С трудом взяв себя в руки, Ролан стал отвечать на приветствия своих друзей, надеясь, что никто не заметил момента его слабости. Он поклонился Оливии, а потом заговорил с Анной де Вернель, с которой состоял в длительной связи. Анна была хороша в постели, но слишком язвительна. Старше него на три года, опытная придворная интриганка, она была наблюдательна и изворотлива, поэтому Ролан не имел права ни на секунду выдать своих эмоций. Потом он заметил новое лицо. Оливия представила ему Нелли, юную герцогиню де Ламбаль, худенькую прозрачную девочку с волосами цвета льна, которые были завиты тонкими колечками и мило обрамляли худенькое личико с огромными серыми глазами. Она заинтересовала бы его, не будь в комнате Дианы, если бы он мог думать о ком-то, кроме той, что стояла к нему спиной. Когда приветствия закончились, когда он отшутился от вопросов, где же он был столько времени, он должен был подойти к Диане, потому что они были хорошо знакомы и все отлично знали об этом. И было бы очень странно не обратить внимания на нее — самую прекрасную женщину в Лувре. Он стал слишком сентиментален. Ему было стыдно за свои мысли, но он по-настоящему робел перед Дианой, как школьник перед юной гризеткой. Диана показала, что не желает его знать, но он не имел права показывать ей ничего подобного. — Рад приветствовать вас, мадемуазель дАжени, — он вынудил ее обернуться и склонился в поклоне. Она смотрела на него, но глаза ее оставались холодны. На секунду ему показалось, что она его ударит. Губы ее дрогнули. — Здравствуйте, месье. На этом их беседа закончилась. Диана снова отвернулась, а Ролан обратился к молодой англичанке, которая от смущения не знала, как спрятать прекрасные глаза. Если бы она знала, что служит просто ширмой для его чувств к другой женщине, она бы постаралась не терять голову от его ослепительной улыбки. Лучше бы она его ударила. Ролан мимоходом взглянул на Диану, боясь выдать свой интерес к ней. Лучше ненависть, чем это холодное безразличие. Но даже холодное безразличие лучше, чем жалость. Диана же смотрела на лошадей. Ее всю трясло от ненависти и разочарования. А потом она вспомнила, на кого была похожа мадемуазель д’Эсте. Она была похожа на Ролана. ... Луи не отпускал Ролана ни на шаг, и только под вечер Ролан сумел избавиться от его внимания. Диана все время была рядом. Она опиралась на руку герцога де Савуар, от чего Ролан молча бесился, но не имел права высказать ей все, что считал нужным. Он не мог ожидать, что в Лувре Диана останется верна своему жениху, что у нее не будет поклонников, и что ни один из них не будет настолько настойчив, что она весь день позволит ему сопровождать ее. Таким был его друг де Савуар. Убедившись, что ему не показалось, и что Анри де Савуар действительно влюблен в его красавицу, Ролан окончательно расстроился. Теперь ему не с кем было поделиться своими переживаниями, даже просто рассказать о своих приключениях. Он привык быть откровенным с Анри, но теперь тот из друга неожиданно оказался соперником. Назло всем Ролан избрал жертвой красивую англичанку, которая то краснела, то бледнела от его внимания. Луи похвалил его выбор, предостерегая от интриг обиженной Оливии и разозлившийся Анны де Вернель. Ролан пожал плечами. Ему было все равно. Анна де Вернель сумела поймать его, когда он выходил из комнат Луи. Она потянула его за руку и увлекла в нишу окна, где они долго целовались, а потом оказались в ее комнате в кровати, и любили друг друга, как в старые времена. Она была прекрасной любовницей, но с тех пор, как он в последний раз ласкал ее, многое изменилось. Заметив шрамы на его теле, Анна поинтересовалась их происхождением, и получив невразумительный ответ, что он был ранен осколками разорвавшегося ядра, стала еще нежнее и податливее. Он же, закрывая глаза, представлял на ее месте другую женщину, и от этих мыслей окончательно терял рассудок. Анна осталась уверена, что сумела сохранить любовь Ролана де Сен-Клер, Ролан же напряженно размышлял, как отделаться он нее так, чтобы разрыв причинил ему минимальный вред и никак не отразился на Диане. Лежа в постели и обнимая любовницу, Ролан постарался узнать у нее все, что произошло в его отсутствие. Ему нужно было как-то вписать в старый мир Диану, понять, принял ее двор или отторгает, и какие опасности ей грозят. Привыкнуть к мысли, что Анри теперь ему на самый близкий человек, которому можно рассказать абсолютно все, и найти способ помириться с Дианой или хотя бы просто поговорить с ней наедине. Анна весело болтала, пила вино, и выложила ему все, что считала нужным. Рассказала про интриги вокруг новой красотки, про то, как герцог де Савуар постоянно находится при ней, и никто не знает, к чему привела эта связь, про то, как Мария Манчини приревновала к ней Луи, и как послала Гертруду дЭсте попугать Диану. — Гертруду вчера только выпустили из Бастилии, — хихикнула Анна, поправляя ему волосы, — только представь свою сестрицу в Бастилии! Ее обвинили в покушении на жизнь принцессы королевской крови! И теперь ей запрещено спускаться вниз. — Гертруда? — удивился он. Он помнил сестру скромной и тихой девочкой, потом такой же стеснительной девушкой, но никак не мог представить в роли убийцы. — Она столкнула Диану с лестницы. И только де Савуар сумел спасти ее. Если бы ни он, никто не знает, чем бы все кончилось. Де Савуар отнес красавицу на руках в ее комнату, а утром рассказал все Мазарини. Ролан резко сел в постели. В груди закипала злость. Все чувства, невысказанные и глубоко спрятанные, вдруг вспыхнули с новой силой, и вся его ненависть сосредоточилась на его сестре. Страх за жизнь Дианы, которая обречена на жизнь в Лувре среди завистниц и охотниц за кавалерами, злость на сестру, ревность, обида на саму Диану смешались в одно невыразимое чувство, заставившее побледнеть его лицо. Он встал, быстро оделся, и сообщил, что должен поговорить с Гертрудой, которая порочит честь их рода. Анна смотрела ему в след, раскрыв рот от удивления. Таким она не помнила его. Он всегда был мягок с ней, много улыбался и никогда бы не бросил ее, даже если бы его ожидало три сестры и все были бы запятнаны кровью невинных красавиц. Но потом она выбросила из головы все эти мысли, позвала служанку, и приказала подать ей платье. Вечер был в самом разгаре, и ей не хотелось пропустить танцы в королевской гостиной. Глава 7. Брат и сестра Гертруда дЭсте занимала две комнаты в том же коридоре, где располагались комнаты Дианы и Луизы. Переодевшись в вечернее платье, Диана как раз собиралась спуститься вниз, когда услышала крики из дальнего конца коридора. Она бросилась к комнате, дверь в которую была не до конца затворена, и замерла, увидев Ролана де Сен-Клер и его сестру. Она никогда не могла бы подумать, что Ролан может быть в таком бешенстве. Она привыкла видеть его спокойным и насмешливым. Сейчас же лицо его было бледно, он стоял напротив сестры, сложив на груди руки, а та прижалась к стене, боясь пошевелиться. — Ты не просто позоришь наш род, Гера, ты хотела убить человека из прихоти этой мыши Марии! Тоже мне, королева! Ты готова была запятнать себя кровью, хотя знала, что Диана находится под моим покровительством! Раздался удар, крик Гертруды, и Диана поморщилась, будто ударили ее саму. Гертруда прижала руку к лицу, и глаза ее наполнились слезами. — Ролан, я не знала об этом. Я... пожалуйста, прекрати! Я клянусь, что никогда... — Все ты прекрасно знала! — Но Ролан, Мария может стать королевой... Он вспыхнул: — С такими замашками она станет монашкой, а не королевой. Что бы ни думал Луи, что бы ни плел ей, никто не допустит этого брака! Ты играешь не на той стороне! — Мария сказала, что он просил ее стать его женой! И она согласилась! Они поженятся, и Мария... Ролан сделал шаг вперед, и Гертруда замолчала, вжимаясь в стену. — Так вот, сестрица, если с Дианой хоть что-то случится по вине Марии, ты поедешь в Клермон к матери, и больше никогда не вернешься в Лувр, — почти прорычал он, — если я узнаю, что ты хоть слово сказала против Дианы... О любом движении против нее ты сразу же расскажешь мне! — Ты хочешь сделать из меня шпионку? Ради этой надутой красотки? Ты...