Угроза. Я не думала, что она прикончит меня, но Вирджиния Родес не бросала слова на ветер. Если ее смущали моя бедность и растрепанные волосы, она предпочла бы, чтобы «Истриджская мельница слухов» трепала мое новое имя и внешность, но продолжала бы настаивать на своем. Кому: virginia@eastridgejuniorsociety.com От: emeryrhodes@cliftonuniversity.edu Тема: В следующий раз, когда решишь трахнуть меня в задницу, используй, пожалуйста, лубрикант… Моя дорогая, любимая мама, Извини за опечатки, так больно, что трудно смотреть. В следующий раз, когда решишь трахнуть меня в задницу, подумай о смазке. Прикрепляю свой виш-ист с «Амазона». Там ты найдешь мою любимую марку обезболивающего лубриканта. Пожалуйста, сохрани свою щетку и отправь мне ее, если возникнет такая необходимость. Спасибо за приглашение на поздний завтрак. Я планировала остаться дома и учить текст песни Бейонсе «Лимонад», чтобы в следующий раз, когда она заиграет, я смогла впечатлить своих новых коллег. Тем не менее, поскольку ты всегда была главным примером в моей жизни, я решила отложить свои планы и провести Четвертое июля в загородном клубе с тобой и всеми лучшими патриотами Истриджа. (Я слышала, будто семья Мерсеров умудрилась заплатить ноль налогов со своего пятидесятимиллионного дохода в прошлом году. Это живая американская мечта, стремлюсь быть как они.) Прошу, заверь женщин загородного клуба в том, что я буду. Мы не хотим, чтобы ты выглядела ужасной матерью. На мне будет мой черный сарафан с увядающими розами. Помнишь его? Я надевала его на пасхальную мессу. Ты оттащила меня в сторону и сказала мне перед всеми моими одноклассниками, что в таком платье я не нужна даже дьяволу. Какие у нас очаровательные общие воспоминания. Я люблю погружаться в них. А ты? Кстати о воспоминаниях, я обожаю нашу семейную поездку в Голливуд, откуда ты вернулась с двумя порциями ботокса в губах и новой задницей, которую ты, по твоим клятвенным заверениям, получила благодаря нескольким часам в тренажерном зале. Я считаю благоразумным напомнить тебе, что я тоже знаю очень много твоих тайн… включая шрам от подтяжки живота, который ты успешно выдала домохозяйкам Истриджа за шрам от кесарева сечения. Обнимаю и целую много раз… Твоя любимая дочь, Эмери Демоническое отродье Послано из матки Вирджинии Даринда, секретарь моей матери, просматривала ее почту. Милая, вечно цепляющаяся за свой жемчуг любительница тыквенных хлопьев с пряностями, одержимая «Прада», богобоязненная неисправимая сплетница Даринда. Рот у нее, как у бегемота – никогда не закрывался. Постоянно разбалтывал секреты. Вечно распространял слухи. Хотела бы я увидеть, как моя мать будет объяснять всем это письмо. Несколько минут спустя на телефон пришло сообщение от матери. Настоящее сообщение, и теперь я знала, Апокалипсис наступил. Вирджиния Уинтроп не общалась эсэмэсками. Она посылала письма, бумажные и электронные, разговаривала по телефону, но никогда не слала текстовых сообщений. Текстовые сообщения она оставила миллениалам и поколению, глотавшему стиральные капсулы. Мама: Эмери, я воспитывала тебя, чтобы ты вела себя как дама, а не дикое животное. Я ожидаю, что ты будешь относиться ко мне с уважением и достоинством, которого я заслуживаю как женщина, которая вырастила тебя. Даринда свяжется с тобой по поводу деталей завтрака. Целую. Она тут же добавила: Мама: О, и дорогая, ты уже достаточно взрослая, и обращение «мама» звучит глупо. Вирджиния – достаточно. Видите? Апокалипсис. Рид позвонил раньше, чем я успела зациклиться на том факте, что моя мама хочет, чтобы я обращалась к ней по имени. Я спала в гардеробной шесть на восемь футов, мой босс ничего не сказала мне о сегодняшнем собрании, и я застряла в лифте с Нэшем Прескоттом, который разорвал на части мой клатч и украл мой кошелек, еду и достоинство. – Мне нужна твоя помощь, – это были первые слова, слетевшие с губ Рида, едва я ответила на звонок. Я перевернулась на живот и потеребила расползающиеся на части простыни. Точная метафора моей жизни. Вес тела, давящий на живот, приглушил чувство голодной пустоты, желудок заурчал. Я вновь подумала о своем трастовом фонде, напомнив себе, что это кровавые деньги. – Что тебе нужно? – спросила я низким, хриплым голосом, зная, что не могу рассчитывать на что-то иное после того утра, которое у меня было. Третий признак Апокалипсиса, без сомнений. – Почему ты шепчешь? Потому что не знаю, остался ли кто-то посторонний в здании, в котором я лежу сейчас на животе. Конечно же, я этого не сказала. – Мои соседи только что закончили утренний секс, и я боюсь, если они услышат меня, то пригласят присоединиться на новый заход, – ложь сорвалась с языка настолько легко, что в этот момент я почувствовала себя членом семьи Уинтроп. – Снова? Как в прошлый раз, когда ты к ним присоединилась? – Снова, как в прошлый раз, когда они приглашали меня и я сказала нет. Я представила себе своих воображаемых соседей, тонкую, как рельс, рок-звезду с двухдюймовой козлиной бородкой и рыжеволосую модель с внушительными формами, которой он не мог насытиться. Харлан Фелт и Альва Грейс, если вдруг Рид спросит. Он не спросил. – Клянусь, с тобой приключаются престранные вещи. Возможно, потому, что половину я придумываю, лишь бы ты не беспокоился обо мне. – Такова жизнь. – Я пыталась подавить внезапный приступ тоски по дому, когда Рид рассмеялся. Откашлявшись, я спросила: – Так что тебе нужно? – Идеи. – Трубку заполнило его прерывистое дыхание. – Я хочу сделать предложение Бэзил. Я переключила звонок на видео, чтобы видеть его лицо, когда спросила: – Ты уверен? Чего мне действительно хотелось, так это закричать: «Какого хрена!» и принудительно поместить его в психушку. Он провел рукой по лицу и вцепился себе в волосы, прежде чем посмотреть на меня. В слабом освещении его волосы казались темнее. Он лежал в постели, шелковые пряди разметались. На секунду он показался похожим на Нэша. В животе запорхали глупые бабочки, а пальцы зависли над красной кнопкой, едва не нажав «отбой» прежде, чем Рид спросил: – Уверен ли я в том, что хочу сделать предложение, или в том, что хочу поддержки и идей от моего лучшего друга? Понятно. – Ну, Бэзил любит широкие жесты, – широченные, нелепые, показные жесты, – может быть, отвезти ее в «Гамильтон», и пусть актеры вплетут твое предложение в пьесу? В какой-нибудь местной постановке – сомневаюсь, что Бродвей станет заниматься подобным. Может быть, в пьесу «Злая». Уверена, Бэзил узнает себя в Злой Ведьме Запада. – «Гамильтон» не подойдет. Отец Бэзил считает, что там пропагандируют ублюдский взгляд на американскую историю и слишком много внимания уделяют расовому разнообразию. И в эту семью ты хочешь войти? Я прикусила язык так, что почувствовала привкус железа, переключила телефон с видеозвонка на голос, чтобы разговаривать с Ридом, не беспокоясь о том, что он узнает о моей жизни в гардеробной, словно я гламурная версия Гарри Поттера. Только я была магглом, и моя жизнь не могла стать хуже. – Как насчет вертолета… Рид перебил меня. – Никаких вертолетов. Бэзил откажется сесть в любой, который не сделан в компании ее папы, а ты знаешь, он меня ненавидит. Забыв о причине, по которой

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.