— Запасная дверь, которая ведёт и наверх, и в подвал. В тот самый, где мы с Нагаткиным ничего не нашли. Осипов подозрительно посмотрел на Деревянкина. Да он тут все ходы и выходы знает. И то, что Нагаткин следил за домом, тоже знает. Откуда? — Почему дверь не заперта? — спросил он. — Хозяина в доме нет, уж он бы навёл порядок. Кто-то ключ потерял. — Уж не вы ли его потеряли, чтобы тайно на свидания бегать? — Я не мальчик, чтобы бегать. В герои-любовники не гожусь. Следователь уже в который раз оглядел подозреваемого. Да, он его уже подозревал. Этот импозантный кавалер вполне мог быть замешанным в преступлении. — А вот и наши помощники, — обрадовался Осипов, услышав шум подъезжающей машины, — где обещанные понятые? — Идут. Через пару минут к дому подошли две женщины средних лет, буквально сгорающие от любопытства. Делегация направилась к дому. Двое мужчин, представляющие наряд милиции, скромно держались сзади. Мезенская, уже догадываясь, чего от неё хотят, и не ожидая от жизни ничего хорошего, открыла дверь, не дожидаясь звонка. — Мезенская Марина Станиславовна? — на всякий случай уточнил следователь, — у нас имеется ордер на обыск в вашем доме. Ознакомьтесь, пожалуйста. Осипов протянул женщине казённый бланк. Она пробежала глазами по тексту, но ничего не увидела, потому что на глаза уже навернулись слёзы. С трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, она вернула бумагу представителю власти. — Проходите, — обречённо сказала она, и вдруг увидела Деревянкина. Зачем он здесь? Свидетельствовать против неё? Такой симпатичный человек, которого она считала другом, оказался предателем? — Значит, в подвал вы идти не советуете? — спросил Осипов Деревянкина. — Нет, там повышенная влажность, тайник делать нельзя. — Хорошо. А чердак у вас есть, Марина Станиславовна? — Понятия не имею. — Вот как, — следователь изумлённо смотрел на неё, — живёте в доме и не знаете, что тут есть? — Не знаю и знать не хочу. Я не участвовала в строительстве этого дома, мне его подарили. — Да, да, мне кто-то говорил об этом, — сказал Осипов, оглядываясь по сторонам, — так где тут чердак? — Я вас провожу, — вступил в разговор Владимир, — здесь есть лестница. — Вы там были? — Нет, но я видел, как строился дом. Чердак, который при желании мог быть мансардой, пока выглядел неприглядно. Повсюду валялись доски, куски штукатурки и битого стекла. Видимо, строители поленились убрать здесь мусор. Через большое, во всю стену, окно чердак был достаточно освещён. Вошедшие сразу поняли, что и здесь ничего не найдут. Для порядка они обошли чердак по периметру и ощупали каждый сантиметр. — Ну что же, не повезло, — заметил Осипов, — придётся спускаться в покои хозяйки и шарить там. Хотя не хотелось бы этого делать. — Вы всё-таки уверены, что здесь спрятаны сокровища? — спросил председатель, сделав наивное лицо. Следователь Глеб Петрович Осипов рассердился. Он бросил на Владимира взгляд, не сулящий собеседнику благоприятного исхода дела. Этот герой-любовник ответит по всем статьям. — Вы что же, не понимаете, что мы пришли сюда не шутки шутить? — заявил он, — погиб наш товарищ, погиб во дворе дома, который казался ему подозрительным. Вы считаете, что это несерьёзно? — Извините, — покаялся Деревянкин, — я всё-таки надеюсь, что дом чист. — Не уверен. Владимир был рад, что Марина Станиславовна не удостоила их своим вниманием и не поднялась на чердак. Перед ней он чувствовал себя неудобно. Однако она встретила их у лестницы на второй этаж. — Ну что там? — спросила она. — Кучи мусора, — ответил Владимир, — я скажу Тимофею, чтобы убрался. Осипов в очередной раз удивлённо посмотрел на хозяйку. Время вельмож опять пришло? Сама-то она, выходит, ничего не делает? И в самом деле дамочка подозрительная. — Мы вынуждены проверить всё, — сказал он, — ситуация, сами понимаете, неординарная. В вашем палисаднике погиб лучший сотрудник правоохранительных органов. — Очень сожалею, — отозвалась хозяйка. В это время из спальни вышла молодая девушка. — Как вам не стыдно, — сказала она, — мама никого не убивала. — Настя, не надо ничего говорить, а то и тебя заподозрят, — предупредила её мать. — Это что такое? Кто это? — спросил следователь. — Это моя дочь, она приехала погостить, но из-за снегопада задержалась здесь. Осипов внимательно посмотрел на девушку и попросил её не путаться под ногами. Настя ушла. — Приступайте, — приказал он парням в милицейской форме. Они подошли к шкафу и открыли первый ящик. Хозяйка колебалась: уйти ей вслед за дочерью или остаться? Но как только стражи порядка вытряхнули содержимое первого ящика прямо на пол, решила остаться. А вдруг эти изверги нечаянно положат что-нибудь себе в карман — тогда против них у неё будут козыри. Смирившись с обстоятельствами, которых не удалось избежать, она внимательно следила за тем, как тряслись её платья, выворачивались карманы курток и пальто, проверялись все полки и стеллажи. Рядом стояли испуганные понятые, которые, тем не менее, с интересом изучали подробности личной жизни хозяйки. Вещи её говорили о достатке, а не о бедности. Шкатулка с драгоценностями у неё тоже была, и наряд милиции изучил её содержимое самым тщательным образом. Придраться пока было не к чему, о краже драгоценностей в милицию никто не заявлял. Но ведь могут и заявить. Как ни неприятен был этот обыск, Марину Станиславовну всё-таки утешала мысль, что у неё ничего не найдут. Она не крала, не прятала, не убивала, да и в заговоре никаком не участвовала. Почему этот труп оказался именно здесь, она не могла понять. Случайность какая-то. Участники обыска вместе с понятыми уже спускались на первый этаж. Деревянкин задержался. — Не волнуйтесь, Марина Станиславовна, — ласково сказал он и дотронулся до её руки, — это простая формальность, сейчас всё закончится. Марина отдёрнула руку и, ни слова не говоря, пошла вслед за понятыми. Она даже не взглянула на него. Через каких-нибудь полчаса первый этаж тоже был обыскан, и тоже — безрезультатно. Казалось, гости вот-вот уйдут, и можно будет вздохнуть с облегчением. Вздохнуть и оттаять — несмотря на великий погром в доме. Следователь Глеб Петрович Осипов вышел в прихожую и устало опустился на банкетку. Банкетка показалась ему жёсткой. Странно, подумал он. Где-то в покоях Мезенской он уже встречал такие банкетки и даже сидел на них, наблюдая за обыском. И все они были мягкие, как кресла. Он ощупал банкетку по правую и левую руку, потом встал и постучал по ней. — Жёсткая, — сказал он вслух, но никого это замечание не заинтересовало. Он взглянул на Мезенскую: бледная, но спокойная. Перевёл взгляд на милиционеров: ждут не дождутся, когда он их отпустит. Посмотрел на женщин, выполнявших обязанности понятых: явно разочарованы, что ничего криминального не нашли. А вот это мы ещё посмотрим! — Что-то жёсткое у вас сиденье, — заметил Осипов, опять глядя на хозяйку дома, — а я хотел было отдохнуть. Она ничего не ответила, считая этот вопрос ненужным, заданным из вредности. — А ну-ка, помогите мне перевернуть эту скамейку, — на этот раз Осипов обратился к милиционерам. Они дождались, когда он ещё раз постучит по сиденью кулаком, и поставили банкетку на бок. Осипов присвистнул. Все присутствующие с удивлением посмотрели туда же и увидели, что с обратной стороны к жёсткой доске, на которой сидел Осипов, болтами был прикреплён ящик из фанеры. Доска, прикрытая сверху гобеленом с кисточками, удачно скрывала его. — Это что такое? — в очередной раз обратился следователь к Мезенской, — вы нас не просветите? — Не знаю, — с раздражением ответила она, — я сама мебель не выбирала. — Допустим, но дом ваш, и отвечать придётся вам. — За что отвечать? — Сейчас посмотрим. Ребята, инструмент есть? — Конечно, на обыск без ключей не ходим. Они быстро отвинтили гайки, вынули болты и поставили ящик на пол. — Ну, была не была, — сказал Осипов, — надеюсь, что это не бомба.