Свет струился от двух торшеров, стоящих на подиуме рядом с расположенными друг против друга глубокими креслами. Их разделял шахматный стол, на котором были расставлены стеклянные фигуры. К шахматному столу приткнули столик на колесах, на нем дымились две чашки с чаем, стояли две вазы: одна с пирожными, другая с фруктами. Два человека, сидевшие в креслах, синхронно повернули головы, чтобы узнать, кто потревожил их покой. Один был Прайд, второй – Иван Сидорович Гайдай. Кажется, директор гимназии изумился больше, мигом оказался на ногах. – Ребята? В такое время? Только не говорите, что решили меня навестить. – Они по мою душу, Иван, – медленно, растягивая слова, проговорил Прайд. – Я ждал чего-то подобного, но, честно сказать, рассчитывал узнать об их неудачном визите из доклада руководства. Или вы усеяли путь сюда трупами? – Он кивнул на девочку на руках Платона, которая ворочалась, просыпаясь, и пыталась освободить руки из спеленавшего ее детского одеяла. – Витя, я что-то не понимаю, это розыгрыш какой-то? – Ивсид пошел к ребятам, даже руки вперед протянул. – Таня, Маго, родители в курсе, что вы здесь? – Сядь, Ваня, – резко произнес Прайд, и Гайдай глянул на него с изумлением. – Это они в твоей школе прикидывались мирными овечками, а на самом деле к некоторым и прикасаться опасно. Что желаете, детки? Скрипнув, отворилась одна из дверей внутри комнаты, на пороге возник человек во всем белом, с заварочным чайником в руках. Заозирался растерянно. – Исчезни, – бросил ему Прайд. – Меня пока не беспокоить. – Там охрана… почему-то… стучатся… – заблеял тот. – Я неясно сказал?! Слугу как ветром сдуло. – Насчет того, что мы желаем, – вежливо напомнил Воронцов. – Во-первых, свяжитесь со своими людьми и сделайте так, чтобы нашей беседе никто не мешал, хорошо? Это ведь в ваших интересах, чтобы тут не началась заварушка. Пока никто не пострадал, в здании Института все спокойно, а мы просто хотим поговорить. – Никто не помешает, – нетерпеливо бросил мужчина. – Вся охрана вашими стараниями осталась вне отделения, без моего распоряжения обратно их никто не запустит. Что еще? – А потом вы посмо́трите в глаза Злате. Виктор Антонович расхохотался: – Выбор у меня, как я понимаю, между двумя парами глаз? Красавица или чудовище? Хотя я могу отказаться от обоих вариантов. Что тогда? Маго выразительно сунул руки в карманы и зашуршал там камушками. – Да, – подтвердил Понедельник. – Без результата мы отсюда не уйдем. Какое-то время Виктор Антонович размышлял, прикидывал варианты. Гайдай молча ждал, когда хоть что-то прояснится. Но к ребятам он все же подошел, хотел взять из рук Платона девочку, а когда не вышло, указал на ближайший к двери полукруглый белоснежный диван. Они в самом деле ужасно устали, вымотались от напряжения – и так и попадали на него. Иван Сидорович встал сзади и положил руки на плечи Тани и Маго. Прайд медленно поднял налитые кровью глаза, отыскал взглядом Злату. – Ну, поехали. Их глаза встретились, и через пару секунд Прайд поднял холеную кисть и потер себе грудь. – Вот как это работает, значит. Всегда было интересно испытать. Что ж, спрашивайте. И тут же зазвенел дрожащий от волнения голосок Тани Милич: – Вы в самом деле хотели заполучить Пашу Майского, чтобы пересадить ему свой мозг и завладеть телом? – Танечка! – охнул за ее спиной директор. – Ты что такое… Но хохот Прайда заглушил его голос. – Нет, этого я не хотел! Я болен, но с мозгами у меня все в порядке, и вновь стать подростком не приходило даже в мою весьма изобретательную голову. Действительно, Павлуша был в моем списке, но на самый крайний случай, на подхвате. Поэтому я велел перевести его сюда, подстраховался, так сказать. Ну, или держал бы пацана на вырост: я вовсе не спешил расставаться со своим телом, и если бы болезнь не прогрессировала, то лет через десять… – Но вашему секретарю вы другое говорили? – Ага, значит, я верно догадался: он не просто так погиб. Ваша работа? – Мы не хотели его смерти, это случайно вышло, – уточнил Платон. – Но нам удалось с ним пообщаться. Именно он похитил Злату и эту девочку, устраивал покушения на Пашу Майского. – Вот и ответ, – нетерпеливо проговорил Прайд, теперь он обеими руками растирал горло, ему явно было не по себе. – Перед важным этапом в своей жизни я решил досконально проверить того, кого слишком приблизил. И оказался прав: почти сразу мой секретарь попытался убрать мальчика, собирался распоряжаться моим имуществом, как только я превращусь в немощного инвалида. Идиот. – А на чье тело вы в самом деле нацелились? – спросил, возбужденно подскакивая, Магомет. – На его. – Прайд с заметным облегчением выбросил вперед холеную кисть, указывая на Гайдая. – Когда-то еще мои родители его присмотрели, на экстренный случай. Тогда все грубей делалось. – Он выразительно провел краем ладони по шее. – Совместимость была чрезвычайно важна, гарантий никаких. Ванька, ты помнишь, как загибался в детстве в бедняцкой больничке, а потом тебя вдруг перевели в этот рай? Я вот хорошо помню. Злился, что родители велели с тобой подружиться, – мне, тогда уже подростку, – с каким-то ребенком без роду и племени! Но отец у меня дальновидный был, все твердил: «Сын, ходишь по лезвию бритвы, так что друга-донора всегда необходимо иметь под рукой». Потом я поумнел и очень старался: домик тут держал самый скромный, чтобы ты, Вань, ко мне без всяких классовых заморочек приезжать мог. Гимназию пробил, чтобы держать тебя на глазах, чистенького, здоровенького и хорошо кормленного. А без нашего знакомства валялся бы ты сейчас, может, в канаве, так что не обессудь. Прайд с явным облегчением обмяк в кресле. Глава 23 Глаза Горгоны – И все-таки я хотел бы понимать, что тут происходит, – после паузы заговорил директор гимназии. – Кто-то может меня просветить? – Почему вы в Институте, Иван Сидорович? – вопросом на вопрос отреагировал Платон. Сонечка на его руках снова задремала. Гайдай был настолько ошеломлен, что ответил не сразу, нахмурился, потер виски, припоминая ход событий. – Почувствовал себя плохо, когда навещал тут друга детства пару дней назад. Немедленно набежали здешние профессора, не отпустили, что-то такое нашли, из-за чего срочно нужно меры принимать. Пригрозили, что иначе школа останется без руководителя, пришлось подчиниться. – Он пытался говорить шутливо, но голос звучал напряженно, недоумевающе. – Завтра операция, я сам настаивал, чтобы поскорее, в каникулы уложиться. – Это у него завтра операция, а не у вас! – завопил Маго, вскочил и обличительно ткнул пальцем в сторону Прайда. – А вас использовали бы как донора! Его мозг пересадили бы в ваше тело. – Это невозможно, дружочек, – почти обрадовался Ивсид, видно на мгновение обрел почву под ногами. – Такие операции не делаются, и не факт, что когда-нибудь будут делаться. У медицины, как у всего на свете, есть свой предел. – А вот и делаются, – совсем разгорячился Угушев, теперь он приплясывал перед директором и размахивал руками. – Вот и делаются. Мозг моей бабушки пересадили в тело другого человека, и она ожила. Она сейчас здесь, в красном отделении! А еще санитар, который умер, потому что тело его, ну, разрушили, ничего не осталось. Но его голову пересадили трупу, и теперь он тоже жив. Вике Фоминой пересадили сердце Даши, и та умерла, а еще… – Стоп! – скомандовал Гайдай, твердо и жестко. – Ты это точно знаешь? Почему Вике сделали такую операцию? Это вопрос денег? Связей? – В случае с Викой – ни то и ни другое, – заговорил Воронцов. – Мы, наша пятерка, – нас вырастили в этом Институте, обработали так, что мы стали особенными. А потом создали другое поколение нам подобных, но с еще более жесткой обработкой, – это те дети, которые напали на город. Такого рода опытами занимался не весь Институт, а лишь некоторые отделения и профессора, которых финансировал и всячески вдохновлял Прайд. У него свой план – с нашей помощью захватить мир. Но ему сильно мешает собственная неизлечимая болезнь, поэтому он в самом деле собирался использовать ваше тело как донорское. Это вкратце. «Вкратце» оказалось достаточно, чтобы Гайдаю пришлось навалиться грудью на спинку дивана. – Кстати, а кто должен был стать Антихристом? – спросила Злата. – Мы думали, вы хотите сами сыграть эту роль после того, как омолодитесь. Ну, мессия же должен быть трогательным умненьким мальчиком, так? – Не ваше дело, – пропыхтел из кресла Прайд. Видно, действие взгляда девушки уже прошло, и теперь он прикидывал, как выйти из сложившейся ситуации. – Вообще-то я подумывал о нем. – Пухлый подбородок указал на Платона. – Уж больно сильное впечатление он производит на особей женского пола, хоть и хромоножка. Или вот он. – Кивок в сторону Маго. – У вас ничего с нами не вышло бы, – почти дружелюбно сказал ему Понедельник. – Мы бы скорее умерли, чем стали работать на вас. – Ну, умерли бы, других бы наделал, время есть. Так, говорите в темпе, что дальше. Устал я от вас что-то. Его крупной лепки лицо расслабилось, за шею он больше не держался – Виктор Антонович, похоже, изве́рг из себя всю мучительную правду. В глаза вернулся стальной блеск, а лицо осветилось злобой, как иные лица освещаются улыбкой. – Задумали меня убить, детишки, а теперь не знаете, как к этому приступить? Так я помогать не стану, сами выкручивайтесь. Решили стать убийцами, вы, юные монстры, которые так старательно прикидывались людьми? Хотя вы и есть обычные заурядные людишки. Чтобы стать сверхчеловеком, желание должно идти вот отсюда. – Он звучно похлопал себя по груди. – Этого нужно по-настоящему хотеть, биться за это право с целым миром, день и ночь преодолевать собственную немощь. Вы же больше всего хотели быть как все. Так что сверхчеловек в этой комнате только один. Он замолчал, тяжело дыша и обводя ребят глазами, которые казались волчьими. – Это вы, да? – растерянно спросила Таня Милич. Прайд зыркнул на нее так, что девочка отшатнулась, вжалась в спинку дивана. Иван Сидорович приобнял ее за плечи. Прайд продолжил: – Что ж, не каждый может похвастаться тем, что самолично породил собственных убийц. Когда одиннадцать лет назад я только начал всерьез прибирать «Институт-303» к рукам, было решено эксперимент «Первенцы» прекратить, подопытных уничтожить. Я захотел увидеть вас. И увидел – жалких, беспомощных, по-животному цепляющихся за жизнь. Понадобились большие деньги и все мое умение договариваться, чтобы вас продолжили растить. Так что можете называть меня папочкой. – Рот его растянулся в жуткой ухмылке. – Ну а теперь скажите папочке, чего вы хотите. Платон ответил моментально, словно только и ждал, когда Прайд выговорится. – Никто не собирается вас убивать. Вы деловой человек, Виктор Антонович, и сами наверняка придумаете, как сделать, чтобы наши с вами пути больше не пересекались. Чтобы вам и в голову не пришло отныне заявлять на нас права. Чтобы мы могли жить свободно. И, само собой, мы хотим забрать малышей. Распоряжение вы должны дать прямо сейчас, и тогда мы уйдем отсюда вместе с Иваном Сидоровичем. Мы даже не станем требовать список ваших других потенциальных доноров. Возможно, вам все же сделают подобную операцию. Но что-то подсказывает мне, что здешние профессора давно устали от ваших преступных идей и могут по-своему решить проблему, пока вы будете под наркозом. Низкий хриплый звук вырвался из горла Прайда, губы враз посинели, веки набрякли – похоже, Воронцов проговорил вслух его самый мучительный страх. Руки сперва задергались хаотично, потом правая скользнула в карман халата и тут же появилась вновь – что-то блеснуло в кулаке. Отреагировать никто не успел, Прайд метнулся к сидевшей ближе всех Злате, ударил ее сбоку в шею. Кровь брызнула фонтанчиками во все стороны. Платон, молниеносно сунув малышку Тане, метнулся к подруге. Орудие так и осталось в ране – старинный, изящной работы ножик для разрезания страниц книги, подобие маленького копья с ручкой в виде герба. Острие повредило артерию, Воронцов накрепко зажал ее пальцами. Прайд выбежал в коридор, следом за ним – директор Гайдай. Когда туда выскочил Маго, уже бушевала драка. Магомет подлетел к дерущимся, подождал, когда наверху окажется гривастая голова Прайда, щедро осыпал ее камешками из кармана и крикнул: – Все, Иван Сидорович, можете его отпускать, скоро присмиреет. Но Прайд не присмирел, напротив, страх добавил ему сил. Отшвырнув от себя Гайдая, он с рычанием вскочил на ноги, но остался согнут в пояснице. Быстро повернулся вокруг своей оси, зафиксировал на мгновение взгляд на мальчике и бросился прочь, все так же сильно горбясь. Из некоторых комнат в коридоре выглядывали испуганные полуодетые люди, но при виде несущейся мимо странной фигуры спешили снова укрыться за дверями. Маго не бежал – просто шел следом, ожидая, когда враг ослабеет и забьется куда-нибудь, – так всегда бывало прежде. Но Прайд не сдавался. Когда уже замаячила глухая стена в конце отделения, он вдруг подскочил к одной из дверей, с нечеловеческой силой и энергией ударил в нее сперва ногой, потом всем телом и исчез в темном проеме. Угушев ускорил шаг. Когда вбежал в комнату, там уже горел свет – бра над постелью. На кровати испуганно вжалась в стену, натянула до подбородка одеяло неизвестная женщина. Прайда в небольшом квадратном помещении не было, но была открыта дверь на балкон. – Не волнуйтесь, спокойной ночи, – кинул Маго женщине, пробегая мимо. Почему-то он решил, что разглядит тело врага уже внизу. Но балкон оказался длинной лоджией, тянувшейся вдоль стены здания.