- Регина, дочка, - окинув нас быстрым, внимательным взглядом, седой старик обратил внимание на поникшую брюнетку. – Как давно я тебя не видел. - Да, пап, знаю, - жизнерадостно сказала она. – Но ты же сам понимаешь, мне надо было побыть одной. - Хм! Насколько я помню слухи, ты сейчас не совсем одна… - Папа! Пожалуйста, не надо при моих друзьях! - О, у тебя появились друзья? Настоящие? - Ты прекрасно знаешь, что у меня всегда было много друзей. - Да, тех, что ты поила и кормила за мой счет. Как и того говнюка, который залез ко мне в карман под предлогом благотворительности. - Я ему отомстила, - сдержанно ответила Регина. – Он получил свое, а я – урок на всю жизнь. Все, доволен? Раскаяния хватит, или еще прибавить? Мы, вообще-то, к тебе по делу. - Что-то твои новые друзья не похожи на твоих старых, - пробормотал ее отец. – Вы кто по жизни будете, ребята? - Пап, они гонщики, как и я. Вот это – Саша, он же Красный Дьявол, это Даня, а это Борис. Мы собрали команду, и гоняли на Чемпионате, а потом…. - Подожди, дай угадаю, - остановил ее отец. – Деньги понадобились, да? - Пап, я у тебя уже больше года ни копейки не брала. - Да, я удивляюсь, как ты продержалась так долго. - Если мы выиграем, Саша даст мне миллион. Видишь, ты несправедливо обо мне думаешь. - Целый миллион? – лицо ее отца внезапно нахмурилось. – А ну-ка, сынки, подойдите поближе. Мальчики, готовность номер один! Последнее замечание относилось к громилам – они враз собрались, перегруппировались, и так стремительно распределились по кабинету, что один оказался за нашими спинами, второй – слева от седого бизнесмена, а третий – в дальнем углу, причем этот третий нацелил на нас пистолет. Мы затравленно переглянулись. - Пап, не надо… - начала было Регина. - Цыц! Не с тобой разговор веду, а с ними, - старик приблизился, и остановился напротив меня, глядя мне прямо в глаза. Отчетливо понимая, что мигнуть или посмотреть вниз – смерти подобно, я тоже смотрел на него, точнее, в его глаза. Когда-то голубые, но теперь выцветевшие, в них крылась непостижимая мудрость, колоссальный жизненный опыт, понимание жизни, самой сути человека. Этот человек был не просто отцом Регины – он был из тех, кто рождаются раз в десять тысяч лет, если не меньше, и оставляют после себя след, такой же бессмертный, как и они сами…. - Ну, рад познакомиться, друг моей дочери, - голос старика потеплел, а его крепкая, мозолистая ладонь стиснула мою собственную, как тисками. – Мальчики, отбой. И тотчас накалившаяся атмосфера разрядилась сама собой. Громилы расслабились, и мы вместе с ними. - Меня зовут Александр Николаевич, - сказал седой бизнесмен после того, как надел рубашку, и сел в кожаное кресло за просторный стол из мореного дуба. – В девяностые я сбежал из тюрьмы, и хорошие друзья помогли мне на время обосноваться в Греции, где я и встретился с матерью Регины. У нее был горячий характер, да, горячий и нетерпеливый, хотя благородное происхождение и заставляло ее сдерживаться. Но я любил ее, и, хотя был уже немолод, она полюбила меня. К несчастью, возвращаться сюда вместе со мной она не захотела. Дикая страна, где некультурный народ, много бедных и безработных – вот, как она сказала. Она шесть раз приезжала ко мне, а в седьмой приехала, больная раком легких, и продержалась всего пару недель. После ее смерти я воспитывал Регину один, точнее, пытался внушить ей хорошее воспитание. Не те аристократические замашки, которые ей мать внушила, а наше, суровое русское воспитание – как выжить среди волков, и не стать зверем самому, как идти к своей цели, и не сбиться с пути, как жить по совести, и ставить себя выше других. Надеюсь, у меня это получилось. Да, дочка? Регина пожала плечами. - Так вы вор в законе? – несмело спросил Борис. - Был им. Сейчас я просто бизнесмен, у которого хорошие связи с окружающим его зверьем. Регина выросла строптивой и непокорной, как ее мать, но мое воспитание не позволило ей опуститься до уровня.… скажем так, детей некоторых моих знакомых. Она всегда знала, чего хочет, и добивалась этого, помогала другим, но и о своей выгоде не забывала. Если не считать той истории с Андропулосом… впрочем, мы все делаем ошибки. Став гонщицей, она твердо вбила себе в голову, что отныне всегда и везде будет добиваться сама, и, возможно, по этой причине прекратила всякое общение со своим отцом. Да, дочка? - Это все из-за слухов, - нехотя ответила Регина. – Ты знаешь, что это правда, и я знаю, что ты этого не одобришь, особенно после неудачного замужества. - Да, когда мне принесли те фотографии, я сначала пожалел, что не сгнил в лагерях.… Но время прошло, и, всё обдумав, я готов одобрить твой выбор. Главное, чтобы ты была счастлива. - Серьезно? Ты не против? - Пока не против. А твои друзья…. - Они пока еще не в курсе. Папа, ты лучший! А может, раз ты лучший, ты нам еще и поможешь? - И в чем же дело? – Александр Николаевич сложил вместе пальцы, показывая, что готов слушать. И тогда Регина коротко и без лишнего приукрашивания описала мою – а точнее, уже нашу общую – проблему. Некоторые подробности она, правда, опустила, но суть передала верную. - Да… - протянул ее отец. – Серьезное дело. Ясеня я знаю, это очень непростой человек. Пожалуй, откупить у него твоего друга будет намного сложнее, чем заставить его простить только тебя. - Пап, ну пожалуйста! Они же Сашу убьют! А я к нему так привязалась, он мне реально, как друг! Да и остальные тоже. - Хм! Может, их в расход, а тебя обратно на Кипр на пару месяцев, пока все не уладится? - Со скалы сброшусь, - пообещала Регина. – Будешь знать! - А как же твоя… - Вместе с ней сброшусь. - Тогда дело действительно серьезное. Что ж, дочка и сынки, пожалуй, ради такого мне надо съездить в одно место, - Александр Николаевич посмотрел на часы на стене кабинета, и поднялся. – Я ненадолго, буквально на пару часов. Вы пока останьтесь здесь, вас тут никто не тронет. - Точно не тронут? – уточнил Борис. - Это нейтральная территория, никто не имеет права устраивать здесь никаких разборок. Наказание за нарушение правил – смерть. Кстати, вы ведь гонщики тоже? Отлично, пойдем, оцените мое недавнее приобретение. Неделю всего катаюсь, а эмоций – не сосчитать! - Пап, а можно с тобой пять минут наедине поговорить? – спросила Регина. – Ребят, вы подождите снаружи, мы сейчас. - Ну, и как вам это нравится? – спросил Даниил, когда дверь кабинета захлопнулась, оставив нас в коридоре. - Они же год не виделись, могут у них быть свои секреты, - ответил я. – Подождем, мы никуда не спешим. Пять минут прошли действительно быстро. Вскоре дверь кабинета открылась, и мы вслед за Александром Николаевичем и его свитой – его тремя громилами – последовали к лифту, на котором спустились уже не в зал ресторана, а в подземный гараж. - Здесь у меня личный транспорт, - сказал седой бизнесмен. – Кое-что друзья дарят, кое-что сам покупают. Ну вот, пожалуйста, как вам? Один из громил сдернул черную ткань с некоего предмета, стоявшего на бетонном полу – под ним оказался громадный хромированный блестящий мотоцикл. Сказать по правде, я совершенно не разбираюсь в мотоциклах – для меня они все на одно лицо – но этот аппарат смотрелся весьма недурственно. Страшно представить, сколько он может стоить. - Пап, у тебя же возраст… - простонала Регина. - Неважно, что в паспорте написано, важно, что я в душе чувствую себя молодым, - старик снял с руля мотоцикла шлем, надел его на себя, и ловко взобрался в седло этого хромированного зверя, между тем как громилы направились к стоявшим невдалеке двум черным «БМВ Х7» - здоровенным, как немецкие танки, внедорожникам. – Ну, сынки, берегите мою дочурку, а я постараюсь вашу проблему решить как можно скорее. Увидимся, как вернусь. Мотоцикл заревел, включились фары, и это двухколесное чудо резво покатило к пологому пандусу, поднимающегося к откатным воротам, ведущим на поверхность. «БМВ» покатили за ним, и мы остались одни. - Пошли, наш столик ждет, - сказала Регина. – А вы моему отцу, кажется, понравились. Я больше всего боялась, что после истории с замужеством он наотрез откажется помогать тем, за кого я прошу. - Думаешь, твой отец решит проблему? - спросил я, когда мы разместились за столиком, который уже был сервирован на четыре персоны. – А то ведь мне еще надо Лиле позвонить, попрощаться, она не переживет, если я во второй раз исчезну, ничего не объяснив. - Да, вы же видели, какой он у меня.… Не парься, считай, все уже решено. Давайте выпьем, что ли! - Я за рулем, - напомнил Борис. - А я, по ходу, ближайший месяц без руля, - вздохнул Даниил, одной рукой неуклюже наполняя свой бокал вином. – Поэтому выпью. - Ладно, тогда я тоже, - сдался таганрогский гонщик. – За что пьем? Регина на миг задумалась. - А знаете…. давайте за то, что если даже Чемпионат не выиграем, нам все равно было весело. - Поддерживаю, - сказал Даниил. – Это были лучшие несколько недель в моей жизни. - А я впервые за долгое время поняла, что настоящие друзья – это не те, которые решают твои вопросы, а те, с которыми ты можешь быть такой, какая ты есть, - Регина подняла свой бокал. – И я очень рада, что вы не видите во мне мажорку, как все остальные. - Ты – наш талисман, - сказал я. – Без тебя мы бы пропали, честно. Я бы пропал так точно. - Приятно слышать. Четыре бокала соприкоснулись с хрустальным звоном. Сделав глоток, я чуть не выплюнул все обратно – это оказалась редкая гадость, намного хуже, чем черный квас. - Кажется, Жан опять принес какую-то французскую дрянь тридцатилетней выдержки, - вздохнула Регина. – Думает, что если у меня мать – гречанка, то я с ее молоком впитала любовь к изысканным винам. Так, все, хочу водочки! Мальчик! Водочки нам, мы домой вернулись! - А вы гангстеры? – спросил Даниил. - Нет, мы уличные гонщики. - Официант! Накопившийся за долгие недели стресс выплеснулся, едва выпал шанс. Пережитое вчера и сегодня мозг хотел забыть, но для этого ему нужна была помощь в лице коварного алкоголя. Расслабиться и думать о хорошем – чего еще может желать беспокойная душа, ежечасно бродившая по краю лезвия? Наверное, я не особо удивился, когда мои глаза закрылись, а тело поехало со стула куда-то в черную, непроглядную темноту. Хотелось в страну сновидений – туда, где меня ждала красавица Лиля, мой «Гольф», и длинная, идеально ровная бесконечная дорога, по которой можно бесконечно долго мчаться в закат….