Особо винить себя им было не за что. За престарелой матерью они добросовестно ухаживали, все её желания выполняли. Не выполнили только одно: не успели объединить две квартиры в одну шикарную, как она хотела. Но тут уж ничего не поделаешь. Нет на свете ни одного человека, у которого в течение жизни исполнились бы абсолютно все желания. Римма Степановна, будучи женщиной активной и даже громкой, из жизни ушла тихо и незаметно. Она никого теперь не будет раздражать. Борьба с милиционерами оказалась её лебединой песней, где она последний раз показала свой нрав, но вместе с тем потеряла последние силы. За день до праздника, когда позвонил Деревянкин, супруги Поляковы ещё не опомнились после похорон, и находились в полной растерянности. Но Владимир убедил их, что веселиться не обязательно, а встретиться надо, чтобы посидеть, поговорить. И вообще надо держаться как можно ближе друг к другу, это придаёт силы. Поляковы обещали подумать, а через час, как по заказу, позвонила Витушкина и начала напрашиваться в их компанию встречать Новый год. — У нас не будет ничего интересного, Ирина. Мы в трауре, Римма Степановна умерла. — Ни фига себе! — удивилась подружка, — я думала, она никогда не умрёт, как Кощей Бессмертный. Надо же! Такой подарок к Новому году! — Ирина, перестань, — попросила Татьяна. — Да я вообще удивляюсь, как вы её терпели. Её давно надо было в психушку определить с такими фокусами. — Что же поделаешь, — вздохнула Татьяна, — вот такой она была. Но надо было терпеть, потому что всегда заслуживает снисхождения как самая захудалая родина, так и самая плохая мать. — Ну, ты даёшь! И всё-таки, можно, я с вами поеду? Со мной случилось такое несчастье… Рухнула последняя надежда. Я тоже в трауре. И Витушкина рассказала историю, которая никому, кто узнавал о ней, не показалась трагической. Скорее наоборот. А дело было так. Захотела Витушкина заполучить себе жениха-иностранца. Конечно, не бедного. И не старого. Её подруга, сотрудница службы знакомств, не откладывая дела в долгий ящик, сразу же предложила несколько вариантов решения судьбы: от местных до импортных. Но она всё-таки надеялась, что Ирина не будет в своих мечтах замахиваться так далеко, за рубежи нашей родины. Но Витушкина была непреклонна, она мечтала решить все свои проблемы — и материальные, и душевные. Живут же люди в роскоши, ни в чём себе не отказывают, а чем она хуже? И подруги начали с азартом выбирать партнёра для семейного счастья Ирины. Вошли в такой экстаз, что даже поссорились. Не сошлись во вкусах на мужскую красоту. Спорили минут пятнадцать, но потом всё-таки умерили пыл и сошлись на том, что избранник должен быть высок ростом, состоятелен в финансовом отношении, приятен внешне и, конечно, возраст его не должен зашкаливать за пятьдесят. Подруга напомнила было, что у самой Ирины он, возраст, как раз зашкаливает. Не помешает ли это грядущему семейному счастью? Но Витушкина посмотрела на помощницу так грозно, что та попросту заткнулась и решила больше не лезть в чужую жизнь. Выбор был велик, и остановиться на какой-то одной кандидатуре было сложно. Женихи попадались то слишком молодые, то чересчур старые, то у них нос картошкой, то глаза навыкате. Прямо, как у Гоголя: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазаровича, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича — я бы тогда тотчас решилась». Ирина до того довыбиралась, что даже вспотела. Но после долгих поисков наконец-то сверкнул луч надежды. С монитора на потенциальную невесту вдруг глянул элегантный мужчина в самом соку, о котором она и мечтала. О себе он сообщал следующее: «Проживаю в американском штате Огайо, состоятелен, без вредных привычек; ищу себе добропорядочную спутницу жизни русской национальности». Витушкина испустила радостный вопль — вот он! И тут же отправила по указанному адресу свою самую лучшую фотографию, где она запечатлела себя в честь сорокалетнего юбилея. К фотографии было приложено письмо, полное надежд. Ответа не было долго, месяца два. Видимо жених тоже тщательно выбирал себе невесту и боялся промахнуться. Ирина уже перестала думать о нём. Но вот однажды, когда она возвращалась из магазина с тяжёлой сумкой и, войдя в подъезд, остановилась отдохнуть возле почтового ящика, то увидела, что в ящике что-то есть. Она вытащила из ящика красивый заморский конверт с американским обратным адресом. Ирина, не владевшая английским языком, была вынуждена искать переводчика. Через неделю к ней домой зашёл её давний знакомый, который читал и переводил с английского без словаря. Письмо было тёплое, полное восхищения Ириной и написанное такими словами, которые наши-то мужики никогда и не напишут. А самым главным было известие о том, что жених давно мечтал посмотреть Россию, а потому за Ириной приедет сам лично. Там же они проведут медовый месяц, а уж потом вместе отправятся в далёкое путешествие в Америку. Американец не обманул. Через переводчика он вскоре пригласил избранницу в гостиницу «Метрополь» для встречи. Ирина полетела туда на крыльях любви. «Господин ожидает вас», — сказал переводчик, встретив её у входа, и они на лифте поднялись в его роскошный номер. Сердце Ирины радостно стучало, но каково же было её разочарование, когда навстречу ей поднялся с кресла поджарый старичок лет восьмидесяти. Ростом он доходил «невесте» до плеча. «Жених» поздоровался и предложил Ирине сесть. Она, ещё не отойдя от шока, машинально опустилась на соседнее кресло. Переводчик приготовился к работе, с любопытством разглядывая гостью. — О! — сказал старичок, — вы действительно привлекательны. Правда, полноваты — это, наверно, русский стиль. Но сколько вам лет? На портрете вы молодая, а в жизни — не очень. — А сколько лет вам? — задала Ирина встречный вопрос. Старичок посмотрел на неё с недоумением — ещё и глупа. — Муж должен быть старше жены, это известно всем, — ответил он, — женщина с годами теряет свою детородную функцию, у неё начинается климакс, тогда как мужчина… — Я вам не понравилась? Слава богу, — вежливо, без грубостей (не дай бог, ещё в Интерпол загребут) сказала она и, не дожидаясь перевода, буквально выскочила из гостиничного «Люкса». На этом Ирина закончила свой рассказ и тяжело вздохнула. — Ну ладно, траур так траур, приходи, — ответила Татьяна, с трудом сдерживая смех. Глава 32 Тридцать первого декабря Татьяна с мужем приехали к Деревянкину пораньше, чтобы помочь хозяйке приготовить праздничный ужин для «траурных» гостей. Так получилось, что все перед Новым годом понесли какие-то потери. У Юли исчез Олег, на которого она очень рассчитывала; у Витушкиной сорвалось сватовство с американцем; Поляковы только что похоронили маму и бабушку; Деревянкин похоронил садовника; даже Мезенские не стали исключением — их дочь проходила курс лечения от почти неизлечимой болезни. Радоваться нечему, но собраться и посочувствовать друг другу, а потом вместе поужинать не грешно. В гостиной уже горел камин, ёлка подмигивала огнями, а из кухни вкусно пахло печёно-жареным, когда Владимир Васильевич решил пригласить к себе на огонёк и Мезенских. Юля, приехавшая вместе с Витушкиной на машине Андрея, насторожилась. Ей только этого не хватало! А впрочем… Олега-то всё равно нет, а мадам — с мужем. Она, Юля, находится здесь у своих родственников, почти у себя дома. Пусть Мезенская смущается, это она здесь будет гостья. Наташа удивилась, но спорить с мужем не стала. Да и где же ей познакомиться с мужем Марины Станиславовны, если не у себя дома. Здесь, на правах хозяйки, она может за ним ухаживать сколько угодно. Витушкина от души обрадовалась, она уже считала Мезенских своими лучшими друзьями, особенно Сашу. Итак, все согласились: с соседями надо дружить. Татьяна не сказала ни слова, но решила, что глупо вспоминать, как этот Мезенский двадцать с лишним лет назад за ней ухаживал. Ухаживал за замужней женщиной с ребёнком и, конечно, ничего не добился. Владимир тут же набрал номер сотового телефона Марины, потому что номер генерала был ему неизвестен. — У нас тут собралась небольшая компания, не очень весёлая, но тёплая и доброжелательная. Приглашаем вас с Александром Владимировичем присоединиться к нам. Мы уже нарядили две ёлки — на улице и дома. Перед двумя ёлками Мезенские не смогли устоять, и вскоре явились в гости с шампанским и конфетами. Татьяна холодно, но вежливо поздоровалась с бывшим поклонником и немного теплее — с его женой. Витушкина, встретив гостей, тут же начала болтать всякую ерунду, и на этот раз она была уместна, потому что быстро разрядила обстановку. — Я сегодня не одна, в паре с Юлей, — говорила она Марине, — от нас обеих кавалеры сбежали. — Как? — удивилась Марина и смутилась, не желая при муже упоминать имя Олега. — Да, да, убежал так далеко, что даже милиция не может найти, — просветила Ирина Мезенскую. Юля помогала Наташе накрывать на стол и не слышала, что говорили женщины. Мезенский не знал, кто такая Юля, а потому не заинтересовался, кто именно от неё сбежал. Когда все уселись за стол, Наташа наконец-то посмотрела на генерала. Действительно интересный мужчина, но заводить с ним роман — это уж слишком. Обойдётся. Юля тоже смотрела на Мезенского и сравнивала его с дочерью. Значит, карие глаза, не вписавшиеся в песню, у Насти от папы. Марина невольно бросала взгляды на Юлю, которую не успела как следует разглядеть на новоселье в своём доме, а уж в гостинице — тем более. Ничего особенного, решила она, но не хуже других, вполне привлекательна. И если уж Олег и от неё сбежал, то она, Марина, на неё не сердится. Наташа, пользуясь свободой, пока спал её ребёнок, не доверила мужу приветствовать гостей, а взялась за это дело сама. — Дорогие гости, мы рады, что вы собрались за нашим столом, — начала она, — мы очень рады познакомиться с вами, Александр Владимирович. А поскольку вы для нас человек новый, я представлю вам тех, с кем вы пока не знакомы. Без ложной скромности начну с себя: я — Наталья Николаевна, жена Деревянкина, с которым вы уже встречались; Юля — племянница Татьяны Михайловны, тогда как я — племянница её мужа Сергея Алексеевича. Но всё равно, мы с Юлей — сёстры. — Очень милые сестрёнки, — похвалил девушек Мезенский. — Андрей, сын Татьяны Михайловны и Сергея Алексеевича, наш с Юлей двоюродный брат, к сожалению, один на двоих. Рядом — его жена Майя, — продолжала Наташа. Мезенский кивнул Андрею как старому знакомому. Наташа не знала, что он участвовал в судебном процессе над Мариной Станиславовной и доказал, что генерал не знал о махинациях своей жены. — Спасибо, Наталья Николаевна, — опять подал голос генерал, — постараюсь запомнить всех. — Для друзей я — Наташа. С этой минуты прошу называть меня только так. — Есть! — отчеканил Мезенский. И гости приступили к ужину, продолжая обмениваться незначительными фразами, чтобы не порвалась нить, уже связавшая их. В конце трапезы, когда Наташа ушла к ребёнку, а Витушкина подсела к Марине, чтобы рассказать ей очередную важную новость, Мезенский простодушно спросил у Деревянкина: «А что, Олега так и не нашли?» Владимир ответил, что не нашли: в гостинице след простыл, а в Париже он тоже не появлялся. — Он уехал домой только вчера, — сказал услышавший разговор Андрей, — а кому он понадобился? Деревянкин с Мезенским удивлённо посмотрели на него. Олега, фамилии которого так никто и не вспомнил, искали повсюду, даже за границей, а он, оказывается, был где-то рядом. И знал об этом человек не посторонний. Знал, но ничего не сказал. — А где же он был, может быть, скажешь, раз уж ты про него всё знаешь? — спросил недовольный родственником Деревянкин. Андрей с удивлением оглядел гостей, которых почему-то всех, без исключения, интересовал Олег. — Он жил в квартире Майи, которая досталась ей от покойной бабушки. Олег сам попросил, чтобы мы его на некоторое время приютили. Сказал, что на гостиницы больше нет денег. — Да, — вступила в разговор Майя, — денег с него мы не брали, он всё-таки наш друг. Когда уезжал, Олег оставил мне подарок.