Прайд в спешке принял неправильное решение: побежал не налево, где на лоджию выходили другие двери, а направо, где она заканчивалась вместе со стеной. Он уже стоял на перилах, обнимая угол здания, вжавшись в камень щекой. – Слезайте, Виктор Антонович, – предложил ему Маго. – Ну что вы еще задумали? Сорветесь же, будет некрасиво. Мужчина не ответил, исчез за углом. Подбежав туда, мальчик обнаружил, что вдоль глухой стены как продолжение лоджии тянется узкий декоративный карниз. Каким-то чудом Прайд еще удерживался на нем, яростно цепляясь руками за глубокие поры местного камня, из которого был выстроен Институт. От падения его отделяли секунды, но стоило Прайду увидеть Маго, как он вернул равновесие и двинулся дальше. – Понятно, – себе под нос пробормотал Угушев. – Меня он боится больше, чем упасть. Вздохнул и сам полез на карниз. Двигаться вдоль стены было противно, на уровне глаз постоянно попадались кровавые отпечатки. Была ли это кровь Златы или Прайд рассадил руки о камень, Маго не знал, но по возможности их избегал. Поврежденная рука работала неважно, но он пока справлялся. Прайд тем временем уже преодолел стену и снова исчез за углом. С некоторой опаской Маго добрался туда, не забыв первым делом глянуть вниз. Но нет, мужчина не только дошел, но почти чудом сумел перебраться на следующую лоджию, здесь начинавшуюся с небольшим отступом на водосток. Угушев без раздумий прыгнул на железное ограждение, повис на руках, но быстро вскарабкался – близкий, но непонятный грохот заставил торопиться. Судя по наличию баков, кастрюль, сковородок – теперь раскиданных, – помещение, в котором уже хозяйничал Прайд, относилось к кухне. Виктор Антонович не сразу нашел выход, точнее, переход в другую комнату, поскольку двери в коридор здесь не было, имелась только внутренняя. Маго прикинул, что они оказались почти в исходной точке, в прайдовских «апартаментах», и метнулся в приоткрытую дверь. Там была кухня. Прайд застыл над плитой с кухонным тесаком, занесенным над головой. А в широких двойных дверях, ведущих в коридор, замерла Таня с Сонечкой на руках. Девочка не спала, обнимала сестру за шею, хныкала и вертела головой – плотная повязка на глазах беспокоила малышку. Свет поступал из-за Таниной спины из коридора. Прайд оглянулся на мальчика, зарычал и бросился прямо на Таню. – Повязку снимай! – заорал Маго, понимая, что не успеет его остановить. Милич вздрогнула, сорвала повязку с глаз девочки и, перехватив ее под мышки, развернула лицом к несущемуся на них мужчине. Секунда – и Прайд застыл на месте, словно врезался в стеклянную стену. Сильно дернулся, постоял немного и завалился набок. – Маго, возьми ее! – завопила теперь уже Таня. – И зови людей, там их полно. – Зачем? – не понял Маго, ведь все было кончено. – Нужно попробовать его оживить. Эдуарда же спас его друг-санитар. Растереть… Угушев присел на корточки, коснулся напряженно выгнутой шеи Прайда – и отдернул руку. – Не, Тань, ему не помочь. Он не замерз, а сварился. Соня чисто сработала. Таня громко всхлипнула и крепче прижала к себе сестру. Маго, подойдя, взял ее за рукав и потянул за собой в коридор. Там действительно царила суета. Распоряжался всем директор Гайдай, которого обслуга хорошо знала и считала едва ли не равным хозяину. Отыскав Воронцова, они узнали, что Злате здесь же в смотровой оказывают помощь. Вместе с врачами в отделение проникли и охранники, но вели себя смирно, попрятались от греха подальше. – Почему? – удивился Маго. – Ты сирену не слышал? – Не, я был… почти на улице. – Сирена звучала всего минуту, потом стихла, – сказала Таня. – Но лифт заблокирован, в парке включены все фонари. Платон считает, что нагрянул ОМОН с проверкой и обыском. Наверное, Кинебомба дал нам время, но решил, что мы сами не справимся, и задействовал свои связи. – ОМОН! – Маго взволнованно завертелся на месте. – Красное отделение! Я должен туда попасть! Быть рядом с бабулей, чтобы с ней еще чего-то не случилось. – Маго, успокойся, – мягко попросил его Платон. – Антон наверняка принял меры, чтобы никто не пострадал. А ты даже не знаешь, где это отделение, можно ли сейчас туда попасть. Тебя просто затопчут в такой суете. Но уже было ясно – мальчика не остановить. – Я провожу его, – раздался откуда-то сбоку тихий, но уверенный женский голос. – Мне тоже нужно быть там. Маго коротко глянул на незнакомку и мигом признал в ней ту женщину, в комнату которой так бесцеремонно вломился Прайд. – Ой, наверное, вы Верена? – спросила ее Таня. Женщина коротко кивнула. Платон что-то прочитал в смартфоне, сказал: – Ну да, Антон вышел на связь. Всё как мы думали. Сейчас полиция и ОМОН зайдут сюда. Пишет: если живы, то укройтесь где-нибудь, не стойте у них на пути. Он потащил вырывающегося Маго в ближайшую палату. Проникновение спецслужб в отделение прошло без лишнего шума и заняло от силы пару минут. За это время Маго и Таня успели рассказать Платону, Верене и подошедшему к ним Гайдаю, что произошло с Прайдом. Воронцов заверил, что сам как-нибудь объяснится с теми, кто захочет услышать его рассказ. Было решено, что вместе с Вереной и Маго в красное отделение пойдет и Иван Сидорович. По лестнице спускались целую вечность. Время от времени их останавливали, но с Гайдаем все ситуации на удивление легко разрешались. Когда оказались в отделении, тихом и пустынном, Верена перевела дух, а до этого и разговаривать не могла, так волновалась. – Кажется, все спокойно. Видно, было распоряжение сюда не врываться, тяжелых зря не тревожить. Или просто не нашли. Собственно, в отделении вообще не было никого, даже персонала. Верена сразу повела их к палате, но притормозила у двери. – Первой загляну я, проверю, по возможности подготовлю. Если все хорошо, то зайдешь ты. – Она улыбнулась изменившемуся в лице мальчику. – А мы с господином Гайдаем тем временем проверим другие палаты. – Предпочел бы зваться просто Иваном, – каким-то очень молодым голосом произнес директор. Маго нашел силы хмыкнуть, Верена серьезно кивнула и скрылась за дверью. – Наверное, чуть позже, когда можно будет расслабиться, я умру от изумления, – задумчиво произнес Иван Сидорович. – От изумления – нормально, по-любому лучше, чем если все тело отожмут, – деловито поддержал Угушев. – А вы в самом деле дружили с Прайдом? Директор задумчиво кивнул, глубокая складка вспорола его лоб. В этот момент выскользнула наружу Верена, тихо сказала: – Все в порядке, Маго, ты можешь зайти. Твоя бабушка в сознании и не спит, хотя здесь звуки тревоги и не слышны. Она первым делом спросила о тебе. И, Маго, она пока не осознает случившейся с ней перемены, и тебе просвещать ее не стоит, хорошо? Мальчик серьезно кивнул, зачем-то привстал на цыпочки и зашел внутрь. Горела щадящая подсветка, пациентку по горло укутывала белоснежная простыня, скрыв под собой всю хитрую аппаратуру. Голову уже покрывал густой ежик очень светлых волос. Маго все так же на цыпочках подошел вплотную к кровати и едва удержался, чтобы не присвистнуть. Девушка распахнула глаза, с усилием произнесла: – Маго, милый, ну наконец-то. Я всех умоляла позвонить и узнать. Хвала Аллаху, ты все же вернулся тогда домой. – Я-то вернулся, – сказал Маго. – А вот тебя мы обыскались, абика. Только не рассказывай ничего, я в курсе, что тогда случилось. Прекрасное лицо помрачнело. – Я была совсем плоха, милый. Иногда думала, лучше бы не узнали про меня ты и Танзиля, чтобы не быть вам в тягость. Только хотела знать, что ты нашелся, родной. Маго, решившись, чмокнул красавицу в прохладную щеку. – Все в порядке, бабуль, врачиха сказала, что ты скоро будешь лучше прежней. То есть уже… в общем, мне нравишься. А волосы, если что, можно в темный цвет перекрасить. – Хочешь, чтобы я закрасила седину? – удивилась бабушка. – Ну-у, – замялся мальчик. – Тебе решать. Ладно, я побежал, а ты давай спи, сейчас ночь вообще-то. – И попятился к двери. * * * Две недели спустя, уже после триместровых ноябрьских каникул, в зимнем саду гимназии «Белая радуга» за составленными впритык столами сидели директор Гайдай, Элла Котенок, Эдик Редкий и ребята – Таня, Маго, Вика. Злата еще долечивалась в Институте. Платон заканчивал школу экстерном и жил в бывшей резиденции Прайда, занимался с пятеркой малышей. Поместье после смерти Прайда перешло к Ивану Сидоровичу, как и прочее имущество того, кого он считал своим лучшим другом. Прайд обхитрил сам себя, оформив завещание на человека, чье тело собирался заполучить. За столом шел шумный спор – ребятам хотелось почаще заниматься с младшими первенцами, а Гайдаю – видеть ребят на уроках. Поэтому было решено составить твердое расписание. – Злату я тоже учел, чтобы потом все заново не переделывать, – втолковывал директор. – Пока ее смены возьмет на себя Платон. Из Института мне переправили еще троих бук, не пропадать же бедолагам. Они, кстати, отлично справляются с малышами. – Они Сонечку боятся, – вздохнула Таня. – И Гришу. – Так они назвали младшего мальчика. – Без нас все равно не обойтись, а потом, маленьких же учить нужно, воспитывать. – Не в ущерб занятиям. Неучи никого и ничему не могут научить. – Зря мы вас спасали, Иван Сидорович, – опечалился Маго. Вика под столом стукнула его ногой. – Нет, а чего? Когда нам учиться-то? У меня бабуля скоро вернется домой, представляете, как за ней присматривать придется? – Ага, такую бабулю у вас враз украдут, – поддел его Эдуард. Маго только вздохнул, но не огорченно, а с нетерпеливым любопытством: возвращение домой бабушки в ее новом облике обещало много интересного, но до этого пока оставалось не меньше месяца. – Злату в Институте навещала ее мама Мирела, – сообщила всем Таня. – Вовка пересекся с ней, он же каждый день там бывает, и познакомился. Кажется, они классно задружились. – Ой, мне надо бежать, – спохватилась Вика. – Срочное дело. – Снова маме нездоровится? – спросила ее Элла. – Нет, мама в порядке. Сестра ждет, мы хотим Мишку к ветеринару отнести. Кажется, ночью у него болел животик. – Опять перекормили, вот и болел, – хихикнул Маго. – Он же у вас больше Танькиного Абрека сжирает за день! – Ну, может, – не стала спорить Фомина. – Но все же лучше показать, чем волноваться. Все заметнее становилось, что близняшки унаследовали тревожный характер своего отца. Ребята разбежались по своим неотложным делам, окончательный график так и не составили, но в одном можно было не сомневаться: уже к вечеру все они окажутся там же, где Платон, – их как магнитом притягивало и друг к другу, и к младшим первенцам.