«Очень мило, – сказал Чеширский. Послышались тихие аплодисменты. – А теперь, кода твое выступление завершилось, что ты сделаешь, чтобы выбраться из этой передряги?» – Кто бы говорил о выступлениях, – пробормотала Алиса. Было, конечно, очень хорошо – рассуждать о том, чтобы не оставаться здесь и не играть в игру Королевы, но, к сожалению, Чеширский говорил правильно. Алисе нужно было найти выход, только не через туннель и, конечно, не через ту дыру, в которую она только что провалилась. Алиса на мгновение задумалась, получится ли у нее взлететь, если она очень-очень постарается сосредоточиться. Часть ее считала, что это возможно, но другая подозревала, что это абсурд – ну или, по крайней мере, так же трудно, как состряпать еду из воздуха. «Но появился же твой стеклянный шар из ничего», – подумала Алиса. Так что хотя она, может, и не способна летать или парить без какой-либо зримой поддержки… В голове промелькнула мысль о тех странных летающих машинах, которые прошли над обугленными равнинами, но Алиса тут же отмела ее. Машина – вещь слишком сложная, не стоит и пытаться. Но что-нибудь в том же духе… что-нибудь простенькое… Из туннеля донесся грохот – похоже, сюда направлялся разъяренный гигантский монстр. Алиса решительно повернулась к шуму спиной, присела на корточки и принялась чертить на земле пальцем набросок летающей машины. Монстр – чем бы он ни был – с ревом ворвался в комнату, но Алиса все равно не желала смотреть на него, не желала вообще признавать его существование и сделать его тем самым реальным. Она только-только начала разбираться в том, что ей следовало понять с самого начала. Многое из того, что видела и пережила Алиса с тех пор, как вошла во владения Королевы, было ложью – иллюзией, обманом, уловкой. Лишь от Алисы зависело, верить в это или нет, – и вот теперь она решила не верить. Решила не тащиться по туннелю, не сражаться с монстром, чья горячая слюна капала ей на шею. Алиса знала, что если поднимет руку и дотронется до затылка, то ничего там не обнаружит. Никакой липкой жижи. Значит, и беспокоиться не стоило. Она кое-что поняла и не собиралась тратить время на всяких глупых королев с их дурацкими игрушками. – Это даже не ее магия, – пробормотала Алиса. – Она украла ее. Она умолкла, думая о Бьярке, о том, как украденная магия, сидевшая внутри него, съела его заживо. Вероятно, этим занимается и магия Белой Королевы: пожирает ее, потому что она – всего лишь сосуд для чего-то более древнего и могущественного, чем она сама. Магия довела ее до безумия, и она почти уничтожила свое королевство. – И до похищения детей, – выдохнула Алиса. Вот оно. Вот зачем Королеве нужны дети. Она понимала, что ей не удержать такую дикую и старую магию, эта магия просто уничтожила бы ее, как Бьярке. Вот Королева и использовала детей, использовала их выносливые молодые тела, чтобы они несли всю тяжесть ее магии, чтобы волшебство не высосало Королеву досуха. Но как? Королеве ведь требовалось держать все под контролем, следить, чтобы дети не овладели ее силой, не использовали ее магию против нее самой. Кроме того, нужен был какой-то канал, чтобы притягивать магию, когда это требуется Королеве, и закачивать ее обратно в детей, когда с делами покончено. Неудивительно, что дети кричали. Магия не принадлежала им, но она была внутри них, она двигалась, приходила и уходила против их воли. И если заимствованная магия действовала так, как действовала на Бьярке, то она медленно высасывала из детей жизнь. А это значит, с болью осознала Алиса, что дочь Бриньи, Эйра, почти наверняка мертва. Эйру ведь похитили первой. Алиса встала, уже не думая о летающей машине. Рассеянно отметила, что монстр исчез, потерпев неудачу, не сумев напугать ее (а также не сумев проглотить ее заживо, что означало, что он, безусловно, не был реален). Но это действительно походило на безумие. Королева медленно опустошала деревню, забирая детей. Скоро там никого не останется – и что она будет делать тогда? «Ну, – предположила Алиса, расхаживая по комнате (отмахнувшись от гоблина, появившегося из туннеля, как появился недавно разъяренный монстр), – она переключится на Город или на что-нибудь еще». Гоблин рухнул и распался на куски, точно деревянная кукла. Алиса почти и не заметила. «Ей ничего не стоит убедить работорговцев привозить ей детей, особенно если она предложит им хорошую плату. А с запасом тел, которые будут ее поддерживать, она может продолжать в том же духе бесконечно». Из ниоткуда, словно выйдя из стены пещеры, появился Морж – с губами, перепачканными кровью сожранных им девушек. Алиса оттолкнула его плечом, и он уронил блюдо с нарезанным тортом. Куски рассыпались пылью под ее башмаками. Наверное, Чеширский мог бы что-то предпринять по этому поводу, оказать влияние? Это было бы наименьшим из того, что он мог сделать, – после того как таскался за Алисой повсюду, досаждая ей и (только иногда) помогая. Но даже если она и убедит его вмешаться, Город не единственное в мире место, откуда можно было воровать детей. Дочь Тесака забрали из города и отправили в гаремы Востока, а Алиса была уверена, что и девочек Востока похищают из их домов точно так же, как в Городе. Существовал целый огромный мир детей, ждущих, когда кто-нибудь вроде Королевы (или Кролика, или Гусеницы) придет, и заберет их, и заменит их сны и мечты слезами. Нет, Алиса должна была найти способ извлечь магию из Королевы. С Бьярке же получилось, хотя она и не думала, что на этот раз все будет так же просто. Внезапно рядом с ней оказался Тесак, с дикими серыми глазами и топором в руке. В логове гоблина у нее едва сердце не остановилось от этого видения. Теперь же она только вздохнула. Этот Тесак – просто еще один из придуманных Королевой кошмаров, четвертый или пятый по подсчетам Алисы. – Уходи, – сказала она. – Ты не Тесак. И он подчинился, растаяв как дым. Первая проблема, размышляла Алиса, – как отделить детей от Королевы. Без сосудов ее сила станет нестабильной, и извлечь ее, наверное, будет легче. Корона Красной Королевы нагрелась на запястье Алисы, словно одобряя ее план. А может, напоминая о себе, о том, что она непременно еще понадобится. Алиса знала, что это так, знала почти с того самого момента, как достала корону из стены. Магия Белой Королевы была куда старше Алисы, и единственной, кто действительно мог остановить Королеву, являлась ее сестра. Белая Королева – первая Белая Королева – убила свою сестру и похоронила ее так, чтобы никто не нашел и не использовал ее силу. «Красная Королева мудрее Белой – и таковой остается даже после смерти», – подумала Алиса. Корона была на голове Красной Королевы, и когда Алиса не взяла ее в своем сне, корона поползла за ней, поползла сквозь землю, извиваясь дождевым червяком – и ползла до тех пор, пока Алиса наконец не извлекла ее из грязи. Если Алиса наденет корону на голову, сила Красной Королевы войдет в нее. Так же, наверное, новая Белая Королева забрала силу у старой. Но Алиса полагала, что тут есть что-то еще, что в коронах заключена не только сила каждой из королев. Там должна была оставаться частица их личности, искра души – ведь Красная Королева стремилась отомстить сестре. И хотя Алиса хотела помощи Красной Королевы, она не желала, чтобы та овладела ее телом. Не желала становиться такой, как Белая Королева. Некое подобие первоначальной Белой Королевы наверняка обитало и внутри нынешней, что не могло не способствовать ее безумию, потому что двум душам нельзя смешиваться в одном теле, в одном разуме. Но эти проблемы Алиса решила отложить на потом. Сперва требовалось отделить детей от Белой Королевы. Но прежде всего она сама должна была выбраться отсюда. Что, если она вовсе не в кроличьей норе? Что, если это всего лишь очередная иллюзия вроде монстра, и Моржа, и гоблина, и Тесака? Что, если Алиса на самом деле по-прежнему находилась в бальном зале, и черная плитка не превратилась в дыру в полу, а оставалась просто-напросто черной плиткой? И, конечно же, едва Алиса осознала это, земляные стены вокруг нее выцвели и пропали, вновь явив бальный зал. Она не падала ни в какую яму. Впрочем, на этот раз завеса очарования (какой бы она ни была) тоже исчезла. Зал выглядел совсем заброшенным: стены растрескались, стекла в окнах разбились и снаружи в комнату задувал ледяной ветер. Алиса поежилась. Бьярке не было – наверное, он отправился на поиски дочери, а может, заблудился в собственной иллюзии. Тесака тоже и след простыл. И теперь Алиса слышала тонкий надрывный крик, замаскированный до поры магией Королевы. Это кричали дети. Алиса твердо знала, что крик реален. Королева уже не могла одурачить Алису – теперь, когда та раскусила ее обман. Девушка бросилась к лестнице и поспешила наверх, перепрыгивая через две ступеньки зараз. Энергия, о которой она и не подозревала, толкала ее вперед. Наверху Алиса обнаружила длинный коридор с несколькими дверями. Все здесь было белым – пол, потолок, створки дверей, даже дверные ручки. А крик заполнял уже все пространство, так что трудно было определить его источник. Алиса распахнула первую дверь – и увидела в комнате колыбель с белым одеялом, но ребенка там не было. Быть может, здесь спала дочь Белой Королевы и Бьярке нашел младенца? И в этот самый миг бывший Черный Король убегает из замка, прижимая к груди малышку? Если так, то Алиса искренне надеялась, что у него хватит сил спуститься с дочкой с горы и уберечь ее. В следующей комнате не оказалось ничего, кроме груды серых тряпок на полу, как будто кто-то сделал себе из них гнездо для сна. В третьей она нашла детей. Их было семеро – сидящих на полу, вытянувших ноги и прижавшихся спинами к стене. Они походили на машины, которые кто-то выключил. Глаза их были открыты – но они не видели ничего перед собой. Теперь, когда Алиса вошла в комнату, она перестала слышать крик. С застывших губ детей срывались лишь медленные, будто предсмертные вздохи. Все дети находились на разных стадиях истощения. Все были страшно худы, хотя от тех, кто просидел здесь дольше других, остались одни лишь обтянутые кожей скелеты. Глаза их вылезли из орбит, руки превратились в жалкие веточки. Но хуже всего было то, что Алиса не видела ничего, что, несомненно, удерживало их в таком состоянии. Она надеялась (наверное, очень по-детски) обнаружить что-то, что можно разбить – так всегда бывало в сказках. Кристалл, или драгоценный камень, или еще что-то подобное. Стоило герою найти его и разбить, все заканчивалось хорошо. Алиса думала, что когда найдет детей, то увидит что-то, что привязывает их к Королеве, – и разрежет это ножом, или же тут будет что-нибудь стеклянное, что можно грохнуть оземь. Она ползала по полу перед детьми, трясла их, махала рукой у них перед глазами. Но они не отвечали, не реагировали, вообще не замечали ее присутствия. Корона на запястье Алисы опять потеплела. Ну конечно. Она и забыла, что ей понадобится Красная Королева. Алисе, как-никак, надо разрушить волшебство Белой Королевы. Она стянула корону с руки и посмотрела на нее. Красный камень манил ее. – Я по-прежнему останусь Алисой, – сказала она, не зная, кого пытается убедить – Красную Королеву или себя. – Неважно, что мы сделаем вместе, я останусь Алисой, правда? «Ну конечно, останешься», – прошептала корона. Алиса колебалась. Конечно, у Красной Королевы имелась причина лгать, причина обманывать Алису, потому что, когда корона окажется на голове Алисы, Королева вновь обретет тело. Однако Алиса почему-то, как ни странно, верила ей. Красная Королева не станет пытаться отобрать у нее ее «алисость». Алиса медленно поднесла корону к голове и опустила обруч на коротко, как у мальчишки, остриженные волосы. На секунду она почувствовала себя очень глупо, представив, как нелепо выглядит со своим изуродованным шрамом лицом и в мужской одежде. Эта корона принадлежала не такой, как она. Потом обруч на ее голове вновь потеплел, потом стал горячим, а потом исходящий от него жар сделался болезненно-неприятным. Алиса вскрикнула и, корчась, упала на пол. Она потянулась к короне, стремясь сорвать ее, но едва попыталась дотронуться до обруча, как пальцы обожгло, а корона сниматься не пожелала. Потом в крови Алисы вспыхнул огонь. Пожар занялся в ее мозгу и распространился по телу, выжигая все внутри. Но этот огонь не уничтожал – в отличие от того, что спалил равнины. Он очищал, восстанавливал целостность, вливал силу. А еще он нашел в Алисе то, о чем она и не подозревала. Когда-то, давным-давно, она отняла свою свободу у Кролика. Она схватила его нож и выколола ему глаз, но не знала, что тот нож был волшебным и что, нанося удар, она лишила Кролика его магии. Часть магии ножа перешла к Алисе в тот момент, когда она пролила чужую кровь, а ножу часть магии досталась от Бармаглота (который в далеком прошлом стал первой жертвой клинка), а часть – от Кролика. Нож вобрал в себя понемногу силы от каждого из них, а поскольку Алиса завладела клинком и использовала его по назначению, эта сила досталась ей. Эта магия – не совсем украденная, но и не ее собственная – засела внутри ее собственной силы, как песчинка в ракушке. Только вот вместо того, чтобы превратиться в жемчужину, она выросла в уродливую черную опухоль, пульсирующую на дне ее магии, не давая Алисе раскрыть свои способности. Огонь Красной Королевы выжег чужеродное образование, потому что внутри Алисы места хватало лишь для нее самой и для Королевы. Внезапно Алиса почувствовала, как магия внутри нее разбухает, наполняя ее целиком, щекоча и покалывая ресницы, кончики пальцев и даже зубы. Внезапно корона остыла, пожар унялся. У Алисы перехватило дыхание, и она резко повернулась на бок, выкашливая черный пепел. Во рту у нее пересохло, горло саднило, но все тело казалось свежим и легким. Как же долго она таскала тяжелейший груз, даже не подозревая об этом! Алисы утерла рукавом губы и села, больше всего на свете желая сейчас выпить стакан холодной воды. И тут же, к ее немалому удивлению, у ее локтя появился полный стакан. Она жадно осушила его, посмотрела на стекло и внятно произнесла: – Еще, пожалуйста. Стакан мгновенно наполнился вновь, и Алиса едва не захлопала в ладоши, как ребенок. Магия – это чудесно, чудесно! Если бы только она могла сделать то же самое на выжженных равнинах, то избавила бы и Тесака, и себя от многих страданий. – А теперь, пожалуйста, яблоко. Красное, сочное, сладкое яблоко. Яблоко упало ей на колени, и на этот раз Алиса громко рассмеялась. У нее даже голова закружилась, когда она представила, что может сделать теперь со всей этой магией. «Ну, ты закончила?» Алиса нахмурилась. Голос Чеширского звучал так строго, словно он бранил нашкодившего ребенка. – У меня же никогда раньше не было настоящей магии. – Алиса сморщила нос. – Неужели мне нельзя насладиться ей хотя бы секунду? «Только не тогда, когда за твоей спиной умирают дети. Мне-то лично все равно, но ты, полагаю, расстроишься, если кто-то из них умрет, когда ты могла бы этому помешать». Легкомысленное желание играть и хихикать мигом исчезло – Алиса словно протрезвела. Она действительно забыла о детях, всего на мгновение, забыла о том, где она, что делает и зачем вообще надела эту корону. Катаясь по полу, Алиса уронила нож Бриньи. Теперь она подняла его, поставила на пол стакан, а яблоко сунула в карман. Потом встала и вновь повернулась к детям, на этот раз точно зная, что делать. Опустившись на колени перед первым ребенком, мальчиком лет восьми-девяти, Алиса прижала ладони к его щекам. У мальчика были очень темные глаза и черные кудри – в отличие от остальных детей, светловолосых и голубоглазых, как Бринья и большинство жителей деревни. А еще он был самым тощим, и когда Алиса дотронулась до его лица, ей показалось, что кости его вот-вот разорвут кожу.