— Сын! Ни слова больше! Это приказ! Молча ударяю себя в грудь кулаком. Мало, кто знает, но мама — офицер в высоком чине. А я — всего лишь зеленый курсант. — Так было нужно, сын, — извиняющимся тоном произносит мама. — Дома поговорим. — Высокая торра, твой сын уже взрослый. Но ты выглядишь совсем юной. Прости за бестактный вопрос, сколько же тебе лет? — Это мой младший сын. Старшему на два года больше. Ну а мне тридцать два, — улыбнулась мама. Да, маме тридцать два, но выглядит она на двадцать. Максимум — двадцать пять. Все коренные жители Оазиса выглядят моложе своих лет. В Столице думают, это от чудесных свойств озерной воды и всего, что мы этой водой поливаем. На самом деле «виноват» иноземный целитель с непроизносимым именем, которого все за глаза зовут Сухомор. Лечебница его занимает несколько зданий, и никогда не пустует, так как знаменита на всю страну. А мы с Киррой, если честно, родителям не родные. Мы даже не брат и сестра. Влад и Миу — приемные родители. Наши биологические предки — не поверите! — умерли сорок тысяч лет назад. Семнадцать лет назад иноземцы нашли инкубатор Странников, в котором хранилось тринадцать яйцеклеток. Знакомьтесь, я — одна из них, вторая слева. Кирра — первая. Мы — рыжие. Поэтому Миу нас и взяла, чтоб были похожи на родных. Багирра с Петрром взяли черных. Мама Прронырры — рыжих в черную полоску. У них в то время жил маленький Мяуглирр — мальчишка, приплывший зайцем с Дикого материка. Вот под цвет его шерстки и взяли. Линда с Пурртом забрали серых дымчатых, Мухтарр с Марртой серых. Ну и так далее. Папа говорит, что с вероятностью 90 % мы к тридцати годам станем суперкотами. Cat ludens. Если б на наших ментограммах был Т-зубец, сказал бы с вероятностью 99 %. Но ментограммы прраттов существенно отличаются от ментограмм людей, Т-зубцов на них не бывает. Еще папа говорит, что с очень высокой степенью вероятности мы, став суперкотами, потеряем интерес к родной планете и навсегда уйдем в глубины космоса. Куда, зачем — даже Стас не знает. Но именно на этот случай — если мы захотим уйти — сейчас папа, Петрр, Мухтарр и другие иноземцы строят на Маррасе огромную базу. А нам приходится тратить кучу часов личного времени на изучение факультативных предметов — «Теория контакта», «Построение замкнутого биоценоза», «Системы жизнеобеспечения», «Теория нуль-Т», «Управление космическими аппаратами». В общем, станем мы суперкотами или нет — пока неизвестно, но грузят нас по полной. Хотя старшего брата мама грузит еще больше. Через несколько лет ему предстоит стать Владыкой на землях рыжих. А что? Происхождение у него самое подходящее. Сам рыжий, дед — Владыка серых, бабка — герой войны, папа — Владыка иноземцев. Ну а мама… Рыжая — раз, ночная тень — два, дочь Владыки серых — три, жена владыки иноземцев — четыре, голос и воля двух Владык — пять! Мама — это мама… В общем, братишка с малых лет такой ответственный и целеустремленный! Даже если в самоволку срывается, обязательно оставляет записку, где его искать. — … Сын, ты не уснул? Понимаю, что у вас ночь, но потерпи немного. От блин! Задумался не вовремя. Хозяева дворца уже весело фыркают. Надо спасать лицо. — Выполняю твой приказ, мам — улыбаюсь во весь рот. — Какой? — Последний. «Ни слова больше!» Хозяева уже откровенно смеются. — Молодец! А по-существу? Жалобно смотрю на Лапочку. — Хозяин спросил, как я попала к тебе, — подсказывает она шепотом. — Но помнишь, в пещере мы договорились, что я не буду выдавать твои маленькие тайны. Я же не могу нарушить слово! Вывернулся! Зато Лапочка поджала ушки и двумя руками вцепилась в собственный хвост. — Высокий торр, — обратился я к Асерру, — есть маленькая проблема. Я обещал Лапочке не разглашать ее тайны. Может, высокий торр сам ее спросит? Мы с Тамарр можем пока отойти в сторонку. — В этом нет нужды. Но я ценю твою деликатность, юноша. Лапарр, расскажи, что произошло на корабле? Все ли живы? — Слушаюсь, хозяин. За время плавания погиб один матрос. Лопнул какой-то канат, его выбросило за борт, и он утонул. А все остальные живы и здоровы. — Тогда почему ты не на корабле? — Я убежала, хозяин. — Это я уже знаю. Почему ты убежала? Лапочка сжалась, прижала ушки, зажала в ладошках хвост и готова была упасть в обморок. — Хозяин, позволь рабыне рассказать тебе об этом с глазу на глаз. Дело касается чужих тайн, рабыня не смеет… — Говори, рабыня! — Твой сын, хозяин, решил устроить на корабле дом радости. Но на корабле только одна девушка — это я… — И ты убежала. Разве мой сын не вправе устроить дом радости? Так почему ты убежала? — Рабыня очень виновата. Рабыня хотела сохранить себя для твоего сына, хозяин. — Почему я должен вытягивать из тебя каждое слово? Юноша, когда мы закончим, награди Лапарр пятью ударами плети, — обратился Асерр ко мне. — Это будет уже десять ударов, — проворчал я. Но тор Асерр сделал вид, что не заметил. — Говори, рабыня, все говори. Или я решу, что язык тебе не нужен. — Ооо? — произнес высокий торр Арра. — Рабыня не смеет ослушаться приказа, — зарыдала Лапочка. — Твой сын, хозяин, проиграл много денег матросам в кости. Чтоб раздобыть денег, он сел играть в карты с высшими офицерами — и проиграл еще больше. Офицеры согласились подождать до возвращения корабля, но матросы отказались ждать, и предложили устроить на корабле дом радости. У твоего сына не осталось выбора. Он только выторговал условие, чтоб не больше трех в сутки… А я хотела сохранить себя в чистоте для него… — Ты мечтаешь стать наложницей моего сына? — грозно спросил Асерр. — Да, хозяин. — А может быть, женой? — Это было бы огромной честью для рабыни. — Никогда! Ты слышишь, никогда мой сын не переплетет ноги со своей сестрой! — Слова сказаны при свидетелях числом более трех и были услышаны, — произнесла моя мать, и экран погас. Вот такие пироги с котятами, как говорит Петрр. Надо бы Лапочке сделать внушение через мягкое место, чтоб не забывала, кто теперь у нее хозяин. Но как-нибудь потом. И так рыдает девочка. Хозяин, объясни, что это было? — теребит меня Тамарр. — Я сидела с каменным лицом словно старый пень, но ничего не поняла. С кем ты разговаривал? Почему Лапочка плачет? — Лапочка хотела замуж за одного парня, но оказалось, что он ей брат по отцу. Матери разные, но отец один. Заодно, узнала, кто ее папа. Хочешь еще раз все увидеть? — А это можно? Достаю из сундука ошейник и застегиваю на ее шее. — Скажи что-нибудь, чтоб ошейник тебя узнал и признал. — Я — Тамарр из клана бьющих влет нашла себе мужчину из клана… Из какого ты клана? — Даже не знаю. Наверно, из клана иноземцев. У нас в Оазисе все так перемешались… — Ой! Голос в моей голове твои слова переводит. — Это ошейник переводит. Его голос. — Он мои тоже переводит! — Тамарр сузила глаза. — Так ты для этого на себя ошейник надевал? Чтоб он мои слова переводил? Это тебе ошейник подсказывал, как на моем языке говорить? Вот, блин, с ходу догадалась! Не зря Петрр говорил: «Шибко вумных надо топить в речке». — Я тебя и без ошейника понимаю. — И правда, сейчас на тебе ошейника нет… Зато есть тактические очки, но я их тебе не дам! — улыбаюсь про себя и ищу в логах компа файл видеозаписи. — Смотри, это моя мама, это Маррта, целительница, это моя сестра, это папа Лапочки, это его римм. Ну, самый главный в их клане. А это — его жена. Она смертельно больна, но Маррта ее вылечит. Внимательно просматриваю всю запись. Тамарр дышит в ухо. То, что Тамарр — моя вторая жена, прозвучало. Но кто первая — ни разу. Это хорошо! Лапочка много раз называла себя рабыней. А кто тогда был бы я? Мы же не в Оазисе, блин! Это в оазисе всем плевать на хвосты и ошейники… Ладно, проехали и забыли. — Идем спать. Постарайся утешить Лапочку. — Хозяин, поверь, лучше будет, если ты сам ее утешишь. Как мужчина. Если хочешь, я до утра погуляю… — Да не могу я. Слово давал. — Ох, молодежь, молодежь… — поднялась и пошла к палатке. А я принялся наводить порядок на площадке. Убрал все ненужное в сундук, отогнал байк под деревья. Всхлипывания в палатке сменились тихой, напевной колыбельной песенкой. Значит, можно входить. Хозяин, мясо…