— Да, веду её ужинать в «Коммандерс пэлас» — он ухмыляется. — Эта женщина насела на меня, не успев сойти с проклятого самолета. — Знаю, как это бывает. Моя мама такая же. Пришлось ехать и туда и в «Галатуаз». Ролондо хихикает. — В «Галатуаз» я водил её вчера. Мы оба смеемся. Внезапно, понимаю, что соскучился по маме. Это бессмысленно, я давно уже взрослый мужчина, она чертовски раздражает в последнее время, и поэтому я стараюсь избегать ее. Ролондо идет в душ, а я остаюсь пялиться на гантели невидящим взглядом. Не хочу быть здесь. И не знаю, где, черт возьми, я хочу быть. Но одно знаю точно. Я достаю телефон. BigManny: Тебя может заинтересовать один бедный парень ? (Игра слов: бедный парень — по-английски «poor boy» (По-бой) в просторечии "po' boy". Так же По- бой название сэндвичей повсеместно продающихся в Новом Орлеане, чаще всего их делают с ростбифом, жареной куриной грудкой, жареными же морепродуктами (например, устрицами) и с рыбой. ) Чесс отвечает почти сразу. ChesterCopperpot: Среди твоих знакомых правда есть бедные парни? BigManny: Мило. Ладно, могу я пригласить тебя съесть сэндвич в компании богатого парня? ChesterCopperpot: По правде говоря, я сейчас на вечеринке. У меня на ужин закуски и коктейли. Разочарование разливается в груди. Проглатываю жалость и беру себя в руки. BigManny: Тогда в другой раз. Повеселись, тусовщица. Иду в раздевалку забрать ключи. Возьму «по-бой» с собой и посмотрю баскетбол. Я так устал, что ленивый вечер на диване кажется самым правильным решением. Почти дохожу до машины, когда телефон снова издает сигнал. ChesterCopperpot: Приходи сюда. Здесь полно еды. Останавливаюсь, глядя на экран. Чесс опять пишет. ChesterCopperpot: Обещаю, никто не будет тебя лапать, пока не попросишь. Я улыбаюсь. BigManny: А ты меня облапаешь, Честер? ChesterCopperpot: Нет, но Джеймс хотел бы. Он твой большой фанат. BigManny: Я с удовольствием дам ему автограф. Но это все, что он получит. ChesterCopperpot: Честное предупреждение... если он попросит подписать его мяч, беги. Смех вырывается из меня, заполняя пустоту в груди. Боже, я хочу её увидеть. Но все еще не решаюсь, вечеринка не совсем то место, где бы я хотел провести с ней время. В руке звонит телефон. — Честер, — говорю я с улыбкой. Ее хриплый, сексуальный голос заглушается звуками болтовни и музыки на заднем плане. — Ну, так что? Ты придешь или нет? — Так хочешь меня увидеть, да? — Да, — протягивает она. — Мне нужно еще раз убедиться, что твоя голова действительно такая большая. Теперь я широко улыбаюсь, хотя она и не видит. — О какой голове идет речь? — Я вешаю трубку... — Ладно. Я буду вести себя хорошо. — Конечно, будешь. — Кто-то громко и пронзительно кричит на заднем плане. Затем Чесс снова спрашивает. — Ну, так что? — Уверена, что хочешь, чтобы я пришел? Не хочу портить тебе вечер. Чесс на секунду замолкает. И когда снова заговаривает, голос звучит натянуто, напоминая о нашей первой встрече, тогда она подумала, что я придурок: — Я приглашаю не просто из вежливости, Финн. Но ты вовсе не обязан приходить. Честно говоря, все в порядке. Представляю, как удобно валяться дома на диване с сэндвичем, и как некомфортно будет сидеть рядом с Чесс, в комнате, полной незнакомых людей. Это легкий выбор. — Давай адрес. Быстро приняв душ и переодевшись, направляюсь на встречу с Чесс. Вечеринка проходит на окраине города, недалеко от парка Одюбон. К тому времени, как подъезжаю к дому с двойной галереей, моросит мелкий дождь. Все окна в доме светятся, из них доносится композиция Луи Армстронга Don’t Get Around Much Anymore, и на мгновение кажется, что я попал в прошлое. В Новом Орлеане такое часто бывает. Старый джаз, старые дома, потрескавшиеся тротуары и корявые дубы, с которых свисает мох, вырывают вас из реальности заставляя почувствовать прикосновение истории. Пройдя через низкие кованые ворота, направляюсь к двери. Кажется, я нервничаю. Нажав на звонок, замечаю вспотевшие ладони, и смеюсь над собой. Меня допрашивают репортеры, по крайней мере, раз в неделю, и я никогда не потею. Я выиграл национальный чемпионат на глазах орущей стотысячной толпы, даже не дрогнув. И все же сейчас нервничаю, как подросток на первом свидании. Дверь открывает женщина в фиолетовом платье в стиле пятидесятых. Она молча пристально смотрит на меня. — Привет, — говорю я. Она моргает, а потом качает головой, словно выходя из тумана. — Пожалуйста, скажи, что ты стриптизер. — Стриптизер? — повторяю я изумлено и немного смущаясь. Позади нее дом полон людей в платьях и костюмах, так что я задаюсь вопросом, не ошибся ли адресом. — Никогда раньше на вечеринки П&К не приглашали стриптизера, — возбужденно тараторит она. — Но я полностью поддерживаю эту идею. П&К? — Я ищу Чесс Куппер. «Фиолетовое платье» хмурится, словно впервые слышит о ней. Я уже собираюсь развернуться и уйти, когда внезапно появляется Джеймс, почти сшибая женщину с ног. — Мэнни, — восклицает он, радостно улыбаясь. — Ты все-таки пришёл. Я облегченно расслабляюсь. — Привет, Джеймс. Он хватает меня за руку и тянет в дом. Я мог бы сказать, что слишком большой, чтобы меня тащить, но вместо этого, просто шагаю внутрь. Фиолетовое платье» издает разочарованный звук. — Значит, ты не стриптизер? — Стриптизер? — Джеймс кажется потрясенным. — Этот парень настоящий король. Прояви немного уважения. — Тогда ему нужна корона, — замечает женщина в зеленом платье с пышной прической на голове, когда мы проходим мимо. Внутри многолюдно и тесно. Кругом старинная мебель и портреты в золоченых рамах. Над головами витает сигаретный дым, несколько человек курят группами, держа в руках коктейли. Клянусь, я ощущаю мурашки по коже, словно реально попал в какую-то причудливую временную деформацию. — Почему все одеты, будто здесь прослушивание на роль сумасшедших? — спрашиваю Джеймса. — Это обычная одежда для «Петухов и Коктейлей», — говорит он, когда мы останавливаемся у столика с импровизированным баром. — Будешь пиво? — Конечно. Петухи и коктейли?.. Джеймс протягивает мне бутылку пива и наливает себе джин с тоником. — Это же коктейль-вечеринка. Сюда одевают свои лучшие винтажные шмотки. — Проводит рукой по своему черно-белому костюму в тонкую полоску, увенчанному ярко-розовым бантом, резко контрастирующим с рыжей бородой. — Суть в том, чтобы быть самым разодетым петухом на прогулке, так сказать. Учитывая, что на мне джинсы и простая серая рубашка с длинным рукавом, я одет не в тему. При этом выше всех присутствующих почти на голову, так что торчу как бельмо на глазу. — Не волнуйся, — говорит Джеймс, словно читая мысли. — Когда кто-то выглядит так хорошо, как ты, никому нет дела, во что он одет. Снова бросаю взгляд на его костюм. — Думаю, это не про тебя, но иногда приятно затеряться в толпе.