– Не волнуйся, все будет нормально, – уверенным голосом сказал я. – Если бы Амос хотел как-то навредить нам, он бы сделал это гораздо раньше. Постарайся уснуть. – Картер! – Ну чего еще? – Это ведь все магия? То, что случилось с отцом в музее. Лодка Амоса. Этот дом. Сплошная магия. – Думаю, что так. Она громко вздохнула. – Хорошо. А то я уж боялась, что у меня крыша едет. – Спокойной ночи. Я осознал, что не говорил этого Сейди с той поры, когда мы еще жили вместе в Лос-Анджелесе и мама была жива. – Я скучаю по отцу, – призналась Сейди. – Я ведь его почти не видела… и все равно скучаю. К глазам моим подступили слезы, и я сделал глубокий вдох. Я не имел права быть слабым. Сейди нуждалась во мне. Отец нуждался в нас обоих. – Мы обязательно его найдем, – пообещал я. – Приятных снов. Я прижался ухом к двери, но с другой стороны слышалось лишь негромкое мурлыканье кошки. Маффин осваивалась на новом месте. Хотя бы не чувствовала себя несчастной. Мне хотелось спать, и я лег. Под одеялом было тепло и приятно, но спать на дурацком изголовье я не мог. У меня затекла шея, и тогда я положил изголовье на пол и решил спать без него. Это было моей первой большой ошибкой. 6. Завтрак с крокодилом Картер Как назвать то, что я видел? Это был не кошмар, а нечто более реальное и потому пугающее. Во сне я вдруг ощутил себя невесомым. Наверное, я проснулся и вдруг увидел себя наверху. Внизу, на кровати, лежало мое тело. Мелькнула мысль: «Я умираю». Но это было не так. Я не превратился в призрак. У меня появилось новое тело: светящееся, золотистое, с крыльями вместо рук. Я стал кем-то вроде птицы. [Нет, Сейди, я не превратился в курицу. Может, позволишь мне продолжить?] Я знал: это не сон. Мне не снятся цветные сны. И все пять чувств у меня во сне не работают. В комнате слегка пахло жасмином. В недопитой жестянке имбирного эля, что стояла на ночном столике, булькали пузырьки углекислого газа. Мои перья теребил холодный ветер. Значит, окна открыты? Мне не хотелось вылетать из комнаты, но сильный поток подхватил меня, как листик в бурю, и вынес. Особняк остался внизу. Силуэт Нью-Йорка стал размываться и исчез. Я летел сквозь темноту и туман, слушая шепот странных голосов. В животе возникли те же ощущения, как во время плавания на лодке Амоса. Потом туман рассеялся, и я оказался совсем в другом месте. Я парил над каменистыми склонами горы. Далеко внизу, на другом конце долины, светился огнями город. Нет, это был не Нью-Йорк. Ночная темнота не помешала мне почувствовать, что я нахожусь в пустыне. Ветер был настолько жарким, что кожа лица стала сухой, как бумага. Понимаю, звучит нелепо, но я по-прежнему ощущал свое лицо человеческим, будто оно существовало само по себе и не превратилось в птичью голову. [Отлично, Сейди. Можешь называть меня Картером Куриноголовым. Довольна?] Подо мной на уступе стояли двое. Кажется, они меня не заметили. Я понял, что мое свечение померкло. Словно птица-невидимка, я парил в темном ночном воздухе. Фигуры были видны не слишком отчетливо, однако я понимал, что это не люди. Я напряг зрение. Первый из стоявших оказался низеньким, толстым и лысым. Его кожа странно блестела под лунным светом, и я сразу подумал о жабе, вставшей на задние лапки. Второй был высоким и невероятно тощим, с когтистыми ногами, как у петуха. Лица его я почти не видел. Скажу только, что оно было красным и влажным… В общем, это даже хорошо, что я не разглядел его лицо. – Где же он? – нервозно квакнул первый, похожий на жабу. – Он пока не обзавелся постоянным хозяином, – раздраженно ответил второй, с петушиными ногами. – Он может появляться лишь на короткое время. – А ты уверен, что мы находимся в нужном месте? – Да, идиот! Вскоре он будет здесь. На уступе появилась третья фигура, огненная. Те двое упали ниц и буквально зарылись в щебень. Я отчаянно желал, чтобы он меня не увидел. – Мой повелитель! – заквакал жабообразный. В темноте мне был виден лишь огненный человеческий силуэт. – Как называется это место? – спросил тот, кого назвали повелителем. Едва он раскрыл рот, я сразу понял, кто он. Этот тип напал на отца в Британском музее! Весь вчерашний страх мгновенно вернулся ко мне, и я замер. В музее я пытался бросить в него обломком камня. Здесь я не мог сделать даже это. От мысли, что я ничем не помог отцу, мне стало паршиво. – Мой повелитель, эту гору называют Верблюжьей, – сказал прихвостень с петушиными лапами. – Издали она напоминает верблюда, опустившегося на колени. А город, что светится вдали, – это Финикс. То есть Феникс, если отбросить особенность произношения на их языке. Огненный человек громогласно расхохотался. – Феникс. Какое точное название! И пустыня совсем как в родных местах. Ее нужно лишь хорошенько прожечь огнем. Пустыня должна сделаться выжженной, бесплодной. Согласны? – Несомненно, мой повелитель, – заквакал жабообразный. – А что с остальными четырьмя? – Один уже погребен, – сообщил огненный человек. – Вторая слаба. Ею легко помыкать. Остаются еще двое. Но с ними я расправлюсь, причем довольно скоро. – Позвольте спросить… как? – спросил жабообразный. Огненный человек вспыхнул ярче. – До чего же ты любопытен, головастик! Он ткнул в жабообразного пальцем, и от кожи этой твари повалил пар. – Нет! – взмолился тот. – Пощади-и-те! Я с трудом наблюдал за всем этим. Даже не хочется рассказывать. Может, слышали про жестоких деток, которые посыпают улиток солью? Примерно то же происходило и с жабообразным. Вскоре от него в буквальном смысле осталось мокрое место. Петушиные Ноги опасливо попятился. Я его вполне понимал. – Здесь мы воздвигнем мой храм, – как ни в чем не бывало продолжал огненный человек. – Гора станет местом поклонения мне. Когда все будет готово, я сотворю величайшую в мире бурю. Я очищу пространство! Все, без остатка! – Да, мой повелитель, – поспешно согласился Петушиные Ноги. – Но смею ли я предложить вам нечто для увеличения вашего могущества? Он склонил голову и шагнул вперед. Похоже, это был величайший секрет, который нужно шептать на ухо. Но такое шептание грозило превратить его в жареную курятину. Его обещания я, естественно, не услышал, однако огненный человек вспыхнул еще ярче. – Превосходно! Если ты это сделаешь, то будешь вознагражден. А если нет… – Понимаю, мой повелитель. – Действуй без промедления, – приказал огненный человек. – Выпусти в мир наши силы. Начни с длинношеих. Они всегда производят сильное впечатление. Потомство захватишь и доставишь ко мне. Мне они нужны живыми, и это должно случиться раньше, чем они узнают о своих силах. И только посмей меня подвести! – Ни в коем случае, мой повелитель. – Феникс, – мечтательно произнес огненный человек. – Очень мне это нравится. Он обвел рукой горизонт, словно уже видел город полыхающим в огне. – Скоро я восстану из вашего пепла. Это будет дивный подарок мне на день рождения. Я проснулся в своем теле. Сердце бешено колотилось. Мне было жарко, как будто огненный человек стоял рядом. Но оказалось – это всего-навсего Маффин, пристроившаяся у меня на груди. – Мурр? – спросила она, приоткрыв глаза. – А ты здесь откуда? – пробормотал я. Я сел на кровати и не сразу сообразил, где нахожусь. Мы опять куда-то приехали? Я уже собрался окликнуть отца… и тут вспомнил. Вчерашний день. Музей. Саркофаг. Случившееся навалилось на меня каменной глыбой. Стало тяжело дышать. «Перестань, – приказал я себе. – У тебя нет времени горевать». Может, вам покажется странным, но голос у меня внутри принадлежал как будто другому человеку – тому, кто старше и сильнее. Либо это был добрый знак, либо я сходил с ума. «Запомни то, что видел, – продолжал голос. – Он вас в покое не оставит. Не расслабляйтесь». Меня пробрала дрожь. Может, это только сон? Бывают же страшные сны. Но себя не обманешь. За сутки произошло много такого, что не оставляло сомнений в реальности увиденного. Не знаю как, но я действительно выходил из тела и летал. Я побывал в окрестностях Финикса, за тысячу миль отсюда. И огненный человек тоже был там. Я почти ничего не понял из его разговора с прислужником, но слова о захвате потомства относились… как вы думаете, к кому? Маффин спрыгнула с кровати, обнюхала лежавшее на полу изголовье и посмотрела на меня, будто пыталась что-то сказать.