— Ну вот, шкурку испортила, — начинаю критиковать я, чтоб не зазнавалась. — Брось лопу, нам нужно серьезно поговорить. Ты же полчаса назад обещала не прыгать с байка. — Так ты над самой землей летел… — Без разницы! Запрещено, закон запрещает прыгать с байка на ходу! — Я не знала… Больше не буду… — Рано я тебе разрешил непривязанной летать. Настроение портится. В семейной хронике есть видео, как Линда и дядя Шурр прилетели проведать маму. Дядя Шурр тоже спрыгнул на ходу. Байк взбрыкнул точно так же, как сейчас подо мной, но Линда сумела удержаться в седле, а я через руль перелетел. Досадно! Ладно, если кто спросит, скажу, что так и было задумано. Мы же на лопу охотились. — Ты тактаррку здесь будешь разделывать, или дома? — Дома. Лапочка нас уже заждалась. Иду к байку. Лишившись седоков, он плавно остановился, опустился на землю и выключился. Достаю из бардачка ремни безопасности, пристегиваю ими лопу под брюхом машины. Индикатор перегрузки в красной зоне. Самую малость, но в красной. Поэтому летим домой медленно, низко, по оптимальному маршруту. Под сердитый писк автопилота. Пока нас не было, Лапочка распаковала и разобрала доставленные вчера вещи. Над костром в котелке варится мясо, а сама она в одиночку пытается поставить армейскую шестиместную палатку. Лучше это делать вдвоем. А вчетвером — так совсем просто. Но у Лапочки получается… Ага! На шее — ошейник. Интересно, где взяла? — Где ты взяла ошейник? — В сундуке. Открываю сундук, включаю компьютер. И тут же приходит видеозвонок от сестренки. — Привет Серый! Я страхую твою группу, так что ничего не бойся, спи спокойно. Твой выбор одобряю. Оба выбора. Скоро вернется мама, загрузит тебя работой и политикой. А пока достань и подготовь к работе принтер. Он на дне сундука, рядом с коробкой нейрошлема. — Рыжик, не все сразу! Мне надо сначала тушу лопы разделать. Это откладывать нельзя. — Хорошо, тогда зови Тамарр. Нам надо посекретничать. У нас утро, значит, у сестренки вечер. Завтра на занятиях она будет сонная-сонная. Но зачем я понадобился маме? И какая политика может быть там, где нет государства? Подходит довольная Тамарр. Вдвоем быстро заканчиваем разделку туши. Раскладываем куски мяса по пластиковым пакетам, затем я отжимаю из пакетов воздух и надуваю консервирующим газом из баллончика. Ну да, баллончик — из посылки. Я его взять не догадался. Мешки становятся похожи на воздушные шарики. Зато теперь мясо можно хранить две недели. Только на третий день нужно газ заменить. Свежее мясо газит. А консервированное вкус теряет. Оттаскиваем мешки в тень под деревья. Лапочка хлопочет у костра. Котелок с вареным мясом жабоглота остывает у костра, а на сковородке Лапочка жарит свежатинку. Мясо шкворчит, а запах… Хвост не жалко отдать за такой запах. Растворяю пакетик концентрата в бидончике, получаю очень слабое, но вкусное и ароматное вино иноземцев. Лапочка тем временем инструктирует Тамарр на тему «много пить вредно». Сковородка пустеет мгновенно. А под вино проскакивает и вареное мясо жабоглота. Если так и дальше пойдет, растолстею, нормативы не потяну, из Корпуса выгонят. Поев, заканчиваем установку большой палатки. Перетаскиваем в нее вещи. Маленькую используем как склад, в нее же укладываем мешки с мясом. Легкий запах консерванта отпугнет от палатки хищников и насекомых. Показываю, как надуть надувную постель. Получаем постель-аэродром в половину палатки. Все ясно, сестренка решила приколоться надо мной, когда нас было только двое, но попала в самую точку. С криком: «Кирра, я люблю тебя!» кидаюсь на матрас и качаюсь на нем. Девушки переглядываются и с визгом повторяют мой маневр, одна слева, другая справа. От их синхронного прыжка я подлетаю чуть ли не до потолка. — Каникулы — это лучшее время года, — объясняю девушкам, прижимая их к себе. Потом объясняю, что такое каникулы. — И ты полетишь назад? Оставайся у нас! Слово даю, старый вождь примет тебя в клан! — предлагает Тамарр. — Надо, девушки, надо, — убеждаю я подруг. — Но с вождем и родителями меня познакомь. Пусть знают, что у тебя все хорошо. Поговорив «за жизнь», решаем устроить тихий час. Лапочка полночи проплакала и не выспалась. А я действую по армейскому принципу «солдат спит, служба идет». Поспал, как же… Только задремал, мама на связь вызывает. Выбираюсь из палатки, сажусь перед сундуком. — Сын, твои проблемы улажены, — говорит мама. — Лапарр переходит к тебе как часть платы за лечение Фуррфурр. Ты, вообще, очень удачно подсуетился. Мы давно искали выходы на властные структуры Архипелага. Но закрепиться не удавалось. С твоей помощью мы вышли сразу на высоких торров. Считай, заслужил благодарность в личное дело и чествование перед строем. — Крруто! — Точно крруто, — улыбнулась мама. — В мое время такое и представить было нельзя. Чтоб рыжий — и в школе гвардии. Но сначала тебе предстоит поработать почтальоном. И мама начала меня грузить по полной программе. Что куда везти, как с кем говорить… В конечном счете все оказалось не так и страшно. Можно уложиться за один, максимум, два дня. Я должен отвезти два письма на корабль. Одно — капитану, второе — Дакррану, сыну высокого торра Асерра. И ему же должен передать деньги на погашение долгов. Если потребуется, дождаться ответных писем. Лапочку с собой не брать. Она поломает легенду. И вообще, я — не я. Вытаскиваю из сундука принтер, подключаю к компу и распечатываю два письма. Девочки с благоговением и восторгом взирают, как из принтера вылезают листы бумаги. Но, как только беру листы в руки, Лапочка выхватывает их у меня и зачитывает вслух. — Все эти слова нарисованы тут? — Тамарр тычет пальцем в лист бумаги. — Лапочка, пока я клею конверты, расскажи Тамарр про письменность, — даю ЦУ я. Тем самым нейтрализую одним ударом сразу двух любопытных зайцев. Как велела мама, открываю кормовой отсек байка. В нем должен храниться кейс с инструментами для ремонта байка. Мой байк никогда не ломался, и я сюда никогда не заглядывал. Кейса нет. Все инструменты свалены кучей и завернуты в тряпочку. Наверно, раньше этой тряпочкой кто-то сапоги чистил… Зато под тряпочкой три кошеля, набитых деньгами, и три пустых. В первом кошеле золотые монеты, во втором — серебро, в третьем — медь. Мама сказала — НЗ на пожарный случай. Моя мама такая предусмотрительная! Я, оказывается, сказочно богат!!! Сколько лет летал — и не знал… Правда, в Оазисе это особого значения не имеет. Отсчитываю нужные суммы, перекладываю в пустой кошель. Девочки увлечены бумагами, поэтому распечатываю еще по копии писем, заклеиваю в конверты. Также распечатываю список кредиторов Дакррана, составленный со слов Лапочки. Подыскиваю подходящую одежду на двоих. Чтоб была похожа на форму, или, хотя бы, одинаковая. Такая находится! Мама снабдила меня одеждой с запасом! Зеленые шорты, светло-зеленые футболки и зеленые же куртки. Я считаю, что зеленый цвет не гармонирует с рыжим цветом моей шерстки, но маме нравится… Надеваю, закатываю рукава по локоть. Куртка удобная, легкая, карманов много. Подходят Лапочка с Тамарр. — Ты сейчас улетаешь? — спрашивает Лапочка. — Мы с Тамарр улетаем. Отвезем письмо твоему брату. Тамарр, держи одежду и переодевайся. — Но это мужская! — удивляется Лапочка. — Придется потерпеть. Мы должны выглядеть одинаково. Пока Лапочка объясняет подруге какая одежина для чего служит и как надевается, привинчиваю на место скобу, за которую держится пассажир байка. Наша одежда для Тамарр непривычна, но карманы признаны полезной новинкой. Помогаю девушке закатать рукава, чтоб было как у меня. — Здорово! Вы как солдаты одного полка, — восхищается Лапочка. Садимся на байк. Расставаться с копьем Тамарр не хочет. Но держать его в руках несколько часов неудобно. Пристраиваю копье вдоль сиденья. Сидеть на древке тоже неудобно, но мама рассказывала, когда-то так делала. Вызываю на связь Железный дом. Отзывается Кирра. Запрашиваю у нее координаты корабля серых и ввожу в автопилот. — Не скучай, Лапочка, к ужину вернемся, — поднимаю байк на триста метров и ложусь на курс. До корабля лететь больше часа, курс держит автопилот, а я, как бы, не у дел. — Тамарр, через месяц я улетаю далеко-далеко, на другой край света. Ты полетишь со мной, или останешься на родине? — А остаться у нас никак не хочешь? Подумай, со временем вождем клана станешь. Сейчас у нас вождь совсем старый, преемника ищет. С ним даже драться не надо будет. — Не могу я тут остаться, меня там дела ждут. — Куда ты, туда и я. И не надейся, от меня не отделаешься. Такого парня, как ты, можно всю жизнь искать — и не найти. Так неужто упущу? — Что же во мне такого замечательного? — удивленно спрашиваю я. — Сестра говорит, я весь из недостатков. — Ты незлопамятный и справедливый. Когда меня прутьями порол, себя стегнул, со мной боль разделил. Опять же, ошейники эти… Лапочка мне объяснила, что они означают. Ты сначала на нее надел, потом сам носил. Она говорила, только в первый день тебя боялась. Потом ты с ней как со свободной обходился. Если какая работа, на нее не валил, вместе делали. И посуду не гнушался вымыть, и дрова для костра собирал, и туши разделывал. Не то, что матросы с корабля. Опять же, под себя сразу не положил, привыкнуть дал. Твоя сестра говорила, что освободишь, как только в свой дом приведешь. Правда освободишь? — Правда… — Ну вот! Не сердись на нее, но она собиралась домой вернуться, как только освободишь. Ты же не стал бы ее силой задерживать? — Не стал бы, — мрачнею я. — А теперь возвращаться некуда и незачем. Ее парень оказался братом. Мы с ней все обсудили, с тобой хочет остаться. Не прогоняй ее. Тут я глубоко задумался. Игры играми, но у меня и в мыслях не было заводить семью до окончания Гвардейского Корпуса. И мама советовала с дяди Шурра пример брать. Как дядя Шурр сделал — закончил школу гвардии при Дворце, купил дом, привел в дом двух серых наложниц, а через пару лет снял с них ошейники. Теперь у него пятеро детей. И маме ребенка сделал, только это тайна. Мой папа иноземец, поэтому своих детей у мамы с папой быть не может. Вот мама и провела ночь с названным братом… Это у нас в роду, видимо, традиция такая. Мама выросла рядом с отцом, но приемышем в чужой семье. Мы с сестрой родителям неродные. Тарр тоже знает, что папа ему не родной, и знает, кто его биологический отец. А мама любит меня крепче родного сына… Теперь в семью вошла Лапочка, которая выросла рядом с отцом, не зная, что он ее отец. Тоже судьба с изгибом… И при этом сплоченнее нашей семьи во всей Столице не найдете! Неладно что-то в датском королевстве, сказал бы Мухтар. — О чем задумался, хозяин? — Думаю, как построить разговор с братом Лапочки. Не нужно ему знать, что Лапочка у нас. Пусть думает, к другому рыжему попала. И ты не говори, что ее знаешь. — Хозяин, ты объясни, для чего меня взял. Что мне там делать? — Для солидности взял, для придания авторитета. Пока знакомимся, будешь стоять за моим левым плечом. Скажу, что я курьер, а ты охраняешь меня и ценный груз, который мы возим. Упс! Надо с тебя ошейник снять. — Не надо! Я без него ни слова не пойму, о чем вы говорите. — Ладно, тогда скажу, что ты моя наложница и охранница. — Чем наложница отличается от жены? — Тем, что ошейник носит. Ты там побольше слушай, поменьше говори. И не удивляйся, если я врать буду, договорились?