– Но сегодня утром вы не сочли нужным сказать что-нибудь инспектору Кремеру, когда он интересовался вашим мнением относительно возможного местонахождения шкатулки. Или я ошибаюсь? И на этот раз Жебер не растерялся. Потом толково ответил еще на несколько вопросов. Но я уже особо не прислушивался – мои мысли были заняты другим. Я обдумывал варианты действий. Меня останавливало то, что Жебер был слишком уж хитер. Конечно, он полагал, что я не выдам его, так как он еще был нужен Вулфу. Но я засомневался: а стоит ли игра свеч? Не то чтобы меня мучила совесть – ради благого дела я без всяких колебаний втер бы очки всему полицейскому управлению с комиссаром Хомбертом во главе, – но похоже было, что Вулфу все равно не удастся вытянуть что-либо из Жебера. И мы только дадим Кремеру очередной повод для бешенства. Я понимал, что здорово рискую: если Макнейра убил Жебер, в управлении вполне могут выбить из него признание, и тогда наш гонорар накроется. Но, в отличие от Вулфа, я не знал, виновен ли Жебер. Раздумывая над ситуацией, я вполуха слушал, как Жебер заливает Роуклиффу – у него это здорово получалось. В итоге он повернул дело так, что мы могли бы спокойно сесть в машину и укатить. У нас даже не сняли отпечатки пальцев. – Утром из дому никуда не уходите, – напутствовал его Роуклифф. – Инспектор, возможно, захочет поговорить с вами. В крайнем случае, если куда пойдете, сообщите, где вас найти. – Он повернулся ко мне и донельзя кислым тоном сказал: – А вас, Гудвин, хлебом не корми, дай только кого-нибудь надуть. Готов побиться об заклад, когда вокруг никого нет, вы сами себя обманываете. Инспектор еще даст вам знать, что он думает обо всем этом. Уж не хочу говорить, что я сам по этому поводу думаю. Я усмехнулся: – Могу вам сказать еще кое-что. Стою я тут и слушаю, как Жебер вешает вам лапшу на уши и тает от собственного остроумия. Думаю, его так просто не возьмешь. Придется везти в управление, пусть там переночует. – С какой стати? Вы с ним закончили свои дела? – И не начинали. Послушайте меня. Около девяти вечера он приехал сюда, решил, что никого нет – свет был погашен, – и попытался через окно залезть в дом. Когда Сол Пензер поинтересовался, что ему тут надо, Жебер ответил, что прошлой осенью забыл зонтик и приехал забрать его. Может, он у вас в бюро находок лежит, вот вместе и поезжайте, поищите хорошенько. Вещественное доказательство вам не помешает. – Неплохо, – хмыкнул Роуклифф. – Давно придумали? – И не пытался ничего придумывать. Иногда факты бывают почище вымысла. Нельзя же всегда и всех подозревать в обмане, лейтенант. Могу позвать ребят, спросите их сами – они все трое были тут. Мне кажется, если за зонтиком лезут в окно, на такой зонтик стоит взглянуть. – Так-так. Но вы называли это типа Джерри и пытались увезти его. Куда? А что, если и вам, Гудвин, поискать с нами зонтик? Это было выше моих сил. И так Жебер настроение испортил. – Черт знает что! – воскликнул я. – Может, вы еще начнете таскать в управление малышню, которая не там в мяч играет? А я, между прочим, мечтал собственноручно доставить его к вам и получить за это медаль. Или вообще посадить его прямо здесь на метро до Бруклина, где вы, если не ошибаюсь, живете. Вы получили его, лейтенант? Получили. Я еще и рассказал кое-что. А вам все не так, черт побери! Ладно, мне спать пора. Решительным шагом я двинулся к воротам, бесцеремонно расталкивая полицейских. Залез в машину, выехал на дорогу, едва не задев крыло полицейского автомобиля, и снова покатил по колдобинам. Я был настолько раздражен, что добрался до Тридцать пятой улицы на две минуты быстрее прежнего. Дома было темно и тихо. Никакой записки Вулф не оставил. Я налил на кухне стакан молока и пошел наверх. На стене моей комнаты светилась красная лампочка. Это означало, что Вулф включил у себя сигнализацию: если кто-нибудь сунется в окно или подойдет к его двери ближе чем на три метра, сирена взвоет так, что даже я проснусь. В девятнадцать минут третьего я наконец улегся. Глава 14 Я повернулся к Вулфу: – Да, забыл вам сказать. Может быть, это важно. Коллинджер, адвокат Макнейра, сказал, что похороны пройдут в соответствии с последней волей покойного. Сегодня в девять вечера – служба в Белфордской часовне на Семьдесят третьей улице, а завтра тело кремируют и прах перевезут в Шотландию. Коллинджер полагает, что душеприказчик, вероятно, примет участие в отпевании. Возьмем седан? – Глупо, – пробурчал Вулф. – Ты совершенно невыносим. Вполне можешь сходить вместо меня. – Он поежился. – Все в черном и белом. Тоскливое и тихое поклонение страху смерти. Там будет его убийца. Прошу, не угнетай меня. – И он снова погрузился в атлас, раскрытый на большой карте Аравийского полуострова. Был полдень пятницы. Я спал меньше шести часов, так как поднялся в восемь, чтобы успеть позавтракать и уже в девять явиться с докладом к Вулфу в оранжерею. Прямо с порога он спросил, достал ли я шкатулку, а потом слушал, уже сидя спиной ко мне и разглядывая цветочную рассаду. К информации о Жебере он не проявил особого интереса, но мне, как обычно, было трудно понять, притворяется он или нет. Когда я напомнил, что в десять часов придет Коллинджер обсудить завещание и наследство, и спросил, не будет ли каких поручений, он в ответ лишь покачал головой, даже не дав себе труда повернуться ко мне. Я спустился в кухню и съел еще пару оладий, чтобы не заснуть. Фриц снова благоволил ко мне, окончательно простив мою бестактность, когда в среду я за шкирку вытащил Вулфа из очередного загула. Около полдесятого из Брюстера позвонил Фред Даркин. Вскоре после моего отъезда из Гленнанна непрошеные гости тоже убрались восвояси, и наша троица провела ночь спокойно. Но не успели они закончить свой холостяцкий завтрак, как сыщики и полицейские явились снова, на сей раз вооружившись кучей бумаг. Я попросил Фреда передать Солу, чтобы он держал ухо востро и не сводил глаз с мебели и прочего движимого имущества. В десять пришел наш адвокат – Генри X. Барбер, а вскоре появился и Коллинджер. Я сидел, слушал всю эту муть о заверенных копиях завещания, законах о наследстве и тому подобном, потом сходил наверх к Вулфу, подписал какие-то бумаги, что-то перепечатал. Когда в одиннадцать Вулф спустился, адвокаты уже ушли. Он поправил в вазе орхидеи, распорядился насчет пива, попробовал, как пишет ручка, просмотрел утреннюю почту, продиктовал письмо, затем направился к книжным полкам, взял атлас и вновь погрузился в него. Я никак не могу понять, какой толк может быть от изучения атласа – разве что мы займемся когда-нибудь международным делом и тогда в любой стране будем чувствовать себя как дома. Я принялся переписывать новые данные в картотеку растений, а примерно без четверти час раздался стук в дверь, и Фриц принес телеграмму. Я прочитал: ШОТЛАНДИЯ ОТРИЦАТЕЛЬНО НУГАНТ ГАМУТ КАРТАХЕНА ОТРИЦАТЕЛЬНО УНИЧТОЖЕНО БЕСПОРЯДКИ ДАНУМ ГАМУТ ХИЧКОК Я вытащил шифровальный блокнот, кое-что уточнил и записал текст. Вулф по-прежнему пребывал на Аравийском полуострове. Я кашлянул, стараясь воспроизвести львиный рык. Он нехотя поднял глаза. – Если отсутствие новостей – хорошая новость. Тут вам подарочек от Хичкока. Он пишет, что в Шотландии результатов пока никаких, потому что объект отказывается давать какую-либо информацию. В Картахене пока тоже ничего – многие документы уничтожены во время беспорядков два года назад. От себя могу добавить, что Шотландия и Картахена, во всяком случае, в одном преуспели больше, чем Тридцать пятая улица: они передают «ГАМУТ», что означает «работа продолжается». Вулф хмыкнул. Минут через десять он наконец закрыл атлас. – Арчи, мне очень нужна эта шкатулка. – Слушаюсь, сэр. – Да, Арчи, очень. Вчера вечером, когда ты уехал, я снова – по ночному тарифу – звонил мистеру Хичкоку в Лондон. Я узнал, что сестра Макнейра живет в старой семейной усадьбе в небольшой деревушке близ Кэмфирта. Я подумал, что он, может быть, спрятал шкатулку именно там, когда ездил в Европу. Я попросил Хичкока поискать ее в усадьбе, но, судя по телеграмме, сестра не разрешает. Давненько такого дела не было – все наперекосяк. Все вроде бы просто – и никаких доказательств! Если шкатулка не отыщется, придется посылать Сола в Шотландию и Испанию. Неужели нужно исколесить полмира, чтобы найти подтверждение мотива убийства, которое произошло у нас на глазах? Вчера я два часа обдумывал ситуацию и должен констатировать: против нас невероятное сочетание находчивости и везения. Но даже в этом случае грош нам цена, если придется покупать билеты на пароход через Атлантику. – Пожалуй, – ухмыльнулся я. Раз он нервничает, значит есть надежда. – А может, здесь как раз помогут самые примитивные методы? Ну, например, кто-нибудь из парней Кремера выяснит, откуда взялся цианистый калий. – Скажешь тоже! – Вулф раздраженно махнул рукой. – Кремер даже не знает, кто убийца. А что касается яда, то, скорее всего, его купили много лет назад, возможно, даже за границей. Так что к везению и находчивости добавь еще и давний расчет. – Понятно. Вы говорите, что знаете, кто убийца. Это действительно так? – Арчи, – произнес Вулф укоризненно, – ты же знаешь, я не любитель мистификаций. Но я не буду возлагать на тебя такое непосильное бремя. Ты же не умеешь хранить тайны. Конечно, я знаю, кто убийца. Ну и что? Мое положение ничем не лучше положения Кремера. Кстати, он звонил вчера, буквально через несколько минут после твоего отъезда. Высказал недовольство тем, что мы не сообщили ему о Гленнанне и он случайно узнал о нем, разбирая бумаги Макнейра. Кроме того, бурно негодовал из-за того, что Сол так и не пустил в дом полицейских. Надеюсь, после твоего подарка в лице мистера Жебера он немного остынет. Я кивнул: – Но, вероятно, я окажусь в глупом положении, если Кремеру удастся выжать из Жебера что-нибудь ценное. – Не волнуйся, Арчи. Жебер и под пытками вряд ли выпустит из рук соломинку, в которую вцепился, пытаясь спасти свою жизнь. А привозить его сюда действительно не было никакого толку. Он точно рассчитал, что ему выгодно, а что нет. Да, Фриц? Что, суфле уже готово? Конечно подавай. И немедленно! Опершись руками о край стола, Вулф отодвинул кресло и встал. Мы поспели к суфле как раз вовремя. Однако от обеда меня один раз все-таки оторвали – позвонила Хелен Фрост. Обычно Вулф категорически запрещал во время еды подходить к телефону, но исключения иногда допускались. Например, когда клиентом была женщина. Я отправился в кабинет и взял трубку без особой радости, ибо все утро ждал, что она позвонит и сообщит об отказе от наших услуг. Сидит там одна с мамашей – мало ли что. Но Хелен лишь поинтересовалась, что с Перреном Жебером. Ее мать утром звонила в Чезбро и узнала, что Жебер не ночевал дома. Обеспокоенная миссис Фрост несколько часов просидела на телефоне, пока наконец не выяснила в полиции, что Жебер задержан и находится в управлении, но поговорить с ним ей не разрешили. Инспектор Кремер сообщил, что задержали Жебера на основании информации мистера Гудвина из конторы Ниро Вулфа. И Хелен интересовалась, правда ли это. – Мы поймали его, когда он пытался залезть в окно в Гленнанне, – ответил я, – а полиция теперь хочет выяснить, что он там забыл. Вопрос вполне естественный. Он либо ответит на него, и тогда его отпустят быстро, либо не ответит – и ему придется посидеть. Но ничего страшного. – А они не будут… – В голосе ее звучала тревога. – Мне действительно многое в нем не нравится, но он старый друг матери и мой тоже. Как вы думаете, они ему ничего не сделают? Не понимаю, зачем ему понадобилось лезть в окно, он ведь никогда не был в Гленнанне. Вы же знаете, они с дядей Бойдом не ладили. Просто не понимаю. Но ведь только за то, что он попытался открыть окно, они же не станут… – Всякое бывает. Могут его немного потрепать. Но несильно. – Это ужасно! – Голос ее дрожал. – Мне всегда казалось, что я ничего не боюсь. А теперь… Но я все равно хочу, чтобы вы с мистером Вулфом продолжали расследование. Только я хотела бы попросить вас… Перрен действительно наш старый друг… Вы не могли бы съездить и просто узнать, как он там? Ведь полиция очень любезна с вами. – Что за вопрос! – Я скорчил гримасу трубке. – В управление? Да ради бога! С превеликим удовольствием! Сейчас я быстренько дообедаю, и одна нога здесь, другая там. Как приеду, сразу позвоню. – Огромное вам спасибо. Если меня не будет дома, передайте матери. Я хочу пойти купить цветов. – Хорошо. Обязательно позвоню. Я вернулся и рассказал о звонке Вулфу. Он был раздражен – как всегда, когда дела отрывали его от еды. Я не спеша доел второе и дождался кофе, ибо знал: если начну торопиться, это повредит пищеварению Вулфа. Он не особо страдал, если в обеденный час я оказывался в городе и жевал на ходу что придется, но раз уж я сел за стол, то обязан был есть как полагается. Кроме того, я и сам не собирался давиться ради дела, которое явно не сулило удовольствия. В начале третьего я отправился в гараж, и там меня поджидала еще одна неприятность – мой «родстер» после вчерашней поездки приводил в порядок кто-то явно безрукий. Добравшись до центра, я поставил машину перед полицейским управлением и вошел внутрь. Выйдя из лифта, я с независимым видом проследовал по длинному коридору и небрежно открыл дверь в приемную Кремера. – Доложи инспектору, – сказал я парню за столом, – Гудвин из конторы Ниро Вулфа. Однако пришлось подождать минут десять, пока парень кивком не пригласил меня в кабинет. Я лелеял надежду, что Кремера нет на месте и разговаривать придется с Берком. Дело тут не в моей врожденной робости, просто я знал: всем будет лучше, если Кремер успеет немного остыть. Однако он собственной персоной сидел за столом. Но, к моему удивлению, не набросился на меня и не вцепился зубами мне в ухо. – А, это ты, – пробурчал он. – Значит, сам пришел. Легок на помине. Берк говорил сегодня, что тебе надо бы обратиться к Смоки. Это тот хромой коротышка, что натирает у нас внизу медные перила. Мог бы заодно и тебя отшлифовать. – Пожалуй, я присяду. – Валяй. В мое кресло не хочешь? – Благодарю покорно. – Ну а чего же ты хочешь? Я сел и печально покачал головой: – Будь я проклят, инспектор, никак вам не угодишь! Мы с ног сбились, ищем эту шкатулку, а вы все недовольны. Поймали опасного типа, который пытался незаконно проникнуть в дом, отдали его вам – опять недовольны. Ну а если мы распутаем это дело и преподнесем его вам на блюдечке – что тогда? Обвините нас в соучастии, что ли? Помните, в деле Клары Фокс?.. – Помню. И высоко ценю прежние заслуги. Но сейчас я занят. Чего тебе надо? – Ну что ж… – Откинув голову, я смотрел на него как бы сверху вниз. – Я представляю душеприказчика мистера Макнейра и приехал пригласить Перрена Жебера принять участие в отпевании усопшего сегодня в девять часов вечера в Белфордской часовне. Не могли бы вы сказать мне, где он сейчас?