– Простите, если напугала вас. Мне просто знать хочется, как все было. – Из интереса или статью в газету пишете? – Пишу. Только не статью, а книгу, – нашлась Софья и заторопилась: – Простите, Вера Ильинична, мне пора. Спасибо вам за рассказ. Было приятно познакомиться. – Ну… раз так, то до свиданья. Софья быстро пошла прочь, чувствуя, что старуха пристально смотрит вслед. Не сто рублей, а Вовка Ладушкин Итак, в деле, возможно, образовался новый поворот. После ареста Колбасьева в его квартире побывали ушлые Рассольцевы и некий страшный субъект, испугавший девочку, которая подслушивала и подглядывала. Можно добавить туда же и тех, кто проводил обыск, но тут концов не сыскать. К тому же напрашивается совершенно другая логика. Коробку с бриллиантом нашли именно поганцы Рассольцевы! Если подтвердится, что они жили в квартире Протасова, все становится на свои места. Тот страшный, что пришел позднее, опоздал. Коробка случайно попала в руки совершенно посторонних людей, поэтому осталась «жива». Теперь узнать бы, как случилось, что она снова всплыла. Откуда о тайнике узнал Вайцман? Какое отношение он имеет к Рассольцевым? Родственник, быть может? Внук? А второй? Он откуда взялся? Они из одной шайки или нет? А у Рассольцевых были дети, внуки? Были, конечно. Тогда второй, возможно, их прямой потомок. А при чем тут Вайцман? Сообщник потомка? Или, наоборот, враг? Тогда этот потомок и есть убийца? Чем больше она узнавала, тем непонятнее становилось. Красный алмаз притягивал ее все сильнее, но лишь для того, чтобы запутать окончательно. Интересно, чем в эту минуту занят Протасов? Надо рассказать ему, и вместе они наконец сложат пазл. А впрочем, есть одно дело, которое она может сделать без Ивана. Остановившись посреди улицы, Софья достала телефон и поискала в контактах номер Вовки Ладушкина, старинного друга-недруга, с которым они дрались в школе за последнюю парту. Заветное место чаще доставалось крепышке Соне, но тощий маленький Вовка всегда находил способ нивелировать победу, а при удобном случае сделать ее пирровой. Последнее ему удавалось лучше всего, ибо на каверзные с вывертом подлянки Вовка был горазд. Дважды Соня ломала из-за него руку, дважды ногу, прищемляла пальцы, а уж расквашенный в результате случайного падения на ровном месте нос даже не брался в расчет. Алла Николаевна была уверена, что Ладушкин семимильными шагами движется к тюремным нарам, но, к ее удивлению, из него получился классный программист. Конечно, заниматься тем, о чем хотела просить Софья, – не его размерчик, но ее собственные изыскания точно ни к чему не приведут. Рассольцевых в России пруд пруди. Как вычислить того, кто ей нужен? Вовка ответил на десятый гудок. Занят, видно, был. – Подбельская, вечно ты не в тему, – с ходу заявил он. – Плевать, – ответила Софья. – Ну и чего? – поинтересовался Ладушкин. – Надо значит. – Ну давай тогда. – Через час. – Меня не будет. – Ага. Завершив содержательный диалог, Софья поймала такси и поехала к Вовке на выселки. – Мне надо узнать все о Рассольцевых, которые жили в моем доме. Начнем с имени Зинаида. Была ли замужем, есть ли дети, внуки, кто они, где и сколько лет, – выпалила она, вламываясь в Вовкину берлогу и не тратя время на то, чтобы поздороваться. Вовка выслушал ее, не отрываясь от монитора. – Вечно от тебя одни глупости, – констатировал он. – Только не дергай меня, Подбельская! Вечно под руку лезешь. Отойди вон туда и заткнись. Вовка почесал обширную лысину и ушел в астрал. Софья приткнулась на диванчик у двери и молчала до тех пор, пока он сам не подал голос: – Есть. Рассольцев Денис Васильевич. Родился в Санкт-Петербурге на Моховой. Мать – Зинаида Евгеньевна Рассольцева. На данный момент ему сорок девять лет. – Зинка-попрошайка! О ней Вера Ильинична говорила! – Закройся. Отец… прочерк. Братьев и сестер не имел. Племянников тоже. Не женат. Насчет детей ничего нет. – Отлично. – Дальше. Так, уже интересно. Этот Денис был осужден по сто шестьдесят первой статье УК. На четыре года. – Что за статья? – Грабеж. – Ух ты! И всего четыре года? – Ну… никого не прирезал, наверное. – Понятно. Так он освободиться уже должен! – Погоди. Так. Освободился… и выехал по месту проживания. – В Питер, значит. – Нет. До ареста он в Нижнем Новгороде жил. Туда и поехал. – Вов, а можешь найти фотографии? Лучше с кем-нибудь. Я понимаю, что в соцсетях его нет, но вдруг? В полиции должна быть фотка. Ну… или еще где-нибудь? Сможешь? Ладушкин повернулся к ней, и Софья сразу догадалась, что сморозила дурь. – Ты как вообще? – спросил он. – При смерти уже, что ли? – Вовчик, прости. Ляпнула, не подумав. Ты – гений, гений и еще раз гений! Он покачал головой и вернулся к монитору. Софья вжалась в диван и затихла. Еще одного прокола ей не простят. – Вот он, любуйся. Анфас. Профиль. А вот еще. Тут он не один. Узнаешь кого-нибудь? Софья склонилась над компьютером и стала внимательно разглядывать снимки. Никого похожего на Вайцмана. Неужели она ошиблась? – Тебе кто нужен? Он или иже с ним? – Я хочу узнать, связан ли он с одним человеком. Георгием Вайцманом. – Ты убогая, Подбельская, это точно. Сразу надо было говорить. Столько времени потерял. Ладушкин бесцеремонно оттер ее от стола, снова застучал по клавишам и всего через три минуты нашел. – Они сидели вместе. Вайцман освободился на год раньше. И, смотри, тоже поселился в Нижнем. Выходит, она была права насчет стальных зубов Вайцмана. Один балл за проницательность. – Эй, Подбельская! А в Питере они чего забыли? Или ты не в курсе? – вывел ее из задумчивости Вовка. – Искали одну вещь. А потом Вайцмана убили. – Рассольцев? – Неизвестно. Убийцу не нашли пока. Еще целую минуту пальцы Ладушкина бегали по клавиатуре, а потом он вдруг остановился и уставился на Софью. – Не понял. А ты с какого бока? – Ну… так получилось. Вовка оттолкнулся от стола и подъехал к диванчику. – Подбельская, ты совсем ку-ку? – Не волнуйся, Вов. Я осторожно. Не поленившись сделать лишнее движение, Ладушкин хлопнул себя по тощим ляжкам. – Осторожно? Да ты всегда как слониха на выпасе! – На выпасе корова.