Не прошло и получаса, как Турин постучался в дверь приёмной секретаря губкома. — Василий Петрович вас ждёт, проходите, — открыла ему дверь кабинета секретарша. Однако, шагнув внутрь, Турин оказался в пустом помещении. — Отлучился. Бывает, — не смутилась секретарша. — Значит, кто-то вас опередил, но он велел ждать. Может, хотите чаю? Турин отказался, а секретарша быстро ушла, так как совсем близко ему почудился тихий женский голос и смех. «Такого ещё не бывало, — задумался Турин, — этим поступком Странников после всего случившегося даёт понять, что полностью мне доверяет. А я бы скрыл от него тайную комнату, если б она имелась?..» Домыслить он не успел, неслышно отворилась незаметная дверца за креслом ответственного секретаря, и он, пригибая голову, без смущения и неловкости предстал перед начальником губрозыска. Они уже несколько раз переговаривались по телефону с утра по поводу отъезда Опущенникова, но эти короткие, мелкие фразы, похожие на намёки, объясняющего конца не имели, а Турин жаждал большого, ясного разговора, рассчитывая, что Странников всё же не забудет добра и своих обещаний. На всякий случай он тоже пришёл не с пустыми руками — заготовил предложение о выселении семьи погибшего ребёнка на Восток, поближе к Узбекистану, убрал другие шероховатости автоаварии, подчистив так, что комар носа не подточит. Были у него и другие задумки, с которыми он не спешил, но помнил и перебирал в мыслях, пока бежал в губком. — Ну как? Проводил? — присев к столу и, пригласив сесть рядом, спросил Странников рассеянно. — Распрощались. — Ковригин куда пропал? — Объяснения писал. — Ты его не трожь. Мне оставь. Я уже к нему привык. Хороший мужик. — Как скажете, Василий Петрович. — Теперь будем ждать, кого вместо Опущенникова назначат? — откинулся секретарь на спинку кресла. — С этим тянуть не станут, — сохраняя безразличие на лице, сказал Турин. — Желающих на освободившуюся должность хватает. — Давай без лукавства, — скрипнул зубами секретарь. — Тебе надо здесь командовать! Заслужил! И я добьюсь! А пока исполняй обязанности! — Он приподнялся, вскочил и Турин, секретарь крепко пожал ему руку. — Рассусоливать обо всём остальном не будем. У меня вот какая к тебе необычная просьба… — Я бы сначала хотел?.. — заикнулся тот. — Благодарности потом. — Я о мальчишке… — Что? О каком мальчишке? — Отец пожелал уехать отсюда… События печальные, то, сё, — сочинял Турин на ходу. — Пусть едет. Мы его не держим. — Ясно. — Ты присядь, присядь. У меня ведь к тебе дело необычное. Я бы сказал, сверхсекретное. Чаю будешь? — Не откажусь. И за чаем Странников подробно, в деталях, рассказал Турину всю позорную историю с докладом. — Мейнц с Распятовым доклад уже перелопатили. Теперь зазвучит как надо. Я его два раза тоже пробежал. На конференции услышишь, но гложет меня одна закавыка. — Что такое, Василий Петрович? — Подлецов не терплю при себе! — хлопнул по крышке стола секретарь. — Дурачка Таскаева кто-то здорово подставил, а с ним и меня замыслил свалить. Отыскать негодяя, как ни пытался, не смог. Я его изничтожу, суку! Но ГПУ привлекать не хочу, Трубкин начнёт копаться, кишки все выест, а дело толком не решит. Не везёт мне на помощников, хоть расшибись! — А Ковригина подключить? — Не справится. — Я ему в помощь Сунцова дам. Помните, я делал предложения вам насчёт него? Цепкий работник. — Китаец… — А что? Пусть он займётся аппаратной связью. — Чем? — У вас внутренняя связь с отделами существует? — Трубкин всё обещал, да никак монтировать не начнёт. Весь в своих делах. — Вот и поручите Мейнцу. Прикрепите к нему Сунцова. Командующему орготделом как раз по теме. — Но и твой китаец все разговоры будет прослушивать! — Наш китаец, Василий Петрович, — осторожно поправил его Турин. — Всю информацию он будет докладывать лично вам. — И тебе… — Ну, без этого не обойтись, — не смутился Турин. — Врать не стану. Но со мной она и умрёт. — Хорошо! — недолго думая, рубанул рукой воздух секретарь. — Нас с тобой за эти несколько дней повязало так, что сомневаться в тебе уже поздно. Но учти! Малейший прокол!.. Или до меня докатится какая информация!.. — Никаких проколов, товарищ ответственный секретарь губкома! — Турин вытянулся во весь рост и щёлкнул каблуками. — Ни одна шельма не подберётся, не то, чтобы враг! — Ладно, ладно. Может, выпьешь? — Не откажусь. Странников нажал невидимую кнопку под крышкой стола, и тут же влетела секретарша. Не говоря ни слова, он кивнул ей за спину на шкаф. Через минуту они потягивали коньяк, молчали, и каждый думал о своём. — Слушай, Василий Евлампиевич, а может, я тебе старый доклад покажу? — прервал молчание секретарь. Турин насторожился, отставил рюмку. — Глянь на него профессиональным взглядом. Нюх-то у тебя есть. Может, ты без китайца сам вычислишь паршивого червяка? Оторвал бы я башку ему к чёртовой матери и точку на этом поставил. Турин поднял брови. — Не люблю я все эти прослушки, — Странников поморщился. — Давайте, гляну, — согласился Турин. — Наталья! — приказал Странников секретарше, когда та заглянула к ним. — Найди-ка тот доклад Таскаева. Он, наверное, у него и валяется где-нибудь. Неси его. — И Таскаева пригласить? — Зачем он нам… — Странников долил коньяк в опустевшие рюмки. — Лимончика ещё не найдётся? — Минуточку, Василий Петрович, — исчезла секретарша за дверью. — Обученный у вас контингент, — не удержался от комплимента Турин. — Заведешь свой не хуже. Потерпи. — Вашими бы устами… Они чокнулись. Но выпить не успели. Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Таскаев без очков, с безумными глазами: — Василий Петрович! Доклад пропал! — Как пропал? — Странников схватил бедолагу за плечи и затряс так, что Турин забеспокоился за жизнь второго секретаря. — Похитили, — пролепетал Таскаев. Часть третья. Чёрный платок I