– А как же! И что институт ей не нравится, который мать выбрала… И лицей этот дурацкий! А я все Наташку убеждала, зачем ты девчонку мучаешь, пусть учится в обычной школе! В этих лицеях и гимназиях такие нагрузки, что и до нервного срыва недалеко. А Наташку это совсем не волнует! Ей главное – пыль в глаза пустить. Ой, господин полковник, а можно я закурю? А то разволновалась что-то… Гуров, обычно такое в своей машине не разрешавший, на этот раз снисходительно кивнул. Дина быстро прикурила сигарету и продолжила: – Ну, смотрите… Наташке же главное – чтобы все было внешне прилично, а что там на самом деле – ей не важно. Ей важно, чтобы Вероника правильно вышла замуж, и желательно, чтобы до этого никого у нее не было. А ведь так же не бывает, Лев Иванович! Я правильно запомнила ваше имя и отчество? Гуров снова кивнул и слегка улыбнулся. – Ну она живая девчонка, шестнадцать лет. Понятно, что мальчишки у нее будут. Может быть, и не в смысле… ну секса… А так, в плане поцелуев там – ну вы понимаете… Влюбленность – это же так здорово! Это юность, самая прекрасная пора! – Дина вздохнула, и глаза ее слегка затуманились – видимо, погрузилась в пучину воспоминаний о своей собственной юности. – Ну да, есть у нее мальчик. Только Наташка об этом не знает. А я знаю. – И что это за мальчик? – Вова, – простодушно отозвалась Дина. – Они по Интернету переписываются, он из какой-то простой семьи, поэтому его нельзя пригласить в дом. Вот и общаются по Интернету. Вроде бы как-то они встречались – ну Ника говорила, что у них семь уроков, а на самом деле пять, и два урока они где-то гуляли. И в институт этот она не будет поступать, а совсем в другой хочет. Что-то типа… Впрочем, я не помню, в какой именно. Или же вообще выйти замуж за этого Вову, куда-нибудь уехать и там открыть своей магазин или ресторан. Вот такие у нее планы… – Куда же уехать из Москвы-то? – удивленно поднял бровь Гуров. – Этого я тоже не знаю. Может, за границу… Этот ее Вова – вообще смышленый паренек, как я поняла. Хотя и не видела его ни разу. – А Эдуарда, мужа Натальи, вы хорошо знаете? – Ну, если вы имеете в виду это самое, – кокетливо повела плечами Дина, – то зря, я с мужьями подруг не сплю. – Вы очень принципиальны, – бросил Лев, пряча усмешку. – Просто это обычно плохо заканчивается, – серьезно пояснила Дина, не заметив иронии в словах полковника. – Здесь давайте направо, – высунув руку в окно, показала она. – Как же я вам здесь направо поверну? Придется объезжать. Заранее нужно было говорить… А кстати, вы сами из этого ряда повернули бы? – Нет, не стала бы… – замотала головой Дина. – Вернее, если никого не было бы, то, может, и повернула бы. Гуров вздохнул. Он не был сторонником утверждения, что баба на дороге – это беда, но вот такие женщины, как Дина, точно способствуют созданию аварийных ситуаций на дорогах столицы. Особенно если они еще и выпьют. К следующему перекрестку он заблаговременно перестроился и спокойно повернул направо. И вот на этом повороте у него вдруг сработал рефлекс – черный джип «Инфинити» поразительно точно повторял их маршрут. Полковник вспомнил, что вроде бы именно «Инфинити» стоял неподалеку от гаишников там, где они отобрали права у Дины. И если это так, то вечер явно перестает быть томным – за ними следят, и совершенно непонятно, с какой целью. Только этого еще не хватало! – Лев Иванович, вот здесь сворачивайте налево, вот мой дом, – отвлекла полковника от мыслей Дина, указывая на ближайшую многоэтажку. Гуров притормозил и медленно повернул в узкий проезд, не отводя глаз от зеркала заднего вида. «Инфинити» тем не менее проехал мимо, хотя, как ему показалось, немного сбавил скорость. Полковник доехал до требуемого подъезда и остановился. – Ой, вот спасибо! Не знаю, как вас и отблагодарить! – Дина вертелась возле Гурова, вздыхала и с намеком заглядывала ему в глаза. – Чашечку кофе я вам гарантирую! Сто процентов! Она открыла дверь и, придерживая сумочку под мышкой, вышла из машины. Потом открыла сумочку и долго рылась там в поисках ключей. Наконец с этим было покончено, и она зашла в подъезд. Дина, похоже, была совсем не против визита к ней полковника в такой неурочный час, а, может быть, рассчитывала и на нечто большее. Но полковник Гуров разочаровал ее в этот вечер… Глава четвертая Воскресенье началось для обоих полковников по-рабочему. Крячко с Гуровым в сопровождении группы оперативников отправились в Бутинино, каждый со своими целями. Оперативники были призваны осмотреть коробку с пропавшим пистолетом – хотя, забегая вперед, можно сказать, что их усилия, в общем, ничего не дали. У полковников же были задачи более тонкие – провести разведку среди жителей поселка, и именно среди тех, кто мог бы пролить свет на то, как жила Вероника Крайнова. Гуров решил это сделать, несмотря на то, что участковый Суворов уверял, что живут тут все замкнуто. Тем не менее его заинтересовала персона молодого «мажора» на «Гелендвагене», а также семья Рокотовых, с которыми в основном и общались Крайновы. Крячко ехал к «мажору» не в самом лучшем расположении духа – эта поездка совершенно не вписывалась в его воскресные планы. В субботу вечером, покидая Главк, он надеялся, что за воскресенье Вероника Крайнова найдется сама собой, в крайнем случае – что никаких новых важных сведений о ее исчезновении не появится до понедельника, следовательно, можно отдыхать с чистой совестью, тем более что Станислав и так потратил законную субботу на рабочие дела, и никто не собирался ему компенсировать эти затраты. А самое главное, что возвратившегося в субботу вечером домой Крячко ожидал сюрприз: на кухне восседал тесть. Сюрприз, впрочем, заключался не в визите тестя как таковом – тот нередко навещал семью своей дочери, а с зятем имел вполне нормальные, дружески-родственные мужские отношения. Сюрприз стоял на полу, у ног тестя, и являл собой объемистый полиэтиленовый пакет, источавший изумительный аромат. В пакете оказался копченый жерех, которого любящий тесть любезно притащил Станиславу. Крячко охотно разделил бы с тестем его же подарок, однако Наталья, жена Станислава, категорически воспротивилась, настояв на том, чтобы отец и муж отправились на прогулку в парк… А так как она была женщиной практичной, то прогулка эта должна была совместиться с посещением рынка… Тестю, хоть и со вздохом, пришлось уступить дочери и удалиться, оставив жереха, но они со Станиславом договорились «уговорить» рыбку в ближайшее же подходящее время, и Крячко был уверен, что этим благословенным временем окажется воскресенье. Станислав планировал провести его широко, неспешно, на даче, с банькой… Но звонок Гурова с самого раннего утра испортил все – и день, и настроение, и отношения с женой, которая тоже имела свои планы на посещение дачи, правда, они были связаны не с жерехом, а с высадкой помидорной рассады. Так что Крячко подъезжал к воротам дома Бориса в состоянии угрюмого раздражения. Открыли ему ворота спустя две минуты. Перед ним предстал молодой парень в кожаном пиджаке и модных джинсах, с усталым выражением лица – у Крячко даже промелькнула крамольная мысль, будто он оторвал парня от сна после напряженной ночной смены. Полковник был не совсем далек от истины – на самом деле парень провел напряженную, но отнюдь не рабочую ночь. Он развлекался в клубе с друзьями, а потом – уже в другой, более интимной обстановке – с подругами. – Здравствуйте, это вы – Борис? – спросил Крячко. – Я, – коротко ответил парень, вопросительно глядя на полковника и мельком взглянув на удостоверение, которое тот держал в руке. – Разговор есть, – коротко бросил Стас. – Давайте, – равнодушно отозвался Борис, не делая при этом никаких движений, чтобы пропустить Крячко внутрь двора. – Только не слишком надолго, потому что мне по делам в Москву надо. – Дела – это хорошо, – сказал полковник, решив обойтись без церемоний и отодвигая Бориса в сторону. – Чем занимаешься? – с ходу переходя на «ты», по-свойски спросил он. – Бизнесом. А что всем от меня надо? Дело-то у вас какое? – С Вероникой Крайновой, соседкой твоей, у тебя близкие отношения? Борис секунду недоумевал, потом все-таки вспомнил, кто это такая, и довольно неприязненно ответил: – Близких нет, поскольку она вроде как несовершеннолетняя, а я такими делами не занимаюсь. – Он сделал вид, будто подводит итог разговору этой фразой, однако не удержался и не без любопытства спросил: – Что, проблемы какие у нее? – При этом в глазах парня промелькнула усмешка и некое подобие интереса. – Да, проблемы… – не стал вдаваться в подробности Крячко. – Вот в субботу утром ты бизнесом занимался или был дома? – В субботу утром я был дома, до двенадцати часов, а потом в Москву поехал… У нас теперь что, по утрам девчонок молодых насиловать взялись? Маньяк объявился? – Своими достаточно нахальными репликами Борис словно показывал, что наезжать на него не следует. Но Крячко подобным поведением вряд ли можно было сбить с толку. – Дома был, значит? – переспросил он, осматривая стоявший сбоку «Гелендваген». – Да, а подтвердить это может девушка по имени Катя, с которой я здесь находился с полуночи. – Один здесь живешь? – будто не слыша его последнего замечания, поинтересовался Станислав. – Мать у меня в отъезде, поэтому пока один. Но, как выясняется, не зря я приехал сюда в пятницу не один. – А Веронику, говорят, видели в твоей машине? – В моей машине никого видеть нельзя – у нее стекла тонированные. – Борис, усмехнувшись, указал на джип, но снова не удержался и небрежно спросил: – И когда же видели? И кто эти зоркие люди? – Ты катал ее несколько раз… – неопределенно проговорил Крячко. – Попросила – и прокатил, – коротко ответил парень. – Машина видная, мощная – вот и захотелось ей… Но я повторяю – подобными делами, типа соблазнения малолеток, я не занимаюсь. А что, прямо на меня показывает, да? Говорит, что сосед Борис ее того… Или нет – я был в страшной маске, а она узнала меня по голосу или… рукам, вот! По этой вот печатке! – И он сунул прямо под нос Стасу свою руку, на которой красовался перстень. – О чем разговаривали-то, когда она у тебя в джипе каталась? – невозмутимо продолжил Крячко, не обращая внимания на колкости Бориса. – Да она каталась прошлой осенью, по-моему! Я не помню… Так, о том о сем – какая у меня куртка, есть ли у меня девушка, курю ли я – ну и все такое прочее. – И что насчет девушки ответил? – Не помню. Я не помню, была у меня тогда подруга или нет. – А фамилия твоей Кати какая? Где живет? – продолжал задавать вопросы Крячко. – Понятия не имею насчет фамилии. Где живет – тоже не знаю. Телефончик могу подкинуть… А вы уж там сами выясняйте. Это вы должны доказывать, что я виновен, а не я. – Давай телефончик, – с готовностью отозвался полковник, доставая свой мобильник. Борис продиктовал номер и, деловито убирая телефон в карман, спросил: – У вас все? – Пока все, – окинул его взглядом Станислав. – Так что с Вероникой-то? – Борис, уже собираясь зайти обратно в дом, вдруг остановился. – Девочка пропала, никто не знает, где она… – Ну точно не здесь, – задумчиво качая головой, показал на свой коттедж Борис. – Но обыск у меня – только с ордером. Я формальности люблю. – Он вдруг сменил направление движения и подошел к двери, ведущей из двора на улицу. – Давайте я вас провожу – так будет лучше. А то сейчас уйду, а потом в машине у меня что-нибудь обнаружится… Крячко хотел было сказать что-то язвительное, но сдержался. В конце концов, похоже, парень действительно здесь не при делах, а тратить усилия и нервы на ненужного в оперативном смысле свидетеля – непрофессионально. Успокоив себя этим оправданием, он, ни слова не говоря, вышел за калитку и пошел обратно в коттедж Крайновых. Работа полковника Гурова по опросу свидетелей была чуть поприятнее, чем у Крячко. Ему предстояло познакомиться с семьей Рокотовых, с которыми, по уверению Натальи Крайновой, она общалась наиболее тесно в поселке. Более того, у Рокотовых был сын Виталик, который, по мнению Натальи Николаевны, мог бы составить достойную пару ее Веронике. Коттедж Рокотовых находился в некотором отдалении от крайновского, на другой линии и чуть дальше от въезда в поселок. Гурова встретила семья в полном составе – папа Вадим Николаевич, мама Алевтина Владимировна и сын Виталик. Полковнику открыла мама – высокая худая блондинка с бледным лицом, которое сразу, как показалось полковнику, стало излучать настороженность и холодность. – Да, мне звонила Наталья, говорила, что Вероника пропала, – произнесла она, стоя на лестнице. – Вы довольно тесно общались, поэтому я хотел бы поговорить с вами, – пояснил Гуров. – Я сразу предупреждаю, что мы ничего не знаем, – парировала Алевтина. – И все же… Ведь ваш сын тесно общался с Вероникой…