— Нет. Как мне вас называть? — Называйте меня Игорем Михайловичем. Фамилия моя, вам ничего не скажет. — Вы что-то хотели мне сообщить? — Да. Это касается Сергея, — он понизил голос и подозрительно огляделся. — За день до смерти, он пришел ко мне в гости. Мы поболтали, выпили, и он за беседой передал мне эту папку. Он сказал, что мне нужно передать ее вам, если с ним что-то случится. Я пытался расспросить его, но он ничего мне больше не сказал. Так что я выполняю последнюю просьбу друга. Держи, — он протянул мне черную кожаную папку. — Что здесь? — спросил я. — Не знаю. У нас не принято смотреть чужие вещи, — он повернул голову на бок и предложил: — Может, по рюмочке, а? — Я не пью, — ответил я. — Так это же, за упокой души Сергея Ивановича. Я подумал. — Ну давайте. Он улыбнулся и пошел к стойке. * * * Дрожащими от нетерпения руками, я отстегнул молнию папки и выложил на диван два маленьких конверта и один объемистый пакет. На одном из конвертов черным маркером было написано «Наташе», а на другом «Владимиру». Вскрыв конверт со своим именем, я достал листок, исписанный знакомым мелким почерком. «Здравствуй, дорогой Володя. Я уже мертв, или нахожусь в коме или просто пропал куда-нибудь навеки. Ты не представляешь себе, как мне грустно было писать эти слова, как я надеялся, что это послание никто не прочтет. Однако мои опасения оказались верны, и тебе теперь придется выслушать мою исповедь. Сразу хочу извиниться, ведь я поступаю жестоко, вовлекая тебя вслед за мной. Если ты не захочешь мне помочь, то пожалуйста сожги всю папку и немедленно уезжай из города. Если же ты хочешь узнать, все, ты должен прочитать все письмо до конца. Работа в милиции была моей голубой мечтой с детства. И я был очень рад, когда меня приняли на службу во внутренних органах. Я мечтал повторять подвиги Знатоков, быть честным и храбрым, и слишком поздно понял, что выбрал для этого не то время. Сейчас всё решают деньги, а не находчивость следователя. Работа начала мне надоедать, у меня были проблемы с сердцем. После того дела с Царевым, я стал совсем плох. Навсегда оставшись лейтенантом, я навсегда остался с постоянной и маленькой зарплатой. Это довело жену, которая бросила меня, оставив дочку. После того, как я перестал бороться за справедливость и сочувствовать людям, жизнь постепенно наладилась. Но все время так жить я не мог и после того, как убили Вадика Багренцова, я решил любыми правдами и неправдами найти убийцу. Благодаря своим связям, я узнал, что Вадим приезжал в Кулинск, чтобы пообщаться с местными следователями, которые вели крупное дело о похищении ценных чертежей из НИИ авиастроения. Дело находилось под грифом «Секретно», но каким то образом попало к журналистам, и вскоре было описано в каждой газете. В преступлении подозревалась местная группировка, однако ходили слухи, что замешаны и влиятельные люди из Сахарова. Поэтому, следователям и требовалась помощь с нашей стороны. Чертежи истребителей нового поколения стоят огромных денег. Скорее всего укравшие люди (лидер Карпов Андрей по кличке Череп) собирались продавать чертежи Барону. И я знал, как они это сделали. Варякин Андрей тоже был замешан в группировке Черепа и, когда к нему приехал дядя, наверняка предложил, мол, давайте передадим бумаги через Короткова — он все-таки почетный железнодорожник, его подозревать не будут. Черепу идея понравилась, и он встретился с Коротковым. Тот, конечно, испугался, но перечить не смог. На вокзале в Сахарове, его должны были встретить люди Барона и принять груз. Но они не только его приняли, но и убрали курьера. Причем, как я думаю, они не собирались платить. Варякин, хоть и был последней сволочью, но все-таки взбунтовался, когда узнал, что его дядю убили. За это его и прикончили. А Вадима они убили, скорее всего, без видимых на то причин, просто так, из страха. Узнав, что Барон не собирается платить, Череп с несколькими людьми из окружения направился в Сахаров. Здесь он угрожал Барону, посадил за решетку его лучшего человека, и в конце концов убил его, надеясь, что найдет чертежи в его квартире. Они действительно были там, в тайнике. О том, где он и как открывается, Череп не знал. Я решил опередить его, выкрал чертежи, только потом осознав, что подписал тем самым себе смертный приговор. Теперь о том, что нужно сделать с бумагами. Позвони по телефону указанному ниже, лучше из будки. Скажи, что ты от меня и назначь встречу, но на нее не являйся, проверив не будет ли там засады. Если все будет чисто, назначь вторую встречу и передай бумаги. После этого бери отпуск по уважительной причине или что-то в этом роде и уезжай подальше. Надеюсь, что ты меня не подведешь. Ты — один из немногих людей, которым я могу доверять. Сам не знаю, почему я так решил. Просто не могу представить, что ты можешь быть предателем. Позаботься о Наташе, спрячь ее понадежней. Передавай привет всему отделу, скажи Совкову, чтоб он не волновался, а то у него очень слабое сердце. Ну вот и все. Искренне твой Сергей Митько». Я перечитал письмо еще раз. Какие бумаги я должен передать? Неужели?… Я молниеносно раскрыл пакет и вынул оттуда кипу бумаг и один лазерный диск компьютера. Значит, это те чертежи, выкранные вместе с оригиналом и компьютерными данными. Я держу в руках вещь, имеющую огромное значение для государства. Если эта информация попадет в руки террористов или просто к враждующей стране, то случится… Что именно случится, я не знал, но вряд ли что-нибудь хорошее. Раздался стук. Я вздрогнул и направился к двери, достав из кармана пистолет. Это была Ира. Я убрал оружие и открыл дверь. — Здравствуйте, дядя Володя, — сказала Ира. — Можно я с Сержантом погуляю? — Конечно, — я впустил ее и пошел искать щенка. — А ваш брат вас нашел? — спросила Ира. — Какой брат? — я остановился на полпути. — Ко мне вчера подошел дяденька и сказал, что он ищет Владимира Белова, своего брата, который живет в этом подъезде. Я спросила, не тот ли, который работает в милиции; он сказал, что тот. Ну, я и назвала ему ваш адрес. А что? Я замолчал, потом подошел к Ире и сказал: — Слушай. Для всех, кого ты встретишь, ты меня не знаешь и только иногда встречаешь в подъезде. Больше ко мне не приходи, пореже гуляй одна, лучше с собакой. Сержанта я спрячу в надежное место. Ира ужасно испугалась. — Почему? — спросила она. — Я сейчас слишком опасный знакомый. Когда все уляжется я тебе скажу, и ты опять сможешь гулять с щенком. Хорошо? Дав мне обещание молчать, она убежала домой. Я закрыл дверь, и на душе у меня стало до ужаса противно. Я попытался успокоиться, но не смог. Теперь меня в любой момент могут убить, теперь я могу умереть. Глава восьмая (заключительная). Дверь открыл высокорослый мужик, который тут же спросил: — Чего надо? — Мне бы Наташу. — А ты кто? — Владимир Белов. — Дима, это Володя, — послышалось из-за его спины. — Пропусти его. Дима отошел в сторону и я увидел Наташу. Она уже отошла от смерти отца и даже пыталась улыбаться. — Я должен передать тебе кое-что, — сказал я. — Что именно? — Вот, — я протянул ей письмо. — От кого оно, — спросила Наташа, рассматривая надпись на конверте. — От… Сергея Ивановича, — тихо сказал я. Наташа побледнела и бережно начала вскрывать конверт. — Погоди, Наташа, это не все, — остановил ее я, указывая на большую сумку. — А это что? Я достал из сумки Сержанта, который тут же возмущенно залаял. — Ой, щенок, — всплеснула руками Наташа. — Это твой? — Да. Пусть он побудет здесь, на время… ремонта. — Хорошо, только у Димы — кошка. — Ничего. Он с недавнего времени кошек боится.