Себастополе[8], на музыкальном фестивале «Зеленая нить». Когда произошло это убийство? – Мы еще не определили это, сэр. – Оно должно было случиться после восьми часов вечера, – заявил Дабофф, – потому что в восемь часов я останавливался возле болота, и, можете мне поверить, никаких трупов там не было. – Как долго вы пробыли там? – Я только по-быстрому проверил, нет ли на берегу мусора. После этого я купил сэндвич в круглосуточном магазине на бульваре Калвера. С зеленью и темпе, если вы хотите это знать. Потом заскочил в офис нашей организации, чтобы проверить, что поделывает наш волонтер. – Он фыркнул. – Богатенький сопляк, которого в наказание приговорили к общественным работам. С ним все было в порядке, так что я оставил его, доехал до Санта-Моники и съел свой сэндвич на набережной Оушн-Фронт. Потом в десять минут одиннадцатого вернулся в офис, чтобы удостовериться, что сопляк запер его. И правильно сделал, потому что он об этом забыл. К половине одиннадцатого я был дома, читал «Атне». – Вы нашли у болота какой-нибудь мусор? – поинтересовался Майло. – В этот раз – нет… ах да, Альма – моя подруга – должна была позвонить мне из Себастопола в четверть двенадцатого. И позвонила. – Ваш волонтер, – вмешался Мо Рид. – За что он был наказан? – За какие-то делишки в школе, – ответил Дабофф. – Я не спрашивал, мне на это плевать. От него почти никакого толка, но и проблем никаких. – Альма, – напомнил Рид, доставая планшет. – Назовите ее фамилию, пожалуйста. Глаза Дабоффа грозно выкатились. – Зачем вам разговаривать с ней? – Стандартная проце… – Ушам своим не верю. Я охраняю это болото, и вы шьете мне дело? – Это несколько грубо с вашей стороны, сэр, – отозвался Рид. – Грубо? А по-моему, нет. – Альма… так как? – настаивал Майло. – Да черт бы вас… ладно, ладно. Рейнольдс. Альма Рейнольдс. – Он на память назвал нам телефонный номер. – Довольны? А теперь пропустите меня. * * * Вслед за Дабоффом, который передвигался едва ли не бегом, мы проследовали к месту работы антропологов. Мо Рид догнал старикана и спросил, знакомо ли ему имя Селены Басс. – Единственный bass[9], до которого мне есть дело, – это полосатый окунь. К сожалению, его численность сильно уменьшилась из-за избыточной рыбной ловли в угоду американским обжорам. – Люди, – произнес я, гадая, вспомнит ли он меня наконец. – Эта песенка – полная чушь, – хмыкнул он. – Барбра совершенно ничего не поняла[10]. * * * Команда доктора Харгроув извлекла из болота несколько мелких кусков бурого цвета и разложила их на синем брезентовом полотнище, расстеленном на берегу. Все три женщины уже снова были в воде и, низко склонившись к поверхности, просеивали что-то, внимательно вглядываясь. – Что это? – спросил Дабофф. – Человеческие кости, – ответил Рид. Дабофф приложил ко рту сложенные рупором ладони и гаркнул, обращаясь к ученым: – Аккуратнее там, вы! Женщины обернулись к нему. – Этот джентльмен охраняет болото, – пояснил Майло. – Не говорите об этом так небрежно, – прошипел Дабофф. – Этот джентльмен делает важное дело, охраняя болото. – Сэр, мы чрезвычайно аккуратны, – сказала доктор Харгроув, – и стараемся ничего и никого не потревожить. – Само ваше присутствие тревожит болото. Харгроув, Лиз Уилкинсон и веснушчатая девушка уставились на него. Дабофф снова бросил взгляд на кости.