Мы разложили спальные мешки и поделили провизию. Адрик и Надя занялись палаткой, пока Толя и Мал обходили периметр, отмечая места, где расставят дозорных. Стигг пытался уговорить Сергея поесть. Я надеялась, что возвращение на поверхность приведет его в чувство, но хоть Сергей и стал меньше паниковать, я все равно ощущала напряжение, исходящее от него волнами. По правде говоря, мы все были на взводе. Как бы ни было приятно лежать под деревьями и вновь смотреть на небо, все происходящее удручало. Жизнь в Белом соборе была жалкой, но предсказуемой. Здесь же все казалось более диким, бесконтрольным. В этих землях бродили ополченцы и люди Дарклинга. С Николаем или нет, но мы вернулись к войне, а это означало больше сражений, больше смертей. Мир снова стал огромным. И я не была уверена, что мне это нравится. Я оглядела наш лагерь: Хэршоу уже улегся и сопел с Накошкой на груди; Сергей сидел бледный и настороженный; Давид прислонился к дереву и читал книгу, пока Женя дремала, положив голову ему на колени; Надя и Адрик возились с шестами и брезентом, а Зоя наблюдала за ними, но помощь не предлагала. «Презирай свое сердце». Я бы хотела так уметь. Я не желала и дальше горевать, переживать потери, испытывать чувство вины или беспокойство. Хотелось стать жесткой, расчетливой. Бесстрашной. Под землей это казалось возможным. Здесь, в лесу, с этими людьми, я чувствовала себя менее уверенно. В конце концов я, должно быть, задремала, поскольку когда я очнулась, день уже близился к вечеру, солнце садилось за деревья. Рядом со мной сидел Толя. – Тамара вернулась, – сказал он. Я резко села, тут же проснувшись. Но лицо Толи оставалось мрачным. – К ней никто не подошел? Он покачал головой. Я расправила плечи. Не хотела, чтобы кто-то видел мое разочарование. Стоило порадоваться, что Тамаре вообще удалось пробраться в город и уйти из него целой и невредимой. – Мал знает? – Нет, – ответил Толя. – Он наполняет фляги водой у ручья. Хэршоу и Стигг на дежурстве. Мне позвать их? – Это может подождать. Тамара прислонилась к дереву и жадно пила воду из кружки, пока остальные собирались вокруг нее, чтобы услышать отчет. – Проблем не возникло? – спросила я. Она помотала головой. – И ты уверена, что нашла нужное место? – поинтересовался Толя. – Западная сторона рыночной площади. Я прибыла рано, осталась допоздна, поболтала с лавочником, просмотрела чертово кукольное представление четыре раза подряд. Если бы пост был активным, ко мне бы кто-нибудь подошел. – Можем попробовать еще раз завтра, – предложил Адрик. – Я пойду, – сказал Толя. – Ты пробыла там достаточно долго. Если покажешься снова, люди заметят. Тамара вытерла рот тыльной стороной ладони. – Если я прикончу кукловода, это привлечет лишнее внимание? – Нет, если сделаешь все по-тихому, – ответила Надя. Когда все повернулись к ней, ее щеки залились румянцем. Я никогда не слышала шуток от Нади. Обычно она играла роль аудитории для Марии. Тамара сняла кинжал с запястья и покрутила его, балансируя острием на кончике пальца. – Я могу быть тихой, – сказала она, – и милосердной. Пусть марионетки живут. – Сделала еще один глоток воды. – Еще я узнала новости. Крупные новости. Западная Равка открыто объявила, что она за Николая. Все навострили уши. – Они блокируют западный берег Каньона, – продолжила шуханка. – Так что, если Дарклингу потребуется оружие или боеприпасы… – Ему придется идти через Фьерду, – закончила Зоя. Но все не так просто. Это значит, что Дарклинг потерял береговую линию Западной Равки, ее флот – лишь они оставались до недавнего времени доступными для заморской торговли. – Сейчас Западная Равка, – сказал Толя. – Может, Шухан следующий. – Или Керчия, – вставила Зоя. – Или и тот, и другая! – воскликнул Адрик. Я почти видела, как лучик надежды воодушевляет наши ряды. – И что теперь? – спросил Сергей, нервно теребя рукав. – Давайте переждем денек, – предложила Надя. – Ну, не знаю, – протянула Тамара. – Я не против вернуться. Но на площади были опричники. Плохой знак. Опричники были личной стражей Дарклинга. Если они контролировали эту территорию, нам есть смысл уходить так скоро, как только возможно. – Я хочу поговорить с Малом, – сказала я. – Не особо распаковывайтесь. Возможно, утром мы двинемся в путь. Все разошлись, Тамара с Надей отправились копаться в наших продовольственных запасах. Шуханка продолжала хвастливо поигрывать кинжалом – определенно красовалась, но Надя, похоже, была не против. Я пошла на звук воды, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Если Западная Равка выступила за Николая, это очень хороший знак – знак, что он жив и здоров, и создает больше проблем для Дарклинга, чем кто-либо мог предположить в Белом соборе. Я почувствовала облегчение, но не знала, каким должен быть наш следующий шаг. Добравшись до ручья, я увидела Мала, сидевшего у мелководья. Он разулся и снял рубашку, закатав штаны до колен. Мал сосредоточенно наблюдал за водой, но при звуке моих шагов вскочил на ноги и сделал рывок к ружью. – Это всего лишь я, – сказала я, выходя из леса. Он расслабился и снова присел, направив взгляд на ручей. – Что ты тут делаешь? Мгновение я просто наблюдала за ним. Мал оставался абсолютно неподвижным, как вдруг его руки быстро погрузились в ручей и достали извивающуюся рыбу. Он кинул ее обратно. Какой смысл оставлять рыбу, если мы не можем рисковать, разжигая костер, чтобы приготовить ее? Я видела в Керамзине, как он ловил рыбу тем же способом даже зимой, когда пруд Тривка покрывался льдом. Он точно знал, в каком месте пробить лед, где опустить леску, когда вытаскивать рыбу. Я составляла ему компанию, ожидая на берегу и попутно разглядывая в ветвях деревьев места, где птицы свили гнезда. Сейчас все было по-другому. Вода играла бликами света на его лице, подчеркивала плавное движение мышц под кожей. Я поняла, что нельзя так пялиться, и слегка встряхнулась. Мне и прежде доводилось видеть его без рубашки. Не нужно вести себя как идиотка. – Тамара вернулась, – сказала я. Он встал, потеряв всякий интерес к рыбе. – И? – Никаких признаков людей Николая. Мал вздохнул и провел рукой по волосам. – Проклятье! – Можем переждать еще один день, – предложила я, хотя и так знала, что он ответит. – Мы и без того зря потеряли время. Я не знаю, как много дней нам потребуется, чтобы добраться на юг или найти жар-птицу. Не хватало еще застрять в горах, когда пойдет снег. К тому же нужно найти убежище для остальных. – Тамара говорит, что Западная Равка выступила за Николая. Что, если отвести гришей к ним? Мал задумался. – Это долгое путешествие, Алина. На него уйдет много времени. – Знаю, но там безопаснее, чем где-либо по эту сторону Каньона. И это еще одна возможность найти Николая. – Да и двигаться на юг может быть менее опасно с того берега, – он кивнул. – Ладно. Нам нужно подготовить остальных. Я хочу, чтобы мы выдвинулись в путь сегодня вечером. – Сегодня? – Ждать нет смысла. – Он вышел из воды, ступая босыми ногами по валунам. Он не произнес «ты свободна», но это читалось между строк. Что еще тут обсуждать? Я направилась к лагерю, но затем вспомнила, что не сказала ему об опричниках. Вернулась к ручью. – Мал… – начала я, но дальнейшие слова так и не слетели с моих уст. Он наклонился, чтобы подобрать фляги. Стоя ко мне спиной. – Что это?! – сердито спросила я. Мал крутанулся, разворачиваясь ко мне лицом, но было слишком поздно. Он открыл рот. Прежде чем он успел сказать хоть слово, я рявкнула: – Если скажешь «ничего», я тебя вырублю.