Их взгляды снова встретились, и она отвела глаза. — Как вы нашли меня? — Я уже сказал дону Диего, упал с неба. Ролан подошел к ней и взял ее за руку. Диана вырвала руку, отступила к двери каюты. Дон Диего тут же метнулся к ней и заслонил ее, встав между ними. — Я никуда не поеду с вами, месье, — сказала Диана, — я никогда не поеду во Францию. — Донья Диана едет в Испанию. Со мной, — дон Диего положил руку на эфес шпаги, — вчера корабельный священник обвенчал нас. Ролан поднял брови, еще не осознавая до конца глубины катастрофы. Но он должен был что-то сделать, чтобы не убить на месте этого влюбленного идиота, женившегося на Клеопатре ради одной ночи с нею. Вместо того, чтобы придушить дона Диего голыми руками, схватить Диану и бежать с ней на Тортю, Ролан отступил на шаг и рассмеялся. — Вы осознаете, что натворили, дон Диего? — спросил он, — вы осознаете, все последствия ваших действий? Тот молча кивнул. — Вы уверены, что достойны были жениться на французской принцессе, убив ее возможность выйти замуж за более достойного человека, обрести богатство, счастье и власть, вместо этого обрекая ее на жизнь жены капитана небольшого военного судна без денег и уверенности в завтрашнем дне? Вряд ли после подобного герцог захочет знать свою дочь и дать за ней приданое. Дон Диего смотрел прямо ему в глаза. Потом перевел взгляд на свою юную жену и глаза его засияли. — Я вполне осознаю это, дон Роландо. — Оставьте его в покое, граф, — Диана выступила вперед, — это я захотела. Я сама имею право выбирать себе мужа. И уходите! Вам здесь не рады! Ролан усмехнулся. От одного взгляда на нее у него сводило челюсть от желания убить дона Диего и хорошенько врезать ей. Потому, что они только и ждут, когда он оставит их в покое, чтобы снова уединиться в капитанской каюте. От промелькнувших перед глазами у него сцен, его затошнило от ревности. А потом он вдруг понял, что если бы приехал несколькими часами раньше, то вполне мог бы подвернуться Диане под руку еще до того, как она оказалась на побережье, и тогда он бы провел с ней эту волшебную ночь, и он бы был удостоен... Он прервал себя и заставил вернуться в реальность. Убить Диего прямо сейчас? Диана поднимет крик, да и звук драки не будет не замечен. Одному ему не справиться с десятком головорезов, пока что тихо сидящих на нижней палубе. При звуках борьбы они вылезут на палубу и неизвестно, чем все закончится. Одно дело перерезать всех спящими, и другое, сражаться с капитаном, потом с командой, при этом не дав им растерзать Диану в случае его поражения и смерти дона Диего… — Мой корабль ушел, — сказал он, прерывая поток мыслей, которые могли свести его с ума, — поэтому вам придется взять меня с собой Глава 7. Шторм Утро застало Святую Маргариту на пути в Испанию. С отливом огромный испанский флот расправил паруса и направился в сторону метрополии, увозя с собой золото Америк и капитана де Мера, за голову которого была назначена огромная сумма денег. Донья Диана де ла Бланка. Ролан стоял на корме, опираясь на перила, и смотрел на пенный след, оставляемый кораблем. Вокруг Святой Маргариты тут и там виднелись другие корабли, которые выстроились вереницей и неслись по ветру. Если ветер не изменится, то через двадцать дней они будут в Севилье. За это время Ролан обязан придумать что-нибудь, что освободит Диану от мезальянса и поможет скрыть следы этой фатальной для нее ошибки. Ревность и бессонная ночь, в течении которой он бродил по палубе, не желая слушать звуки, которые доносились из капитанской каюты и были отлично слышны в его, выбили его из колени. Он обязался доставить ко двору герцога де Бурбон его дочь, нареченную невесту герцога де Вермандуа, и он сделает это. Будь это какая-нибудь другая девушка, Ролан только бы посмеялся бы над ней и оставил бы ее самостоятельно платить за ее глупый ребяческий поступок. Но он не мог оставить Диану. Из соображений безопасности Ролан решил отложить месть до Испании, и пытался изображать из себя приветливого гостя, а не ревнивого влюбленного. Одному Богу известно, что случится, если он попытается вышвырнуть дона Диего за борт прямо сейчас, окруженной испанской командой и десятком военных кораблей, где наверняка найдется человек, которой сможет опознать в нем де Мера. Он сам загнал себя в ловушку, и вынужден был ждать, представляя в красках, что сделает с доном Диего, когда они ступят на землю Испании. Он считал дни, и каждый день приближал смерть соперника, поэтому с каждым днем настроение Ролана улучшалось, его беззаботный вид убедил дона Диего, что он не имеет видов на Диану, и дон Диего потерял бдительность. Ролан держался отлично, но иногда при виде счастливой улыбки Дианы, и взглядов, которыми обменивались молодые супруги, его накрывала такая волна ревности, что боясь, что совершит какой-нибудь необдуманный поступок, он уходил в свою каюту, падал на кровать, и лежал, пока его не переставало трясти от ненависти к сопернику, и пока ему не удавалось снова овладеть собой. Диана не выглядела, как женщина, совершившая ошибку. Ему было бы легче видеть, что она несчастна, тогда он мог бы выступить в роли избавителя. Но Диана купалась в любви дона Диего, который буквально не отходил от нее ни на шаг, и вся светилась от счастья. Только многолетний опыт придворной жизни позволял Ролану достойно держать себя. Ревность пожирала его изнутри. Как не сойти с ума зная, что на месте дон Диего мог бы быть он сам, если бы ни его жадность и лишняя ночь в Сантьяго, где он позволил себе расслабиться после напряженной и опасной операции? Он безумно гордился операцией по захвату галеонов. Два из них до сих пор качались на волнах в порту Тортю, где их должны были разгрузить, золото отправить во французские банки, где он благополучно может получить его под чужим именем, а корабли продать. Он неоднократно проделывал это и доверял своим поверенным. Возможно потому, что те до мозга костей его боялись. Ролан всегда ставил на дерзость. Его операции поначалу казались невозможными, слишком опасными, но его спасал фактор внезапности. Испанцам даже в страшном сне не могло присниться, что де Мер способен подойти к Санто-Доминго в темноте ночи и, окружив галеоны на множестве судов, многие из которых были гораздо меньше них, пойти на абордаж и, перебив команду, просто уплыть куда-то в темноту еще до того, как проснулись форт и остальные корабли. Многие даже не успели понять, что произошло. Охота за остальными галеонами, а так же нападения на города были уже не на его совести, но молва быстро облетела острова, приписывая ему все возможные грехи. ... Погода благоволила испанской эскадре почти до самых Канарских островов. Не доходя одного дня до Канар, небо вдруг почернело, ветер стих, и мир погрузился в ожидание бури. Буря налетела внезапно. Еще секунду назад было тихо-тихо, и Ролан стоял рядом с Дианой, смотря, как дон Диего спешно готовит корабль к шторму. Убирались лишние паруса, закрепили штурвал, боцман, два матроса и сам дон Диего привязали себя к мачтам веревками. Диего встал к штурвалу, ожидая волны в любой момент. Волна поднялась, будто под кораблями, казавшимися теперь игрушечными, кто-то невероятно огромный проплыл снизу. Мир дрогнул. Ролан схватил сопротивляющуюся Диану за руку и буквально отволок в капитанскую каюту, закрыл дверь на защелку и приказал ей сидеть на кровати и держаться покрепче. — Но я хочу видеть! — воскликнула она, бросаясь к окну и распахивая его. В окно тут же ворвался ветер, и неизвестно откуда взявшийся дождь. Ролан бросился к нему, с трудом закрыл створки и ставни, Диану схватил за руку и бросил на кровать. Мир резко закачался, оба вцепились в спинку кровати и замерли в ожидании. Святая Маргарита сильно накренилась на правый борт, потом зарылась носом в волну и тут же выскочила, плюхнувшись на бок. Ролан надеялся, что люки хорошо задраили и вода не попадет внутрь. Судя по тому, как Святая Маргарита вела себя, рулевой не очень-то смыслил в управлении кораблем во время шторма. Ролан приказал Диане сидеть на кровати, пригрозив привязать ее в случае ослушания, взял веревку, обвязал ее вокруг талии и вышел в ад. В последний момент он успел привязать себя к перилам, по палубе гуляли огромные волны, накатываясь то с борта, то с носа, и Святая Маргарита, неслась по воле волн, как щепка. Дон Диего стоял у штурвала. Ветер рвал его волосы и одежду, и он пытался как-то разойтись с галеоном, который так же болтался на волнах совсем рядом. Ролан даже мог различить лица команды галеона, которые стояли вдоль борта, готовые баграми отталкивать от себя Святую Маргариту, если это понадобится. Было темно от накрывших их облаков и ливня, и только зигзаги молний иногда вспыхивая где-то рядом, освещали происходящее. Было очевидно, что при столкновении никакие багры не помогут. Тут море раздалось, волны схлестнулись, Святая Маргарита нырнула носом, а Ролан вцепился в поручень, полностью погрузившись под воду. На секунду ему показалось, что это конец, но тут же волна сошла, оставив по себе разрушения, но галеон отнесло куда-то вдаль, и можно было вздохнуть спокойно. Матросы от борта бросились в трюм, люк захлопнулся, и на палубе осталось только два человека. Дон Диего, который пытался вести корабль в кромешной тьме, и Ролан, вцепившийся в перила. Еще секунда, и вот они уже вдвоем пытаются сладить со штурвалом, а руль не хочет поворачиваться и корабль несется куда-то сам, волны захлестывают его с носа до кормы. Одной такой волной Ролана отбросило к мачте, он схватился за нее, молясь, чтобы только выдержала веревка. Молния вспыхнула, и в ее свете он увидел, как натянулась веревка, шедшая от мачты к поясу дона Диего. На миг мир замер. Это было безумное искушение. Несмотря на шторм, молнии и опасность в любой момент расстаться с жизнью, перед его глазами промелькнули все те сцены, которые он представлял себе эти двадцать бесконечных дней, когда Диана удалялась в капитанскую каюту, и душу захлестнула всепоглощающая ненависть. Молния вырвала из темноты водный ад, переломанную бизань, спутавшиеся снасти. Он даже не заметил, когда треснула бизань. Дон Диего держал штурвал, повиснув на нем всем телом. А веревка, страхующая его, натянулась совсем рядом с Роланом. Корабль снова куда-то швырнуло, ударило небольшой волной, понесло вниз. Но Ролан не обращал внимания ни на что, кроме натянутой веревки. Впереди шла волна, огромная, как гора. Он вцепился во что-то твердое, не сводя с веревки глаз. Потом его рука сама собой потянулась за кинжалом, и когда корабль врезался носом в толщу волны, он резанул веревку у самого основания.