– Да, – ответила она. – На другом конце деревни. – Да. – А потом отправимся в замок и отомстим за моих братьев и вашего друга. – Да. Она соглашалась, хотя и не знала, как это у них получится. Алиса старалась изо всех сил, но все отчего-то пошло не так. Несмотря на все ужасы и горести, одно Алиса знала наверняка – Тесак всегда будет с ней. И вдруг он пропал. И вообще перестал быть Тесаком. «А ты – волшебница, не способная даже превратить песок в хлеб. Как ты превратишь волка в человека?» – Любое заклятье можно снять, – пробормотала Алиса. Она должна в это верить. Должна. Хотя это не та проблема, которую можно решить отвагой, или любовью, или целеустремленностью, или даже желанием. Решить ее можно лишь волшебством, настоящим волшебством. Алиса вернулась в реальность и обнаружила, что Судак по-прежнему мешкает, ожидая от нее какого-нибудь знака. – Все в порядке, Судак, – произнесла она. – Я помню, что делать. – Ну, если вы так говорите, мисс Алиса, – с сомнением прогудел гигант. – Да. Кажется, он хотел сказать еще что-то, но передумал, развернулся и ушел. И вот Алиса снова осталась одна. Рядом не было никого. Ни великана, нависающего над ней, ни гоблина, маячащего за спиной. Ни Тесака, говорящего с ней сквозь мышиную нору, ни Чеширского, нашептывающего в ее голове. Она одна, совсем одна – по крайней мере, пока не дойдет отсюда до деревенских сараев. Прошлой ночью перспектива остаться одной пугала ее, а теперь наоборот – успокаивала. Она могла ни перед кем не притворяться, что с ней все в порядке, когда на самом деле это было совсем не так. Деревня располагалась примерно в четверти мили от того места, где стояла сейчас Алиса. Лес заканчивался внезапно, как будто кто-то просто пришел и сказал деревьям, где нужно остановиться. Между лесом и деревней стелилось поле высокой, по пояс Алисе, травы, золотисто-желтой в лучах послеполуденного солнца. Из труб маленьких домиков тянулся дымок, ветер доносил до Алисы густые запахи свиней, коров, навоза и помоев, смешивающихся с ароматами жарящегося где-то мяса, нагретой солнцем зелени и вспаханной земли. Алиса запрокинула голову, подставляя лицо теплым лучам, и мельком подумала о том, как же это прекрасно: увидеть нормальное солнце впервые за – сколько там дней минуло с тех пор, как она вошла в этот ужасный лес? Кажется, целая вечность… «И если вы не хотите провести еще одну ночь под открытым небом, то вам лучше пошевеливаться, мисс Алиса». Что ж, она потащилась вперед, потому что ей нечего было больше делать, некуда больше идти. Деревня стояла там, где кончалось поле и начинался подъем в гору, так что один конец главной улицы располагался ниже другого. Выбрать косогор для строительства дома? Это казалось Алисе странным. Как тут пить чай, если вся чайная посуда будет постоянно съезжать со стола? Алиса хихикнула, понимая, что эти глупые мысли – признаки начинающейся истерики. Ей нужно время, чтобы прийти в себя, собраться с силами и приготовиться к новым испытаниям – а еще к возможности того, что она может потерпеть неудачу. Возможно, она не сумеет освободить Тесака от проклятья. Но, может быть, сумеет забрать его у Королевы? Тогда они будут вместе бродить по деревням, и люди станут рассказывать друг другу о высокой девушке и сероглазом волке, который, похоже, любит ее. И когда они найдут Дженни (что, наверное, было бы куда проще при условии, что Тесак останется волком, ведь он сможет полагаться на свой нюх), Алиса просто объяснит ей, что ее отец заколдован, но это ведь не помешает Дженни отправиться с ними? Пусть так и будет, пожалуйста? – Истерика, – пробормотала Алиса себе под нос. Мысли с каждой минутой становились все глупее и глупее. Она, словно в полусне, миновала границу селения и даже не сразу осознала, что на нее, гогоча и теряя перья, накинулся потревоженный ею гусь. – Пошла прочь, глупая птица! – раздался мальчишеский голосок. Алиса попятилась от разъяренного существа, отмахиваясь от щелкающего перед ее лицом клюва. Тщетно. Гусь нещадно щипал ее за руки, за волосы, и она закричала. Мигом позже затопали чьи-то ноги, и пара чумазых рук ухватила гуся поперек туловища. – Извините, мисс! – сказал мальчишка: тощие руки-ноги, пригоршня веснушек да нечесаная копна темно-русых волос. – Она сейчас вьет гнездо и потому очень недовольна, когда кто-то проходит мимо! «Вьет гнездо? Разве птицы делают это не по весне? Получается, сейчас весна?» Алиса поняла, что понятия не имеет о том, какое сейчас время года, и даже о том, сколько времени прошло с тех пор, как они с Тесаком сбежали из лечебницы. – Эйгар! Отойди сейчас же! – крикнула какая-то женщина. Алиса дотронулась до своей головы, ощутив липкую влагу, и недоуменно уставилась на окровавленные пальцы. Затем она посмотрела туда, откуда раздался голос. На крыльце одного из домишек стояла женщина в платке, постаревшая от забот и тревог, и сердито и подозрительно разглядывала Алису. – Извините, мисс, – повторил мальчик, отвесил что-то вроде поклона и побежал к дому, продолжая бороться с разъяренной гусыней. Алиса смотрела ему вслед – и видела, как его (мать? бабка? тетка?) втащила мальчика с птицей в дом и крепко закрыла дверь с той стороны. «Вот тебе и доброта незнакомцев», – подумала Алиса. Эта женщина могла бы по крайней мере предложить ей влажную тряпицу, чтобы вытереть кровь. В конце концов, пострадала-то Алиса из-за их птицы. Алиса оторвала очередной лоскут от подола рубахи и попыталась промокнуть ранки. Да, видок у нее был, конечно, так себе – и без побоев гусыни. Неудивительно, что женщина на крыльце смотрела на Алису с таким недоверием. Может, в этой деревне есть колодец или какая-нибудь поилка для животных, где Алиса могла бы умыться? Она потащилась дальше, вяло и путано размышляя о собственной внешности («кровь и шрам едва ли делают меня привлекательнее») и о том, что ее окружало. Дома выглядели нежилыми: с плотно закрытыми ставнями и крепко-накрепко запертыми дверьми. Если кто из людей и попадался ей на пути, то поспешно отводил взгляд, словно считая, что Алиса исчезнет, если сделать вид, что не замечаешь ее. Алиса медленно брела по деревне, стараясь не задумываться о том, как она выглядит, и размышляла, не лучше ли ей купить немного еды и уйти восвояси? Едва ли ночевка тут окажется приятной. Потом она заметила выжженный на некоторых дверях знак – черный, обугленный. Задержавшись, Алиса присмотрелась, и что-то шевельнулось в ее памяти. Тесак, охваченный лихорадкой ясновидения, чертит на пепле фигуры. Огромную остроконечную звезду, окруженную шестью звездами поменьше. – Потерянные, – прошептала Алиса. Значит, путь неизбежно привел бы ее сюда, поскольку ее судьба – как и судьба Тесака – каким-то образом связана с этими Потерянными. Алисе нельзя просто пройти через эту деревню и забыть о ней. Она должна разузнать о Потерянных. Новая цель придала ей сил, и Алиса больше не чувствовала себя в таком отчаянии, как минуту назад. Тесаку с Алисой суждено было попасть сюда. А значит, надеялась Алиса, у Тесака еще есть будущее. Вздернув подбородок, она хладнокровно встретила пристальные подозрительные взгляды двух мужчин средних лет, судя по всему, фермеров. В голове звучал голос Тесака: «Не суетись, словно мышь». Конечно же, он был прав. Алиса была хоть и не великой, но все же волшебницей. Она пережила то, что других наверняка бы уничтожило. Она не беспомощна. Заставив себя в это поверить, Алиса выпрямилась и расправила плечи. Центр деревни очень напоминал то фальшивое поселение на краю равнины: несколько магазинчиков – пекарня, мясная лавка и прочие – окружали небольшую площадь. Площадь находилась на склоне горы, и оттого все дома диковинно накренились. В центре обнаружился колодец, и вода в нем – в отличие от того фонтана – казалась вполне безопасной для питья. Вокруг колодца собралась небольшая группа людей, наполнявших ведра, чтобы отнести их домой. И хотя все они были вежливы друг с другом, Алиса отметила, что никто и ни с кем не вел себя по-приятельски, как это обычно принято у односельчан. Не слышно было ни шуток, ни смеха. Кроме того, тут не было детей – а ведь должны были быть. Носиться. Визжать. Получать выволочку от заболтавшихся с соседками матерей. Но единственным ребенком, которого видела в деревне Алиса, оставался тот мальчик с гусыней. Она подошла к людям у колодца, надеясь наполнить свой бурдюк и умыть лицо, не привлекая слишком большого внимания. Но как только она встала в короткую очередь, и без того скудные разговоры тут же прекратились, а все взгляды обратились к ней. Холодные, подозрительные взгляды. Алиса растянула губы, очень надеясь изобразить дружелюбную улыбку, и подняла свой бурдюк. Возможно, закатный свет сумеет превратить кровь на ее лице в грязь или тени. – Я подумала, что могу, наверное, набрать немного вашей воды. Я прошла сегодня очень долгий путь, и мне ужасно хочется пить. – Эй ты, откуда ты такая взялась? – рявкнул на нее старик, морщинистый и коричневый, как сушеное яблоко, с натруженными узловатыми руками. Алиса уже собиралась сказать «из Города», но поняла, что эти люди могут ей не поверить. Очень уж далеким казался отсюда Город. – Из леса, – она ткнула пальцем себе за спину, туда, куда спускался склон горы. Люди что-то забормотали, и несколько раз Алиса отчетливо расслышала слово «лгунья». – Никто не приходит из леса, – вынес вердикт старик. – Но я же пришла, – возразила Алиса. Она не рассчитывала на теплый прием, но не ожидала такого единодушного недоверия. А откуда еще она могла появиться? Не с луны же свалилась, хотя, судя по их лицам, такой вариант был бы для них предпочтительнее. – Значит, ты служишь Белой Королеве, а это значит, что тебе тут не рады, – сказал старик. – Тише, Асгар, – мужчина помоложе испуганно покосился на Алису. – Не оскорбляй Королеву. – Что хочу, то и делаю, Гуннар! – выкрикнул Асгар. – Она достаточно забрала у нас, более чем достаточно! Если это существо накажет меня вместо Королевы, то так тому и быть, но я по доброй воле не дам ей ни капли воды, ни чего-либо еще! Люди поспешно попятились, словно боясь, что слова старика навлекут гнев Королевы и на них. – Он не имел в виду ничего такого, мисс. – Гуннар скорчил жалобную гримасу, моля о пощаде и понимании. – Просто его внучка была… – Не смей говорить о моей Асте! – рявкнул Асгар, багровея, и шагнул к Алисе, потрясая кулаками. – Эта ведьма… Эта ведьма… Старик вдруг обмяк, плечи его затряслись, и он спрятал лицо в ладонях. – Я не от Белой Королевы, – сказала Алиса. – И причин ненавидеть ее у меня не меньше, чем у вас. Она забрала человека, которого я люблю, и превратила его в волка. А еще она натравила на меня своего гоблина, когда я ночевала в лесу. Гуннар прищурился: