– Спасибо за лестную оценку. Приятно, когда тебя считают всевидящей и в придачу неусыпной, но я не только Аргус, я еще и Цербер. Кирилл встал. – Трехголовый пес – серьезный противник. Света, если тебе что-то понадобится, сразу пиши, я привезу. – Угу, – кивнула племянница. Когда Кирилл ушел, я похвалила Наталью: – Спасибо. Вы были очень убедительны. – Опыт не пропьешь, – усмехнулась та. – И благодаря вам я теперь знаю, что Аргус великан, – засмеялась Света, – вообще-то я считала его быком. – Голова быка была у Минотавра, – опять блеснула эрудицией Наталья, – у меня внук сказки обожает. Один пациент посоветовал читать ему вслух «Легенды и мифы Древней Греции». В этой книге я и начерпалась знаний. Когда медсестра ушла, я взяла тарелку. – Заберу котлеты и отдам их в лабораторию. Скажи, раньше Кирилл баловал тебя своим вниманием? Покупал тебе что-нибудь вкусное? Светлана потупилась. – Ну… – Он к вам часто заходит? – спросила я. – Мог неделю каждый вечер ужинать, а потом пропасть на несколько дней, – объяснила Калинина, – порой дядя цветы маме приносил. Мне нет. Еду никогда не притаскивал. Да и зачем? Дома всегда полный холодильник. Хотя один раз, вскоре после того, как он в Москву перебрался, притащил здоровенный торт. Мама бисквит с розами на стол водрузила и проявила чудеса гастрономического героизма – съела большой кусок торта. Мы никогда это кондитерское безумие не покупаем. Оно жирное, фу! Если мама ждет гостей, то заказывает десерты у кондитера. Кирилл понял, что тортик не к месту, и больше ничего такого не приносил. – А тебе в больницу принес котлеты, – подчеркнула я. – В клиниках, даже дорогих, еда противная, – вздохнула Света, – свежая, но безвкусная, словно ее из картона готовили. Кирилл это знает, вот и решил обо мне позаботиться. – Наверное! Все равно я отнесу крабовые котлеты к эксперту, – уперлась я. Глава двадцать первая – Все в сборе, – заявил Степан. – Маловато нас, – заметил Юра, заведующий лабораторией, – ты да я, да Вилка. – Здрассти, – подал голос Михаил, начальник технического департамента. – Меня что, нет? – Дело почти семейное, – прервал их мой муж, – речь идет о наших с Виолой близких друзьях, все материалы я вам вчера отправил. Сегодня совет в Филях[2]. Миша, ты что-нибудь накопал? – Дело Кирилла Васильевича Калинина не оцифровано, – отрапортовал Завадский. – М-да, – крякнул Степан, – нечто такое я и предполагал. Надо ехать в архив, заказывать… – Подожди, – остановил его Миша, – сейчас! На связи Вадим Игоревич. Я повернулась к стене, на которой висел экран. – Доброе утро, – произнес незнакомый мужчина. – Михаил озадачил меня вчера поиском нужного вам материала. Могу доложить по вопросу, а потом сбросить вам копию дела. – Просто не верится, – удивилась я. Вадим услышал мое замечание. – Ну да! Никогда такого не делаю. Но Миша меня впервые попросил. – Спасибо, – поблагодарил Степан, – внимательно вас слушаем. – В течение двух лет в столице пропадали девушки, – начал Вадим. – На момент задержания Калинина было опознано четыре трупа. Возможно, жертв было больше, но о других ничего не известно. Девушек, личность которых установили, долго искали родные. Все они были из малообеспеченных семей, жили на окраинах столицы в неблагополучных районах. География обитания Масловой, Давыдовой и Зиновьевой разная, соответственно отделения милиции разные. Теперь вспомним, какое было время. Бандитское. Девяностые годы. По Москве бегали братки с оружием, милиция их ловила, сажала. А потом стороны конфликта поменялись местами. Ребятишки из ОПГ устраиваются на службу в милицию, а бывшие сотрудники мутят дела с паханами. За деньги можно было все! В следственных изоляторах процветало взяточничество, устраивались неправомерные свидания, сотрудники передавали в камеры алкоголь и наркотики. Полный беспредел. Мрачные страницы истории МВД. И тут к следователю Пискареву, человеку честному, с чистыми руками и совестью, приходит Владимир Миронович Лайкин, юный коллега из районного отделения милиции, и начинает ныть: – Дедушка есть один, Николай Петрович Таманин. Внучка у него пропала, Вероника. Неделю ее нет. Девушка приличная, учится на медсестру, не шалава. Ничего плохого ни о ней, ни о старике сказать не могу. Только бедные они, просто нищие. Живут на пенсию Николая Петровича и стипендию Вероники. Наши по ней работать не собирались, отфутболивали деда, сказали: – Вернется внучка, небось с парнем загуляла. А мы с дедом Николаем соседи по лестничной клетке, я Нику как себя знаю. Нет у нее парней. Стал сам ее искать! Ребят, с которыми в разных отделениях дружу, на ноги поставил, фото Таманиной им разослал. Вадим пару раз чихнул и продолжил: – Короче, начал пацан сам следственно-розыскные мероприятия и нашел Веронику на другом конце города. Труп обнаружили в столичном лесопарке, поэтому тело попало в московский морг и лежало там. Но что самое интересное! Там же была другая девушка, возраст примерно такой же, как у Таманиной. Когда дед приехал на опознание, санитар ошибся, вывез другую покойницу. Старик закричал: – Это не моя внучка, просто очень похожа. Лайкин сопровождал деда. Он поднял шум, сотрудники морга быстро извинились и прикатили Веронику. А Владимир удивился. Два тела со следами насильственной смерти, обеих молодых женщин задушили ремнями для мужских брюк, оставили их на шее, не сняли. Это было очень странно. Таманина пропала несколько месяцев назад, а другая жертва, по заключению эксперта, была убита накануне того дня, когда на опознание приехал Николай Петрович. Вадим потер затылок. – Я вам уже объяснил, что в те годы в милиции все было непросто. Но были и такие сотрудники, как Лайкин. Когда Владимира ни в морге, ни в родном отделении выслушать не захотели, он отправился на Петровку к Пискареву, прорвался к авторитетному, всеми уважаемому начальнику отдела и доложил о двух телах девушек, внешне похожих и убитых одинаковым способом – их задушили ремнем. Анатолий Ильич Пискарев был ас, он насторожился и велел проверить морги. И чем все завершилось? Нашли еще два трупа, тоже с ремнем на шее, их в свое время обнаружили в других местах. Пискарев понял, что орудует маньяк. Возбудили дело, Анатолий Ильич взял к себе на работу Лайкина. К слову сказать, он его выучил и натаскал. Сейчас у Владимира Мироновича свое частное агентство. Замечательный мужик, я знаю его, могу телефон сбросить. – Кидай, – тут же велел Степан. – Как вышли на Кирилла Калинина? – спросил Юрий. – Да просто повезло, – пояснил Вадим, – никакой связи между жертвами не нашли. Их тела по воле случая оказались в одном холодильнике. Но ничего общего у покойниц не было. Ника домашняя, тихая, будущая медсестра, не пила, не курила, с мужчинами не гуляла, сирота, у нее только дедушка был. Вторая, Ольга, – оторви да выбрось, еле-еле до восьмого класса добралась, от рук отбилась, выпивала, не работала, не училась. Семья у нее огромная: мать, отец, дед, бабушка, девять братьев и сестер. Люди хорошие, все дети учились-работали. Ольга самая младшая, на ней природа отдохнула. Но ни дедушка Таманиной, ни родня Ольги понятия не имели о каких-то знакомых мужчинах девушек. Но ведь не обязательно, что убийца был их приятелем. Предположим, что дело обстояло так. Вечер. Около будущей жертвы тормозит дорогая машина, за рулем сидит хорошо одетый мужчина, он выходит на тротуар, говорит: – Простите за беспокойство, никак не найду дом пять на этой улице. И не важно, что ответит жертва, только она откроет рот, как ей в лицо прыснут чем-нибудь. Очнется несчастная в подвале, в сарае, на даче. Скорей всего, она имени своего мучителя не узнает. Как вышли на Кирилла? По третьей жертве Пискареву позвонил знакомый начальник отдела милиции и сообщил: – Ребят моих вызвал мужчина, он заметил, что у соседки дверь приоткрыта. Женщина немолодая, занималась проституцией. Это со слов дядьки, который к ней в квартиру зашел. Он обнаружил Зою Николаевну Васину на полу, задушенную ремнем для брюк. Больше ничего общего с теми жертвами, которых обнаружили ранее, нет. Возраст, внешний вид – ничего не совпадало. Обнаружена дома, не в парке. Кстати, я забыл упомянуть раньше, а сейчас вспомнил. Преступники, как правило, прячут трупы. У многих серийщиков есть в укромных местах свои кладбища. А Кирилл бросал трупы с ремнями на шее открыто. Да, он убивал женщин в укромных уголках лесопарковых зон, но есть много любителей посидеть в тишине там, где не бродят толпы людей. Трупы почти сразу находили. Вадим почесал макушку. – Иногда преступник сам от себя устает. Нет у него больше сил убивать, а голос в голове приказывает продолжать. И маньяку приходится снова и снова отправляться на охоту. В конце концов наступает момент, когда серийщик понимает: все, он не может так жить. И что делать? Идти в милицию сдаваться? Случается и такое, но не каждый отважится на явку с повинной. Чаще преступник перестает прятать трупы, не заметает следы, не пытается уничтожать улики, хочет, чтобы его поймали и посадили. Тогда он обретет покой. Но это ему только кажется. Вадим поморщился. – Не стану сейчас читать лекцию по психологии убийц. Просто хочу объяснить, почему следственная бригада решила, что маньяк хотел, чтобы его остановили. Он даже пояса с трупов не убирал, на них было полно отпечатков пальцев. Но в базах не нашли сходства ни с кем. Значит, мужик никогда не попадал в поле зрения правоохранительных органов. В случае с Зоей Васиной был точь-в-точь такой же ремень на шее. В нем проверчена лишняя дырка, скорей всего, мужик носил сорок шестой размер. Дальше дело техники, стали опрашивать соседей. Нашлись свидетели, они описали человека, который к Зое часто заходил. Одна женщина, часто сидевшая у подъезда на лавочке, вспомнила, как парень вышел на улицу, а Зоя с балкона закричала: – Кирилл! Вернись! Сию секунду! Но парень побежал в сторону метро. Фоторобот составили, соцсетей тогда еще не было. У отделений милиции стояли щиты «Их разыскивает милиция». Вот кажется, никто на них и не смотрит. Ан нет! Не одного преступника с помощью таких объявлений взяли. Ну и одна пенсионерка, Клавдия Буркина, к дежурному подошла и объяснила: – Там на улице висит портрет, скорей всего, я ошибаюсь, но, похоже, на ней изображен Кирилл Калинин. Сомнительно, что он преступник, парень – врач, сын уважаемого доктора. Но просто одно лицо с убийцей! Глава двадцать вторая – Правда, повезло, – бормотнул Михаил. – Верно, – согласился Вадим, – Кирилла взяли в разработку. Сначала просто по-тихому проверили. И действительно, он врач, пишет диссертацию по ядам, отзывы о нем положительные, ни в чем дурном он не замечен. Веселые компании не любит, водку не хлещет, бабами не увлекается, тихий, скромный. Родители обеспеченные, есть младший брат. Зачем такому человеку немолодая некрасивая проститутка Зоя? Кирилл легко мог найти себе юную привлекательную особу. Ремни, которыми убийца жертв душил, все были куплены в Военторге. Магазин в центре города тогда находился. Лайкин туда поехал, показал фото ремня продавщицам. Он ни на что не надеялся, но одна девушка обрадовалась: – Я такие продаю. Один мужчина приходит примерно раз в месяц, покупает один пояс. Мне любопытно стало, я спросила у него: – Почему вы так часто ремешки берете? Он улыбнулся. – Теряю их постоянно, забываю, где оставил. В бане, в бассейне… И прихожу к вам за новым. Вадим показал нам фото.