— Что значит, подозрительный? Вы увидели кровь? — Нет, крови я не увидел. Днём я чистил снег на дорожке, таких больших сугробов здесь не было. — По предварительным данным, убийца действовал ножом. Вы не находили поблизости орудие убийства? — Нет, не находил. — Что вы стали делать, когда обнаружили труп? — Позвонил хозяйке и в милицию. — Вы уверены, что обнаружили его именно утром, а не вечером? Тимофей растерялся, его глаза испуганно забегали. Марина Станиславовна внимательно смотрела на него и презрительно усмехалась, Он старался на неё не смотреть. — Нет, вечером меня здесь не было. — А у вас не сложилось мнение, что человек был убит в другом месте, а сюда его принесли потом? — Нет, не знаю. Я не думал об этом, я очень испугался. — Так кому же в вашем посёлке так насолил Нагаткин? Это один из лучших наших сотрудников. Мы не успокоимся, пока не найдём убийцу. Поэтому до окончания следствия просим вас никуда не отлучаться. А я? — испугалась Настя, — я здесь не живу, мне домой надо. — И вы тоже. Все сидите дома, к вам ещё могут быть вопросы. После этого заявления милиционеры покинули дом. Его обитатели вздохнули с облегчением. Никого не увели, в милицейскую машину не посадили, уже хорошо. Настя расстроилась до слёз, потому что в Москве ждал жених. А её мамаша встала с кресла и начала ходить по комнате. Тимофей молча наблюдал за женщинами. — И кто же мне эту свинью подложил, труп подбросил? — задумалась Марина Станиславовна, — опять эти чёртовы завистницы воду мутят! Я и в тот раз в тюрьму попала из-за какой-то ревнивой бабы. Я думала, хоть здесь поживу спокойно, так нет! И здесь начинаются те же страсти. Ещё Мольер сказал: «Завистники умрут, а зависть — никогда». Она опять села в кресло и закрыла глаза. Почему не едет Олег? Может быть, он знает, что происходит? Да как же теперь тут жить, как гулять в этом палисаднике, если тут труп валялся? — С чего вы взяли, что вас кто-то подставил? — осмелился спросить Тимофей, — может быть, вас хотели спасти, поэтому и убили этого мента. Мезенская открыла глаза и увидела Тимофея. Что он тут делает? Кто его сюда привёл? Милиция? Так она давно ушла. — Вы почему до сих пор здесь? Идите домой, Владимир Васильевич, наверно, заждался, — строго приказала она. — Я только хотел сказать… — Меня не интересует, что вы хотели сказать. Уходите. Тимофей простился и покинул помещение. Вот так. С прислугой надо быть построже, иначе на голову сядет. Учить начнёт, а потом и кнутом погонять. Значит, спасти её хотели. От кого? Неужели этот милиционер Нагаткин приходил её убить? Бред какой-то. Но труп был вполне реальный, ей это не померещилось, да и свидетели есть. Кому же это понадобилось? Марина Станиславовна попросила дочь приготовить чай, а сама уединилась в будуаре с сотовым телефоном. После нескольких неудачных попыток она всё-таки дозвонилась Олегу. — Олег? Ну, наконец-то! Весь вечер тебе звоню. — Что случилось? — У меня в палисаднике труп милиционера нашли. Приезжай скорее, нам с Настей очень страшно. Нас милиция допрашивала, а теперь никуда не выпускает. — В доме был обыск? — Какой ещё обыск? Нет. Но мы сидим здесь, как в тюрьме. — Вот и сидите. Ничего не бойтесь, не вы же его убили, — посоветовал Олег, — я сейчас приехать не могу, много дел. Он не стал больше разговаривать и отключился. Он не приедет никогда, поняла Марина. Может быть, это он её подставил, чтобы окончательно уничтожить? Уничтожить, а потом и дом забрать — слишком дорогой подарок для старушки. Покрасовался, поиграл в благородство, а теперь пора и честь знать. Ты, Машенька, сама виновата, ты преступница, я от тебя такого не ожидал, я думал, что с преступным миром покончено… Ну и так далее. С невесёлыми мыслями Марина отправилась на кухню. Ну и ладно, подумала она. Пусть дом отберут, только бы в тюрьму не сажали, ведь она никого не убивала. Она и без дома проживёт, с Настей квартиру разменяет. Если та не согласится, так по суду. Да и муженька надо бы отыскать, пожаловаться ему, покаяться, — может быть, он и простит её. На работу тоже устроиться надо, на любую работу, куда возьмут. После чая с крендельками, который приготовила Настя, она пошла спать. Но уснуть ей так и не удалось. Мысли о своей судьбе, обошедшейся с ней так жестоко, не давали женщине покоя до самого утра. Глава 22 На следующее утро после допроса Мезенской к Деревянкину домой явился следователь из районной прокуратуры. — Глеб Петрович Осипов, — представился он и, усевшись на предложенное место, тут же приступил к делу. — Владимир Васильевич, вы хорошо знали Нагаткина. У вас есть своя версия происшедшего? Деревянкина потрясла смерть участкового, и он ещё не оправился от этого потрясения. Одно дело, когда находят безымянный труп, и совсем другое, если погиб твой хороший знакомый. Владимир тупо смотрел на следователя, не зная, что сказать. — Вы хотите сказать, что не знали его? — удивился следователь. — Знал. Он несколько раз наведывался в наш посёлок по делу хищения икон в соседней деревне. Я не понимал, что ему здесь нужно, ведь иконы украли не у нас. Я два раза сопровождал его к дому Мезенской — сначала пустующему, а потом заселённому. — И почему его так тянуло к этому дому? Он что-то знал? — Не исключено, — согласился Деревянкин, вспомнив свою последнюю встречу с участковым, — мы с ним даже обшарили там подвал, но ничего не нашли. — Он думал, что иконы спрятаны в доме? Или он это точно знал? — Точно знать он не мог, предполагал. — Так, так… Ордер на обыск у нас есть, вы нам в этом поможете. — Я? Но чем? — Возьмите с собой кого-нибудь, будете понятыми. Надо последить, чтобы милиция ничего не украла. Шутка. Деревянкину не хотелось идти в дом Мезенской в таком качестве. Ему не хотелось её разоблачать, если бы даже она была виновата. И зачем она здесь поселилась? Надо будет Андрею при случае дать по шапке, чтобы в другой раз не приводил таких беспокойных покупателей, как Олег и его Марина. Не было бы этой красотки, не было бы и трупа — в этом председатель был уверен. — Вы что же, Мезенскую подозреваете? — спросил он. — Пока убийца не найден, подозреваются все. Нам, между прочим, известно, что и вы, Владимир Васильевич, наведовались в этот дом, частенько наведовались. В том числе и без Нагаткина. А вдруг вы с Нагаткиным были соперниками в любви? Вот вы его и порешили. И следователь расплылся в улыбке, наслаждаясь эффектом, который произвели его слова на собеседника. — Не угадали, — еле вымолвил ошарашенный Деревянкин, — я, конечно, восхищался красотой Марины Станиславовны, но никакой любви между нами не было. А Нагаткин и вовсе терпеть её не мог. Следователь насторожился: как это терпеть не мог. Он и знал её без году неделю. Когда же тут успеть возненавидеть человека, да ещё женщину, да ещё такую красивую. Что-то темнит этот Деревянкин, надо бы его по базе проверить. — Как это — терпеть не мог? — поинтересовался Осипов, — она ему пакость какую-нибудь сделала? Или отказала? — Да нет, вы мыслите не в том направлении, — возразил Деревянкин, — у него была хорошо развита интуиция. Он чувствовал, что с этим домом может быть связан криминал. В милиции ему никто не верил, но он всё равно считал Мезенскую подозрительной дамочкой. — А вы так не считаете? — Нет, но я плохо в этом разбираюсь. Нагаткин, видимо, за домом следил, и это кому-то не понравилось. — Так, так… Это уже кое-что. Значит, покойный за что боролся, на то и напоролся? — Может быть. Глеб Петрович поднялся со стула. Надо было вызывать наряд, искать понятых и произвести наконец-то обыск в этом подозрительном доме. И если там действительно что-то прячут, то он, следователь Осипов, это обязательно найдёт. — Нам пора. Заводите машину, я пока позвоню. До дома доехали быстро, а вот наряд пришлось подождать. Глеб Петрович изучал палисадник, долго осматривал место, где лежал труп, а потом, обходя вокруг дома, заметил и дверь чёрного хода. — А это ещё что такое? — спросил он, дёрнув за замок. Замок открылся.