— Зачем? — спросил он тихо. Ролан же как-то вдруг расслабился, и теперь уже не казался таким страшным, как вначале. — Диана поклялась, что если я ее отпущу, она никому не скажет, кто виновен в ее похищении, — она смело подняла глаза на брата, — я хотела защитить тебя. И тут Ролан рассмеялся. Гертруда снова сжалась, понимая, что сказала какую-то безумную глупость. — Гера, — он помолчал, подбирая слова, — Диана ни за что не выдала бы меня, поверь, даже без твоей помощи. А теперь следуйте за мной. Оба. Морис и Гертруда переглянулись. Ролан встал, прошел мимо них, и спустился вниз по лестнице. Его черный плащ показался Гертруде языком черного адского пламени. Боясь ослушаться, она бросилась вниз следом. Они спустились до самого низа, на самый последний этаж, туда, где было холодно и сыро, и где, знала Гертруда, начинался подземный ход. — Покажи, где дверь. Гертруда проводила его к двери, спрятанной в самом дальнем конце коридора. Отворила ее. Впереди был длинный темный тоннель, который она проходила уже много раз, два раза с Дианой, и много раз одна, чтобы искупаться в озере Невинности. Ролан прикусил губу, о чем-то размышляя. — Она оказалась хитрее меня. Некоторое время он бродил по подземелью. Гертруда и Морис следовали на расстоянии за ним. Там были камеры, много камер для преступников. Часть из них представляли собой просто клетки с железными прутьями. Ролан дернул прут — прут не шевельнулся. В одну из камер дверь была открыта. На засове висел внушительного размера замок, в котором торчал ключ. Ролан заинтересовался ключом, повернул его, замок послушно открылся, немного скрипнув. Дверь отворилась, и он вошел внутрь. Постоял, о чем-то размышляя. Посмотрел на своих спутников. Морис стоял у самого входа, Гертруда немного дальше, боясь приближаться к нему. Выйдя из камеры, он остановился напротив своего слуги, поигрывая ключом. А потом вдруг одним движением закинул Мориса внутрь, продел замок в засов и щелкнул собачкой. Гертруда закричала, потом закрыла руками рот, боясь, что и ее постигнет такая же участь. Морис вскочил, схватился за прутья решетки, но ничего не говорил. Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Ролан отошел на несколько шагов, опустил голову. — Думаю, что ты должен поразмыслить о своем поведении, — наконец сказал он, — я хотел пристрелить тебя, но решил дать шанс за прошлые твои заслуги. Поэтому подумай. Ключ я положу тут, — он наклонился и положил ключ на пол, в трех шагах от двери, — достанешь — можешь выйти через подземный ход. Наверху лестницу я закрою. Морис прижался лицом к прутьям. — Простите меня, господин. Я на самом деле ни на что не годен. Но это слишком жестоко. Ролан склонил голову на бок. — Ну почему же. У тебя есть шанс на спасение. Пуля в лоб не дала бы тебе такого шанса. Он развернулся, взял за запястье перепуганную Гертруду и потащил за собой. — Ты не человек! — прошипела она, вдруг разозлившись, — ты не человек! Ты исчадие ада! Ты издеваешься над людьми, даже не представляя, на что обрекаешь их! — Не представляю? — он резко остановился и лицо его исказилось, — да нет, отлично представляю. А еще я отлично знаю, какова цена твоего приданого. Сколько человеческих жизней было заплачено за твою возможность блистать в Лувре, за жемчужные заколки для волос и бриллианты в твоих серьгах! Ты же не в состоянии не только оценить этого, но и выполнить элементарный приказ! Ты хочешь думать самостоятельно? Ты стала слишком взрослой, чтобы слушать, что тебе говорят? — он сжал ее запястье так, что она закричала от боли, — тогда помоги Морису, приложи свой ум к решению важной задачи! — Нет! — закричала она в панике, понимая, что его уже не остановить. Ролан потащил ее обратно, бросил на пол около решетки, за которой наблюдал за всей сценой перепуганный Морис. Потом посмотрел на своего слугу. — Отойди к дальней стене, — приказал он. Морис попятился и вжался в стену. Ролан открыл замок, и буквально зашвырнул Гертруду в камеру. Она упала, ударившись лбом о пол. Морис бросился к ней, помогая подняться. Ролан же снова закрыл замок и положил ключ на один шаг дальше. — Теперь вас двое. Я не знаю, как вы справитесь с этой задачей, но Гера чрезвычайно умна. Она умеет думать своей головой и ей не нужны подсказки. Я отправляюсь в Париж. Если ты, Гера, сумеешь выжить, езжай к матери, тебе в Париже делать нечего. — Ролан, пожалуйста..., — прошептала она трясущимися губами, — пожалуйста... Он вскинул брови. — Ты же помнишь, я не человек. Я исчадие ада. А исчадиям ада вряд ли свойственно милосердие. И он ушел, унося факел, слушая, как Гера звала его по имени, умоляла, проклинала, просила, угрожала. Но он ушел, поднялся наверх и закрыл дверь в подземелье. На ключ, который положил в карман. Никто не сможет проникнуть в подземелье. Он горько усмехнулся. Эти двое, люди, которым он доверил самое важное, самое ценное, предали его. Один проявил себя как полный осталоп, а вторая пошла на прямое предательство. Они вполне заслужили то наказание, которое он для них придумал. Гертруда рыдала не останавливаясь. Она села на пол и рыдала, пока силы не покинули ее и она не заснула на какой-то короткий срок. Стояла полная кромешная тьма. Немного привыкнув к ней глазами, Морис стал различать предметы, и долгое время стоял у решетки, слушая рыдания и пытаясь сосредоточиться. Ролан де Сен-Клер был взбешен и вряд ли вернется, чтобы освободить их. Или, возможно, он вернется за Герой, но вряд ли простит его, Мориса. Сначала он стал проверять прутья. Он шел по кругу, дергая каждый. Прутья были крепки и не поддавались. Тогда он попытался разогнуть их, чтобы проделать лаз. Но прутья стояли, как каменные. Сил его явно не хватало, чтобы согнуть хоть один из них. Когда проснулась Гертруда, он заставил ее прийти в себя парой пощечин, и на ее возмущенные вопли ответил, что времени у них мало, и на том свете вряд ли будут разбирать, кто чей слуга. Они вцеплялись в прутья и пытались гнуть их в разные стороны. Изодрав руки в кровь и окончательно выбившись из сил, они сели спина к спине, и долгое время сидели молча, каждый размышляя о своем. Отдохнув, Морис стал заниматься с замком. Он был плохим вором и умел вскрывать только самые простые амбарные замки. Этот же оказался весьма замысловат. Морис взял у Гертруды заколку и долгое время ковырялся в механизме, больно выворачивая руку, пока не погнул всю заколку, но на собачку ему нажать так и не удалось. Тогда они снова стали пытаться разжать прутья. Один прут дернулся, они навалились вдвоем, он зашевелился, и о, чудо, отогнулся. Торжествуя, оба пролезли в щель, и к своему большому удивлению и разочарованию оказались в соседней камере, которая была заперта, но никакого ключа в замке не было. Выбившись из сил и отчаявшись, они заснули в объятьях друг друга потому, что рядом было не так холодно, и уж точно не так страшно. Гертруда еще верила, что Ролан придет за ними, но проснувшись поняла, что, возможно, зря надеется и ею стала овладевать настоящая паника.