- Понаберут с тремя классами образования, сами работать не хотят. Чего им меня не оставить в покое? Однако, что не говори, приказ есть приказ, всё было оформлено, я сдал документы, и вот вступил в ряды войсковой разведки, именно за это отвечало первое отделение. Где разместилось отделение, мне известно, командир его, подполковник Баталов был тут же в штабе, меня на месте ему представили, а дальше тот сопроводил к месту службу. Недалеко, через два здания, точнее развалин одного и повреждённого, но в стадии ремонта, второго. Меня познакомили с другими работниками, выделили койко-место, поставили на довольствие, ввели в курс дела, да в принципе тем же занимался, что и в дивизии делал, просто объём больше, но я не один уже этим занимаюсь, было ещё два командира. Так и стали работать. Не знаю точно, чего от меня ожидали, но через четыре дня, меня вызвал Баталов, и когда я зашёл, тот потряс картой, что держал в руках. Я её сразу узнал, моя работа за два последних дня. - Это то такое? - Карта, с нанесением информации по свежим данным, что стекаются к нам из штабов армий. - Я знаю, что это такое, мне не нужно сообщать прописные истины. Почему на ней общедоступная информация? Мне говорили, что ты ас по разведке. Я давно решил, ещё два месяца назад, что это всё пора кончать, в дивизии меня два месяца не трогали особо, дрон не гонял, а тут решили использовать во всю. Не получится. Я облом с охраной госпиталя не прощу. У меня там только всё на мази стало с одним врачом, девушка лет тридцати, а тут такое. - В дивизии был, но это не сложно, имея своего человека в штабе немецкого корпуса, что и передавал сведенья. Сейчас такого человека нет. Я не понимаю вашего возмущения, товарищ подполковник. Работа выполнена вовремя, вся информация, полученная из свежих данных, нанесена. - Им дня три-четыре, а некоторым и вся неделя. Эта карта не соответствует действительности. - Отрицать не буду, вам виднее. Я сделал всё что мог из тех возможностей что мне дали. Более свежих данных из разведотделений штабов армий не поступало. - Мне обещали, мне дали слово, что с тобой я буду иметь свежие данные по всей линии фронта с опозданием максимум на пару часов. Что-то я не вижу отдачи. - Товарищ подполковник, а какое отношение ко мне имеют чужие обещания? Мне кажется, правильно будет, если тот кто обещает, тот и делает. Я за чужие обещания ответственности не несу. - Пошёл вон. Козырнув, я покинул кабинет. Ну вот, карты раскрыты, можно дальше спокойно работать. Я вполне догадывался почему меня сюда так тянули, да ещё и по отделениям гоняли, пытался соскочить, не получилось. Дальше видно будет. Впрочем, не смотря на резко проявившуюся неприязнь в мою сторону от Баталова, после того нашего разговора, я продолжал работать. Пролетал апрель, май наступил, и седьмого мая меня снова дёрнули в отдел кадров. Направляют в столицу, там решать будут. Да задолбали дёргать туда-сюда. Хотя конечно грех жаловаться, в лютые морозы, и вот этой весной с немалым паводком, в тёплом кабинете просидел, ну относительно тёплом, буржуйкой топили, а не на улице бегал, на морозе, а потом в грязи, как многие на нашем фронте. Бр-р-р. Так что все дела сдал, получил направление, попрощался с парнями, к Баталову не заходил, и поездом отбыл в столицу, тут же нормально эшелоны ходят и даже пустили пассажирские поезда. Дважды в неделю ходят. Пока только до Тулы. В столице, квартиру посещать не стал, выяснил что меня направляют аж на Карельский фронт. Это явно Баталов помог, три последних дня с довольной рожей ходил, а мы всё понять он могли, чего это он. Знал гад, что я морозы не люблю. Не, не выношу, просто не люблю. Впрочем, я вполне морозостойкий, и главное финнов не люблю, а там в основном они стояли, и немцы, так что назначению даже рад. Меня направляли в штаб Северного фронта, там на месте определят куда. Овечий полушубок я не сдал, у меня и второй есть, от бандитов. Маскхалаты. Сейчас летом пролетит, там тоже поработаю, и зимой проблем особых я не ожидал. Хотя конечно там своя погодная специфика. Зато на собачьих упряжках покатаюсь. Я покинул здание с новым назначением, не спеша двигаясь по улочке, решил тут переночевать, посетить рынок, а то за зиму совсем запасы солёного сала, да копчёного тоже, изрядно подъел, нужно восполнить, как меня окликнули со спины. - Товарищ командир, попрошу вернутся. Обернувшись, я увидел дежурного, и предчувствуя неприятности, направился обратно. Предчувствия меня не обманули, я был прав, мне выдали новое назначение. Получил информацию по месту службы прямо тут, в Москве, а направили меня на Юго-Западный фронт, Шестая общевойсковая армия, Пятая гвардейская танковая бригада. Заместителем начальника штаба по разведке, если проще, ПНШ-2. Вот так через полчаса вновь вышел, уже с новым направлением. Впрочем, планов на завтра не изменил. А размышлял о том, прикидывая, это кто мне только что так подсуропил? Явно же кто-то узнал, что я Москве за новым назначением прибыл и успел изменить. Я понял куда меня кинули, скорая Харьковская катастрофа произойдёт, где я видимо приму непосредственное участие. Тут рядом остановилась «эмка», и глянув на маршала Шапошникова, я только вздохнул, и открыв дверь, сел рядом. Первый вопрос ко мне был: - Ты почему награды не носишь? - А вы попробуйте с ними по Москве пройти? Двух медалей и «Красной Звезды» хватит. Я так понимаю, новым назначением вам обязан? - Нечего тебе сидеть на фронте, где мало что происходит. А там большие дела ожидаются. Повезло, что мой порученец случайно заехал в это управление. Узнал тебя. - Наверное. На Харьков пойдём? Вообще машина стояла, водитель вышел и прогуливался неподалёку. На переднем сиденье сидел капитан, в пол-оборота, я с ним тоже поздоровался, видимо тот самый порученец. У-у-у, глаза бы мои его не видели. - А ты откуда знаешь секретные сведенья? - спросил маршал, но насторожились оба командира. - А куда ещё? Только насчёт этой операции у меня плохие предчувствия. Жопа там будет, большая и негритянская. Не знаю как и что, но советую уже сейчас готовится. Вазелин готовить. Не умеем мы пока наступать, не умеем. Мои предчувствия всегда срабатывают, потому и жив до сих пор. - Без твоих советов обойдёмся. Хотя конечно многое там… странно. Ладно, в ту сторону летит транспортный борт, через час вылетает, думаю место тебе найдётся. Это все твои вещи? При мне был вещмешок и шинель, через сгиб руки переброшена. Днём ещё ничего, а ночью холодно, без шинели никуда. - Да, с эшелона сразу сюда. - Хорошо. Василий, позови водителя. Вот так мы общались, пока Шапошникова не завезли к месту его службы, порученец остался. Он и посадил меня на самолёт, когда мы до аэродрома доехали. Ладно, не смог посетить рынок, не страшно, ещё будет время, пока запасы есть. Чёрт, да я холодца из двух тазиков только один тронул, половину съел. А холодно, такое блюдо для жарких дней лета хороши, так что к концу лета оба тазика опустошу, я себя знаю. Для холодов сало хорошо, вот оно у меня в основном и уходило. Бутерброды делал, да ещё иногда делился. Так старый «Дуглас», набирая высоту, потянул на юг. А место мне досталось шикарное. Другие командиры, включая двух генералов, на узких лавочках, все места заняты, а полулежу на мягком. На мешках с корреспонденцией. Её политрук охранял, но на того рявкнули, и он отступил, нехорошо поглядывая на меня. А меня как-то полёт убаюкал, ещё на взлете заметил, так что руку одну под голову и вскоре заснул, лежа на спине. Проснулся я от тряски, шума и работы пулемёта. Самолёт был военно-транспортным, и имел стрелка рядом с хвостовой частью, висел в люльке. Вот сейчас этот стрелок по кому-то садил длинными очередями. Открыв глаза, я осмотрелся, большая часть пассажиров лежала на полу, тут с дробным стуком в стенках появились отверстия. Понятно, на немецкие истребители нарвались. Я тут же прикрылся мешками с двух сторон, их пулям сложно взять будет. Это сколько мы летим? Уже недалеко от линии фронта? Похоже, что так. Тут очередной обстрел и один мешок у меня вырвало из рук, с ударом в бок. Попали гады, но в секретные бумаги, сам я испугом отделался. Впрочем, как оказалось, отбились. Стрелок замолчал, перезаряжая пулемёт, а мы, это чувствовалось, пошли на посадку. Оказалась, пара истребителей, не «охотники», те сопровождали девятку бомбардировщиков, атаковали нас уже у самого места прибытия, так что мы благополучно сели на аэродроме, куда и летели. Пока механики и лётчики осматривали самолёт, а в санитарную машину грузили раненых, да, обстрел без жертв не обошёлся, трое было, по счастью без убитых, так что ещё тот полёт был, прошёл не совсем хорошо. В общем, пока шумиха стояла, под шум моторов трёх советских истребителей, что шли на посадку, дежурное звено над аэродромом, они немцев и прогнали, я выяснял у дежурного по аэродрому куда мне дальше. Мне до части нужно добраться. - В Пятую танковую бригаду? - спросил один из генералов. Тут и другие пассажиры были, оба генерала, они не пострадали. - Да, товарищ генерал. В гвардейскую которая. - Знаю, я её командир. Дай документы. - А ваши можно? - Наглый, это хорошо. Держи. Изучив удостоверение, это действительно мой будущий командир был, генерал-майор Михайлов, Николай Филиппович. Вернув, протянул свои, изучив их, тот с весёлым изумлением посмотрел на меня. - Начальник разведки бригады? Не молод часом? Я конечно в Москве попросил себе хорошего разведчика, а то прошлый… Под арест попал за неуставные отношения с женским полом. Отказов не понимал. - Вот и у меня, товарищ генерал, получил направление на Карельский фронт, вот думаю радость, тихое местечко, хоть отдохну, порыбачу. Там говорят рыбалка замечательная, форель, сёмга, а тут в Москве развернули, и получи новое направление, причём не в штаб фронта, а прямиков в вашу бригаду. Это маршал Шапошников так меня с отдыхом прокатил. - Отдыхом? Это где ты так устал? - Две Звезды Героя за просто так не дают. - Две Звезды? Погоди, ты тот самый Одинцов? - Тот самый, - вздохнул я. - Ну узнать я тебя и не мог, фото твои в газетах не появлялись, только репортажи, а так хорошо, будешь первым Героем в нашей бригаде. Даже дважды. Почему тебя в газетах не печатали, только статьи о делах славных? - Сверху так приказали. Репортажи были, но без фото. - Ясно…Надо же. Несколько часов назад в разговоре с командующим посетовал, что из штаба армии не могут прислать нормального командира разведки, или дурни или молодые без опыта, и раз, тебя получил. А ты значит, знаешь маршала? - Да, с осени сорок первого. Как вывел весь старший курс школы младших лейтенантов из Киева, из окружения, так и познакомились. Потом после взрыва моста у Мценска он меня к ордену «Ленина» лично представил. И дальше встречались. - Ты кстати почему награды не все носишь? - Вы бы с ними по Москве прошлись. Да шагу ступить нельзя, я уже пробовал, опытный. А так, с двумя медалями и орденом я как невидимка, таких уже часто можно встретить, никого не удивляет. - Раз наградили, носи. - Если только не на передовой, товарищ генерал. Я ещё и снайпер, четырнадцать официально подтверждённых. Люблю поползать по нейтралке пострелять от души. - Это что, с начала войны всего четырнадцать настрелял? Генералы входят? - Нет, я лично уничтожил с полтысячи, разными способами, но в снайперскую книжицу вносят только то, что уничтожил из винтовки с прицелом. Причём подтверждать уничтожение должен нейтральный командир, не связанный со мной. - Что за идиотская схема? - Сам возмущён. Так даёте добро? - Ну там видно будет. Идём поужинаем, дальше на моей машине, уже ждёт. - Есть, - козырнул я. Встреча с комбригом была неожиданной, но не менее радостной, почти полторы сотни километров катил на его «эмке», в сопровождении из отделения бойцов, в кузове «полуторки». Да и ужин на аэродроме был очень даже неплох, генеральский. Переночевали в какой-то деревушке, и часам к девяти утра добрались до места дислокации бригады. Кстати, вооружена та американскими танками «Шерман». Если поначалу танки понравились танкистам, то потом уже как-то нет. А они задолго до боя двух танкистов убили, как мне пожаловался комбриг. Механиков-водителей. Там люк по-идиотски сделан, если тот открыт и покрутить башней, то он падает на голову мехвода, и всмятку. Мы пока ехали неплохо так поговорили, генерал если не в ярости был, то близко. Это о моих словах, что я знаю о скором наступлении наших на Харьков, и немцы знают, и готовят ловушку. Если уж я узнал, находясь на другом фронте, что уж хорошего ожидать от этого наступления? В общем, испортил настроение комбригу. Тот быстро представил меня командирам штаба, велел оформить и поставить на довольствие, показать рабочее место и подчинённых, а сам умотал в штаб армии. Пока оформлялись документы, я протянул учётную книжицу стрелка, пусть запишут номер, что и сделали. Вообще обычные бойцы снайперов не любят. Те поползают, пристрелят немцев, и свалят, а вся ярость достаётся им, минами и снарядами сыпят, не без потерь. Впрочем, меня поставили на учёт без проблем. Сам я при всех наградах, раз уж наградили, придётся носить. Да и в штабе фронта эти два месяца носил, Баталов настоял. Так что стал входить в курс дела. А в бумагах от предшественника настоящий бардак, ужас просто, мне тут на день, а то и на два, всё в порядок приводить. Дал задание работникам штаба, художник работал, новые карты писал, писарь, и переводчик. В общем, всем дело нашлось, сам тоже сел за стол. Кстати, с переводчиком договорился об обучении меня языку. Я пока в отделении Баталова работал, с нашим штатным приводчиком неплохо поднял знание языка. Особенно письменности, немало с немецкими документами приходилось работать, тут я уже без переводчика справлялся, огромная практика была. Мы только на немецком между собой и разговаривали, я уже всё понимал, и говорил с сильным акцентом, очень сильным, вот и надо убирать, а для этого нужна практика, с коей мне и поможет переводчик. Тот один на весь штаб, в звании лейтенанта. Обещал поспособствовать. Так девятого мая прибыл в часть и сразу приступил к работе, а потом три ночи до двенадцатого, когда мы двинули вперёд, проводил разведку переднего края. С учётом что мы стояли почти в десяти километрах от передовой, дальности хватает. У меня дрон на тридцати километрах работать мог, напомню. Впрочем, много нового я не сообщил, наши тут уже сколько стоят, сами сведений немало набрали, да и воздушную разведку проводили. Я выявил несколько десятков противотанковых пушек и дополнительные пулемётные точки, это отменили и внесли в списки накрытый артиллерией, причём была проверка, того что я обнаружил. Всё было, а то не верили. Генерал из штаба армии злой вернулся, он мне поверил, что немцы ловушку готовят, никто отменять операцию и не думал, всё согласовано наверху. В общем, обречены мы были, одна бригада дело не спасёт. В принципе, так и было, наша армия двинула вперёд, две других, Двадцать Восьмая и Девятая, идущих по флангам, заметно запаздывали, отчего мы вырвались дальше двух других, и очень неплохо шли. Сражения происходили отличные и в нашу пользу. Я часто поднимал дрона, бывало и днём, это жизненно необходимо, и к семнадцатому маю, мы вышли к окаринам Харькова, но до штурма не дошло. Пришла ужасная весть, немцы унесли удар по Девятой советской армии, прорвав фронт, и двинули на Барвенково, и дальше на Изюм. Мы уже находились в тактическом окружении. Часть подразделений снимали с линии наступления и бросали под немцев, чтобы их остановить. Вот и нашу бригаду бросили, включив в оперативную группу войск фронта, под командованием генерал-майора Бабкина. Насчёт моей работы, никаких претензий не было, более того, мы взаимодействовали с Двести Тридцатой стрелковой дивизией, и копии карт со свежей информацией уходили в её штаб. В свежести и быстроте получения сведений там убедились быстро, так что двигались мы споро, и не было такого, чтобы мы не подчищали тылы, окруженцев из немцев у нас не было, всех отмечал и на их поимку или уничтожение отправлялись специальные группы. Также попытки немцев устроить засады или притормозить нас, сбивались, или их обходили по флангам и били с тыла, уничтожались. То есть, наши знали кто, где и сколько, и выбирали как бить. Поэтому в нашей бригаде, да и в стрелковой дивизии, которую мы по сути поддерживали, а те шли за нами, потери были минимальны. В дивизии точно не скажу какие, а вот у нас пять танков, три обещали вернуть в строй, два мотоцикла, и около пятидесяти бойцов убитыми и ранеными. Поверьте, это мизер в наступлении. У меня же введенье был переводчик в штабе, и разведывательная мотоциклетная рота, это всё что относилось к разведке бригады. В боях без потерь не обходится, а мои мотоциклисты на острие движения, в дозорах, всегда впереди, выводили танки на немцев и корректировали огонь артиллерии. Два мотоцикла, шесть убитыми и семь ранеными потеряла рота. Трофеев тоже хватало, заменяли «цундапами» и «БМВ», эти тяжёлые мотоциклы неплохи, наши активно их использовали не только в разведроте, но и по всем подразделениям. Например, мне бойцы подарили трофейный лёгкий полугусеничный бронетранспортёр, модель «Sd.Kfz. 250/3», это машина связи, батальонная, с мощной радиостанцией, вооружена одним «МГ-34». Машину уже привели в порядок, красить в цвет хаки не стали, но красные звёзды, большие, на борта нанесли. У рации боец сидел в наушниках, мы смогли настроить рацию на нашу волну. Ещё один боец за рулём, я обычно за пулемётчика и старшего машины. Так что в бронемашине нас трое, редко больше. Вот так я подкатил на своём «двести пятидесятом» к штабу бригады, вдали видны были крыши Харькова, по окраине наша артиллерия уже работала, и покинув машину, подбежав к группе командиров, тут и командир стрелковой дивизии был. Выслушал те новости что доставил посыльный, с приказом срочно разворачиваться и идти спасать тылы, и покивал. Впрочем, мы с генералом этого вполне ожидали, поэтому переглянулись с пониманием. - Товарищи, по тише пожалуйста, - велел Михайлов и как наступила тишина, тот прямо спросил у меня. - Что думаешь? - Сколько у нас топлива и снарядов? - Полторы заправки и боекомплекта. - Задница. Нас положат в бессмысленных атаках на окопавшихся немцев, что нас будут ждать. Я постараюсь добыть сведенья о их позициях и обороне, но могут быть и мины. Нам не хватит припасов для долгого боя, а без него пробить коридор сложно. Хотя пробить коридор, чтобы другие смогли выйти из окружения, мы сможем. Большой кровью. Я боюсь за тылы бригады, можем их потерять. Как и санроту. Есть одна идея, но нужно ваше одобрение. - Говори. Я достал из планшетки карту, командиры оживились, свежие данные, и расстелив на складном столике, и стал показывать. - Сорок минут назад на железнодорожной ветке в лесу, там тупик, мои разведчики захватили эшелон с новенькими танками модели «четыре». Новейшие. С удлинённым стволом пушки. На станции горел топливный эшелон, вроде наша авиация поработала, и этот эшелон перегнали вот в этот тупик. Там было четверо часовых, их тихо сняли. Самое главное, там есть несколько вагонов со снарядами, и две цистерны, ну и пандус для спуска тяжёлой техники. Правда, нет паровоза, его угнали, но если прицепить эшелон к танку, то думаю сможем передвигать платформы, чтобы сгонять машины. Немцы спешно строят оборону перед городом и в домах на окраине, здесь и вот тут дугой, но если вот так по просёлку, нас прикроет посадка. Так что немцы не поймут, что мы эшелон увели. Точнее, его содержимое. - Очень интересно, - заинтересовался Михайлов, да и другие командиры одобрительно загудели разговорами. - Сколько там танков? - Ровно двадцать. - Берём всё. Рассчитаем сколько нужно сил, вся бригады не пойдёт, спустим и перегоним. Три вагона со снарядами и две цистерны? Надо подсчитать сколько машин нужно для вывоза…