– Чего же ты хочешь? – устало спросила Котенок. – Я непонятно выразился? Чтобы ты по доброй воле сдала девчонку новому хозяину, Прайду. Получишь определенные бонусы, и я уговорю Хозяина взять тебя в штат. Будем, как прежде, работать вместе. Скучаю я по тем временам, ведь люблю же тебя, дуру упертую. – Во имя этой любви ты хотел сжечь меня вместе с гимназией? Олег отвратительно подергал мясистым носом, что, видимо, у него означало игривое смущение. – Ну, в жизни мужчины бывают тяжелые моменты, когда он особенно вожделеет недоступный ему объект. А нет человека – нет соблазна. Но сейчас я снова бодр и полон надежды добиться твоей благосклонности, киса. А работа на Хозяина откроет перед нами такие невероятные перспективы, что ты и думать забудешь о тех, кто останется за бортом, о твоем бывшем одноглазике, к примеру. – Все ясно, – сказала Элла. – Я благодарна за столь щедрое предложение, конечно. Только о пятом первенце я знать ничего не знаю, так что работа на нового хозяина откладывается. Мне хватает моих обязанностей. У тебя всё? Торонов неспешно поднялся на ноги, потянулся, как сытый кот, почти коснулся руками потолка. По лицу нельзя было сказать, разочарован он или, напротив, добился своего. Вдруг шагнул в комнату, Элла бросилась за ним. По его насмешливой улыбке поняла, что все же выдала себя. – Так она тут, милая девчушка с убивающими глазками? Значит, я могу вызвать подкрепление и продолжить пить чаек. А шанс почти упущен, Эллочка. Или дать тебе еще полчасика и погулять вокруг дома? Звонишь мне – засчитывается добровольная сдача. Не звонишь – ничего не выгадываешь, зато следует наказание. – Какое… наказание? Котенок отпрянула и вжалась в стену, потому что мужчина стремительно наступил на нее, навалился так, что она с трудом подняла руки, уперла их ему в грудь, немного отодвинула его. – То наказание, ради которого я все еще торчу в Институте, хотя у меня давно имеется работенка получше. Догадываешься, о чем я? Твою сестренку особо не охраняют, зачем? Чужие там не ходят. Так я прямо сегодня и навещу ее. Всего-то один укольчик, и никакая операция ей уже не понадобится. Оцепенев, Элла смотрела в его злобно-веселые глаза и даже не заметила стремительного приближения сзади, увидела только руку, захлестнувшую горло самозабвенного говоруна. Вскрикнув от ужаса, Торонов завалился на спину. Хотел вскочить, уже приподнялся, но тут же добровольно лег обратно и раскинул руки – Кинебомба направил на него пистолет. – Полагаю, больше ты в Институте не работаешь, – ровным голосом сообщил Антон лежащему. – Все равно уволят за прогулы. Пепельно-голубые от ужаса губы Олега вздрогнули, он хотел, но не посмел спросить о своей судьбе. Вместо него этот вопрос задала Элла: – Тоха, что ты с ним собираешься делать? Ты же не?.. – Она опасливо глянула на пистолет. – Элка, это теперь не твоя забота. У «Комитета» всяких схоронок много, людей тоже хватает. Посидит под присмотром столько времени, сколько потребуется. – Не посмеете, – разом осмелел Торонов, смекнув, что убивать его незнакомец не планирует. – Меня будут искать, я служу большим людям. – Ну, значит, поищут, – невозмутимо ответствовал Кинебомба. Он полез свободной рукой в карман за телефоном, глаз (и ствола пистолета) при этом не спускал с Торонова. – Антон, пообещай мне, что он будет в изоляции, пока Инну не поставят на ноги, – попросила Элла. – Об этом могла бы даже не просить, – с необычной для него теплотой отозвался приятель. Он глянул на девушку – этим моментом и воспользовался Торонов, чтобы ногой выбить у него пистолет, затем молниеносно вскочил и бросился к выходу. Антон в два счета подхватил оружие, рванул следом – и вдруг замер на месте. Потому что мгновением раньше и он, и Элла услышали короткий вопль, а следом – стук рухнувшего тела. Элла, отстранив Кинебомбу, первая высунулась в прихожую. Она увидела открытую дверь в ванную комнату, ноги, перегородившие коридор. Торонов перепутал двери. Прикрывая рукой глаза, она перепрыгнула через тело, ворвалась в ванную и подхватила на руки хнычущую девочку. Прижала лицом к своему халату, слегка зафиксировала голову, чтобы малышка не могла оглянуться, и только потом выбежала с криком: – Антон, скорее! помоги ему! Эдик говорил, что иногда можно спасти. Кинебомба без особой спешки опустился на корточки. Элла унесла Сонечку за ширмы, уложила на кровать. Девочка была вялой, похоже, только проснулась. Сразу свернулась калачиком, и девушка решилась оставить ее одну. Бегом вернулась в прихожую. Антон молча стоял над телом, не предпринимая ничего похожего на искусственное дыхание или другие меры спасения. – Ну что же ты?! Эдик говорил, можно растереть. Кинебомба лишь покачал головой: – Да к нему и прикоснуться нельзя, такой горячий. Сердце просто сварилось одномоментно. Не могу сказать, Элка, что загибаюсь от горя. Инне теперь точно ничего не грозит. Элла потрясенно покачала головой. Ее больше огорчило, что на счету малышки теперь еще одна смерть. – Ладно, сейчас вызвоню ребят, постараемся по-тихому уволочь его отсюда. Не знаю, кто наблюдает за твоим домом, но хорошо бы не попасться ему на глаза. Чердак тут сплошной? Котенок машинально кивнула. * * * – Как рука, полегче? – обратилась Злата к Володе. Столько робкой нежности было в ее голосе, что Таня на миг перестала волноваться за похищенную врагиню, с восторженным интересом оглядела брата и подругу, словно мысленно уже соединила их в пару и примерила на них свадебные наряды. – Всё нормально, – прозвучал мужественный ответ. – От этого точно не умирают. Руль держать смогу. Вот только вопрос: куда теперь ехать? Есть предложения? – Я знаю, что делать! – после небольшой паузы заявил Маго. – Нужно звякнуть Павлу, рассказать, что мы узнали, и спросить, приглядывал ли кто-то за Киром в тот день. И пусть велит отпустить эту дуру Зимину, все равно больше нас из нее никто ничего не вытянет. При молчаливом согласии друзей он выхватил телефон, отошел в сторонку – как раз в этот миг мимо распахнутого шлагбаума шумно пронеслась машина скорой помощи, но какая-то необычная, слишком обтекаемая, слишком белоснежная. Ребята на нее даже не посмотрели. Угушев, коротко переговорив, вернулся с сообщением: – В общем, так: тот парень из охраны Прайда, и он действительно приглядывал за Киром. Дашка про него уже все рассказала. Их даже несколько было, охранников, но они тоже пропали. – Когда они Дашу отпустят? – с тревогой спросила Таня. – Наверное, скоро, что с нее взять, – отчитался мальчик. Тут его телефон снова зазвонил, Маго глянул на табло, вздохнул. – Ответь! – велела Злата, и он опять отошел. Вернулся с видом довольно кислым: – Мать названивает. Бабушка так и не вернулась. Мать просит, чтобы я шел домой, но я сказал: только когда бабулю отыщу. – Так, все в машину! – сердито распорядился Милич. – Куда едем? – спросила Таня, когда выехали на проспект и помчались к центру. – А вот завезем этого юного наглеца домой, – зыркнул Владимир на Маго, – чтобы его мать хотя бы дух перевести смогла. – Что?! Меня?! – завопил Угушев. Он попробовал открыть дверцу машины, но Злата сзади крепко схватила его за плечи. – Ага, тебя. Посидишь остаток дня дома, – вовсю командовал Володя. – А мы пока снова навестим того владельца бара, который видел Кира и бабушку Маго. Поищем других свидетелей, завсегдатаев бара. – Без меня?! – А без тебя даже лучше получится, – постарался внушить возмущенному мальчику Милич. – Одно дело показывать тебя, что-то там объяснять про брата-близнеца. А так коротко и ясно: пропали пацан и его бабушка, вот фотографии. Народ сразу проникнется. А после все по домам, хватит на сегодня. Машина затормозила у арки, за которой стоял дом Угушевых. – Провожать надо или проявишь сознательность? – уточнила Злата. – Проявлю, – буркнул Маго. – Но только до завтрашнего утра. И чтобы отзвонились. – Если что-то важное узнаем, обязательно позвоним, – пообещала Таня. На этом расстались. Огорченный Магомет нога за ногу поплелся к своему подъезду. * * * – Ого, вы не сдаетесь! – поприветствовал ребят бармен, который вспомнил бабушку Маго. – По-прежнему ищете? – Ищем, – подтвердил Володя. Народу в баре приумножилось, впрочем, как и на улице. Кажется, к вечеру люди наконец решили, что ужасы минувшего дня остались позади.