– Привет, – ответила помощница Андрея. – Вели охране пропустить нас в палату к Светлане, – попросил Дмитриев. – Что случилось? – занервничала Галина. – Просто поговорить с ней надо, – сказала я, – все потом тебе объясним. Приедем минут через десять. Дорога свободна. – Счастье, что хоть иногда пробок нет, – хмыкнула Галя, – вообще-то я сама соби-ралась вам звякнуть. Полчаса назад Андрей узнал Геннадия Владимировича, завреанимацией, и улыбнулся ему. И это осознанное действие. Доктор взял его за руку, спросил: – Ну, как мы себя чувствуем? Калинин улыбнулся, потом закрыл-открыл глаза. И так несколько раз. – Отличная новость, – заликовала я. – А как Никита? – Сейчас уже сам дышит, – отрапортовала Галя, – Лену тоже с ИВЛ сняли. Боюсь радоваться. – Может, они поправятся, – воскликнула я, когда муж опять стал звонить Янкину. – Куда подевался Дима? – удивился Степа. – В это время он всегда дома. – Спать лег, – предположила я, – небось ночью работал. Глава сорок первая Секьюрити при виде нас отдал честь. Мы с мужем вошли в лифт, поднялись на нужный этаж, медсестры на посту не было, в коридоре горел ночной свет, больные, похоже, спали. Я тихо открыла дверь, вошла в предбанник палаты Светы и услышала голос… Янкина. – Хорош врать! Яд двузуба могла взять только ты! Я остановилась, потом решила войти в палату. Но Степан схватил меня и прижал палец к губам. Я кивнула, замерла и стала слушать диалог, который вели в палате Дмитрий и дочь Калининых. – Нет, нет, нет, – твердила Света, – я не знаю, где ты хранишь свою коллекцию отравляющих веществ. И зачем мне эта гадость? – Да, да, да, – передразнил Свету Янкин, – знаю, что меня считают безумным профессором, который вместо шапки трусы на голову может натянуть. Не спорю, бытовые проблемы меня раздражают. Но в том, что касается науки, я дотошно аккуратен! И ничего не забываю! Несколько месяцев назад ты неожиданно приехала ко мне с предложением дать интервью научному журналу «Медикал». Объяснила: «Мне предложили стать ведущей раздела «Разговор с ученым». Издание солидное, в профессиональной среде уважаемое, там работают серьезные люди, поэтому я согласился. Мы с тобой долго говорили, и вот что интересно! Я сначала предложил тебе сесть в столовой, выпить кофе, чаю. А ты возразила: – Давайте поговорим в кабинете, беседа серьезная. Поэтому мне пришлось пару раз на кухню выходить, я приносил кофе в кабинет. Ты, Светлана, одна оставалась. Ты много вопросов мне задала, в том числе и про двузуба. Я тебе все про него рассказал, потом провел в хранилище, где держу свою коллекцию ядов. Объяснил, что вещество, которое выделяет двузуб, не портится, содержится при комнатной температуре. Ты ушла довольная. На следующий день у меня возникла необходимость поехать в офис. И что? Ключи от квартиры, которые всегда на письменном столе лежат, были чем-то испачканы, в липких крошках! Стало тихо, потом Светлана рассмеялась. – И что? Ты их просто измазал! – Верно, – не стал спорить Янкин, – я не очень-то аккуратен. Но вчера я работал с пастой для оттисков и понял: мои ключи после твоего ухода были испачканы ею. А яд двузуба разведен! После того как поговорил со Степой и Вилкой, я стал думать: где преступник токсин взял? – В интернете, – хмыкнула Светлана. – Исключено, – отрезал Янкин, – там двузуба нет. Во-первых, о нем знают считаные люди, во‑вторых, цена очень большая. Щелкнуло у меня что-то в голове, я пошел в хранилище, открыл шкаф… Голос Янкина задрожал: – Гляжу, в емкости с ядом двузуба слегка голубоватая жидкость! Слегка! Голубоватая! Светлана не занервничала. – И что? – Сейчас объясню, – пообещал Дима, – этот яд в чистом виде имеет розовый цвет. Если в него добавили воды, то он становится голубоватым. Я понял! Ты задумала всех убить! Наврала мне про интервью. Специально попросила поговорить в кабинете, знала, что я пойду на кухню за кофе, провожусь там долго. Я не особенно ловок в хозяйственных делах. Ты сделала дубликаты всех ключей, они у меня на одной связке. Через неделю после того, как ты взяла интервью, позвонила, спросила, когда я дома буду, мол, надо статью завизировать. Выяснила таким образом, когда меня не будет, открыла двери, вошла в хранилище, взяла яд, отлила его в пробирку и добавила в остаток воды. Это ты отравила свою семью! – Ответь на вопрос, – остановила Янкина Светлана, – посмотри на меня, я лежу в клинике. Тоже стала жертвой преступника. – Это старый трюк, – повысил голос Янкин, – ты отложила себе еду заранее, поместила туда полкапли яда. Этого хватило, чтобы потерять сознание, испугать всех. Но после такой дозы восстановление идет быстро. Кстати, ты во время интервью задавала вопросы о яде двузуба, интересовалась им как экспонатом моей коллекции, спрашивала о смертельной дозе и о той, после которой на ноги встать можно. Сейчас продолжу, только воды попью! Стало тихо, Степан вынул из кармана свой телефон с мигающим экраном, посмотрел на него, потом дал мобильный мне. Я прочитала сообщение: «Светлана сказала неправду. Я никогда не покупал в супермаркете салат с морскими гадами. У меня на них мгновенная аллергия. Чтобы вы поверили мне, вот видео из магазина. Смотрите внимательно». Передо мной побежали кадры, которые сделали явно с помощью селфи-палки. Кирилл подходит к отделу готовой еды. Ему взвешивают салат, дают коробку. Крупным планом овощи, куски осьминога, кальмара, креветки, мидии. Калинин подходит к столику, открывает упаковку, накалывает на вилку креветку, съедает ее, потом проделывает то же самое с кольцом кальмара. Лицо гомеопата мигом краснеет, глаза превращаются в щелочки, нос разпухает, губы увеличиваются, кожа покрывается пятнами… Кирилл вынимает из сумки ампулу и демонстрирует ее крупным планом. Преднизолон! Потом появляется еще одна ампула. Дексаметазон! Видео заканчивается. Я растерянно моргала. Гомеопату стало плохо от малой порции морских обитателей. Изобразить такую реакцию невозможно. Значит, Света солгала! Ее родной дядя никак не мог возмущаться, что ему в салат мало кальмаров положили. Он же не самоубийца. И если аллергик снимает это видео, значит, его довели до ручки. – Хранилище ядов заперто на кодовый замок, – вкрадчиво сказала Света. – Конечно, – фыркнул Янкин. – Наверное, у тебя непростой шифр, – предположила Светлана, – его нельзя подобрать. – Конечно, нет, – фыркнул Дима, – это год, когда графы Шампани стали королями Наварры. До такого кода только я мог додуматься. – Да уж! – хмыкнула Светлана. Степан быстро постучал по экрану телефона, посмотрел на него и опять показал его мне. Я уставилась на дату, взглянула на мужа, тот развел руками. Вся кровь бросилась мне в голову, я пнула ногой дверь, ворвалась в палату, встала перед креслом, в котором сидела Светлана, и закричала: – Ты рассказала нам, как случайно увидела, что Кирилл есть салат с морепродуктами. Это вранье! Степан, покажи ей видео! Муж дал Светлане телефон, та уставилась на экран. А я никак не могла успокоиться: – Поэтому ты подмешала яд в паэлью, которую все ели на ужин, знала, что дядя не тронет еду, останется жив и подозрение падет на него. А сама слопала малую толику отравы и осталась жива! Ты рассказывала о том, как капризен Никита, как его балуют, все ему покупают, а тебя воспитывали в строгости. Ты завидуешь Киту, не любишь его! И к матери плохо относишься, в том же разговоре ты сказала о Минни: «Чем дольше она добрые слова говорит, тем глубже копье потом в печень воткнет!» Разве это речь любящей дочки? Кто обратился ко мне с просьбой, чтобы Степан нашел дело Кирилла? Светлана! Кто рассказал мне, что старший брат отца – маньяк-убийца? Светлана. Кирилл на моих глазах принес тебе крабовые котлеты. Во время нашего разговора ты постоянно смотрела на часы, словно ждала кого-то, и появился твой дядя с едой. Он сказал, что отправил около трех часов дня тебе эсэмэс о своем визите. Ты удивилась: «Не получала твоего сообщения». Это вранье. Мы докажем, что эсэмэс к тебе пришло. Ты отослала меня на пост к медсестре, через секунду за мной вышел Кирилл, ты его отправила за рулоном туалетной бумаги. Ты осталась в палате одна и подлила в крабовые котлеты яд. А затем попросила меня отдать их в лабораторию. Ты все придумала! Ты! Постоянно подсказывала мне, направляла, и был момент, когда мы поверили, что убийца Кирилл, который решил отомстить Валерию Юдину его же монетой, а заодно и получить наследство брата. Пришла же нам такая глупость в голову! Я задохнулась и замолчала. – Отличная идея подставить Кирилла, – вступил в беседу Степан, – человека, который много лет отсидел за убийства, легко снова отправить на зону. Родители умрут, Никита тоже, кто станет наследником – Света! Деньги, деньги! Можно найти массу психологических причин, которые толкают человека на преступление. А начнешь разбираться, и все сведется к вульгарным купюрам. – Я не такая! – взвилась Света. – Я не брала яд! Включите ум! Как мне его получить, если на двери хранилища стоит кодовый замок с заковыристым шифром. Год, когда… Забыла, что тогда произошло! – Графы Шампани стали королями Наварры, – напомнил Дима. – Кто-нибудь из вас знает, когда это было? – прищурилась Света. – В тысяча двести тридцать четвертом году, – заорала я, – надо набрать один, два, три, четыре! Янкин! Ты что, этого не понял? – В смысле один, два, три, четыре? – повторил Янкин. – Я, по-твоему, идиот, чтобы поставить такой код? – Да, – согласился Степан, – ты именно идиот, ты не сообразил, что тысяча двести тридцать четвертый год это просто один, два, три, четыре. Еще небось записал его! Янкин не стал возражать. – Память на всякую ерунду у меня плохая, поэтому на письменном столе на видном месте я прикрепил записку. «Пароль от хранилища. Дата, когда графы Шампани стали королями Наварры». Я подумать не мог, что кто-то так хорошо знает историю. Света, ты меня удивила! – Вилка, наверное, тоже тебя поразила, – хмыкнул Степан, – взяла и сообщила код! Дмитрий опешил. – Я как-то не подумал о ней. Эрудиция Таракановой восхищает. Муж посмотрел на меня, а я расплылась в улыбке. – Дима, я отвечу на любой твой вопрос, связанный с датами. Спроси что хочешь! – Не стоит хвастаться, – усмехнулся Янкин, – мне не очень хочется унижать тебя при всех, но ты сама напросилась. Годы жизни переяславского князя Ростислава Всеволодовича? Степан встал за спиной Дмитрия и поднял свой телефон. Я улыбнулась, хорошо, что у мужа гигантская трубка размером почти с мини-айпад. – Ну? – рассмеялся Янкин. – Ты хоть слышала о таком правителе? – Родился он в одна тысяча семидесятом, – сказала я, – умер двадцать шестого мая в одна тысяча девяносто третьем году в возрасте двадцати трех лет. Дима выпучил глаза. – Вилка! Молодец! Вот зря я тебя глупой считал. – Хорошая память не есть признак ума, – ухмыльнулась я, – извини, но это Гугл!