Морис не знал, куда он идет. Вечером они оказались далеко в горах, и не были уверенны, что когда-либо смогут найти дорогу. Ночью Морис сторожил сон Дианы, а утром они сильно поругались и чуть не подрались. Диана кричала, что более бестолкового мальчишки она не видела никогда в жизни, что Ролан де Сен-Клер не должен был доверять такому идиоту, и что они навсегда останутся в этих горах, и их либо сожрут волки, либо они погибнут от голода, так как вряд ли Морис, не захвативший никакого оружия, кроме кинжала, сможет добыть им пропитание. — Ролан должен был сам отвезти меня в Париж! — кричала Диана, — вместо этого он прохлаждается где-то в Толедо, наверняка нашел себе красотку! Морис готов был задушить девчонку. — Вы никогда не думали, что он не сможет выбраться из монастыря? — воскликнул он. — Если бы не мог, он бы туда не полез! — Диана отвернулась. Вокруг были только горы, небольшая долина, поросшая вереском, и тонкая тропа, по которой они шли уже несколько часов. — Он спас вас, а вы... — Спас? Да я сгнию здесь, в этой чертовой стране! К вечеру они сильно устали и проголодались. Окончательно заблудившись, Морис и сам понимал, что они могут остаться в горах навсегда. Темнело. Было страшно. Они, голодные и злые, сидели рядом на берегу какой-то речушки. Диана умылась, и долго пила воду, надеясь, что вода притупит чувство голода. Но вода не притупляла. — Пойдем вдоль реки, — сказала она, поднимаясь. Солнце было уже низко, и до ночи оставалось совсем не много, — если по реке идти, найдем каких-нибудь людей. Они шли по берегу, иногда прыгая с камня на камень, иногда бредя по воде, пока, когда уже совсем стемнело, на самом деле не показалась какая-то деревушка. Несколько домиков жалось к скале. Залаяли собаки, и из кривого домишки вышел старик с ружьем. — Нечего брать у нас! — крикнул он, завидев цыганят, — идите откуда пришли! — Мы заплатим! Я клянусь, только пустите нас в дом! Вышла старуха, которая сжалилась над двумя мальчишками, и пустила их в какой-то сарай, принеся жидкой похлебки и кусок черного хлеба. Никогда Диана не ела ничего вкуснее. Миска ее мгновенно опустела, и она заснула, и спала до самого рассвета, когда ее разбудил Морис. Утром старик, не взявший с них даже платы, указал им нужную тропу, и уже вечером уставшие, но счастливые, что выбрались из гор живыми, Морис и Диана входили в небольшой городок Таракон. Снова сменив личину, они теперь уже были мужем и женой, идущими на базар в Куэнку по горной дороге. Диана тащила огромный короб на спине, ее голова была обмотана мантильей, из под которой выбивались черные волосы, а красная юбка путалась в ногах. Добрые люди подкинули их на телеге. Диана лежала на сене и думала о том, что Ролан де Сен-Клер просто отвязался от нее, бросив ее на произвол судьбы, вручив ее судьбу в руки неразумному юнцу, который даже толком не знал, куда они идут, и боялся собственной тени. Сам же блистательный граф де Сен-Клер наверняка развлекается в Толедо, где стоит двор, и уж точно этой ночью будет танцевать с самыми прекрасными дамами королевы. Она же сгинет где-нибудь среди вересков и гор, потому что при случае этот мальчишка ни за что не сумеет защитить ее. Он даже оружие забыл взять. Диана усмехнулась. Она-то не забыла примотать к ноге отличный боевой пистолет, найденный в вещах Ролана. Через неделю скитаний, горных троп, дорог и повозок, гонки на ворованных лошадях, Диана сидела в таверне в Барселоне. Язык этой страны она не понимала, но многие здесь знали испанский, поэтому общаться было кое-как возможно. Сегодня она была сестрой молодого крестьянина. Морис достал краску для лица и разрисовал ее хлеще некуда. Глаза ее были на пол лица, а губы стали широкими, как у негритянки. Она ждала, когда же он вернется. С тех пор, как ее похитил грецог Гренада, она предпочитала отсиживаться в своей комнате и не выходить без сопровождения. Даже с таким макияжем, мужчины обращали на нее внимание, хотя брови ее были широки и срастались на переносице, а щеки перепачканы землей. В каждой таверне по мере приближения к морю, Диана видела свой портрет. Она хорошо получилась. Похоже. Объявление гласило: «Сбежала колдунья. У нее прекрасные синие глаза и золотые волосы ангела. Она молода и невероятно красива. Зовут Диана». Диана старалась не думать, что будет, если кто-то увидит ее настоящие волосы. — Я нашел вам корабль, — Морис вошел в комнату и сел на стул, — завтра утром уходит с отливом. Делает остановку в Марселе. И я нашел вам работу. — Мне? — Вам. — А ты? — А я остаюсь. Диана смотрела на него, не веря своим ушам. Она уже привыкла к Морису, и хоть он и делал все неправильно, был полным неумехой и боялся собственной тени, она стала доверять ему. — Ко всему прочему еще и предатель, — констатировала она. Он пожал плечами. — Идемте. Я представлю вас вашей госпоже. — Ты сошел с ума? Какая госпожа? — Идемте. Надо скорее убираться отсюда. Говорят, что в Севилье проверяют всех синеглазых женщин. Как бы их милые обычаи не добрались до Барселоны. Диана, вдруг испугавшись, покорно пошла с ним, и через час предстала перед грузной барышней, которая путешествовала в обществе престарелого родителя, и ей требовалась новая девушка в услужение для поездки во Францию. — Вот моя сестра Мария, — Морис раскланялся с барышней, которая смотрела на него со смесью презрения и омерзения, — она отличная горничная. Аккуратная. И волосы уложит лучше не придумаешь. Диана закусила губу, готовая выкинуть наглого мальчишку за борт. Морис сунул ей на прощание кошелек с деньгами и исчез. Диана стояла у лестницы и смотрела, как он плывет к берегу. Он все же бросил ее. Лодка его удалялась, а к горлу подступали слезы. Морис оказался не лучше его хозяина. Хотя какой хозяин. Скорее всего цыганенок отправится кутить в ближайшую таверну, посчитав свою миссию выполненной и навсегда забудет и про нее, и про Ролана де Сен-Клер. Комок подступил к горлу. Диана сунула руку в карман и оценила мешочек с деньгами. Морис честно поделил деньги пополам. Она усмехнулась. Странная честность. Но было все равно до боли обидно и хотелось плакать. — Мария! Диана не сразу поняла, что обращаются к ней. Потом вспомнила, что это ее новое имя и бросилась исполнять капризы своей госпожи. Все же лучше ехать в обществе этой дородной дамы и ее старого отца, чем оказаться на корабле, а потом в дороге совершенно одной. Диана покидала негостеприимную Испанию с тяжелым сердцем. Они злилась на Ролана, который так и не приехал за ней, хотя она ждала его всю дорогу. Она была обижена на Мориса, который бросил ее одну. И все время, пока она прислуживала своей барыне, она думала только о красивой мести, которую она устроит Ролану де Сен-Клер, когда тот объявится в Париже. Она не сомневалась, что рано или поздно он там непременно объявится.