– Я не слушаю и не смотрю новости. Это плохо для моего давления. Что за новости? – Он в сознании. – Ты о чем? Он был в коме двадцать лет. – Вначале был, но ситуация изменилась. Теперь он в сознании, но все еще не может разговаривать и шевелиться. – Нет. – Судя по виду, Нейт в ужасе. – Этого не может быть. – Прости, – говорю я. – Черт побери! – кричит Нейт. – Ты хочешь сказать, что он там лежит и слушает, как люди вокруг него говорят, что он убийца? – Я просила их об этом не говорить. – Охренеть! Да что же это такое-то? Ты уверена? Абсолютно уверена? Он был моим другом. Я этого не вынесу. Я думать не могу о том, что с ним случилось. – Мне очень жаль. – Знаешь, в девяностые годы он очень увлекался одной игрой. Сейчас бы ее вряд ли выпустили, а тогда она имела высокий рейтинг. Знаешь, как она называлась? «У меня нет рта, и я должен кричать»[21]. У меня нет рта, и я должен кричать. Твою мать, это же он сейчас. Твою ж мать! – Нейт, на самом деле… это не все. Ты знаешь, что один мальчишка видел, как в ту ночь от Красного дома отъезжали две машины? Он хватается руками за голову и сжимает виски. – Что? Кто-то видел еще одну машину? Конечно, я этого не знал. Это сказал не один из психов? – Он говорил убедительно. Он упомянул такие вещи, которые мог знать, только если находился в нужном месте и примерно в то время. – Я никогда не верил, что это сотворил Джозеф. Ради всего святого! – Тот парень все рассказал полиции через несколько лет, но его показания их не заинтересовали. – Вероятно, потому, что ты сказала, что это сделал Джозеф, – выплевывает слова Нейт. Вот она. Роль, которую я сыграла. Моя вина. – Я не помню, что там происходило. Мне было пять лет, – говорю я. – Несчастный парень. Несчастный парень, черт побери! – Мне нужно выяснить, что на самом деле случилось в ту ночь, – говорю я. – Это мой долг перед Джозефом. Мне нужно добраться до скрытого уровня. Именно поэтому я здесь. – Я не могу до него добраться. Думаешь, я не пытался? – Значит, он существует? – Да. Он существует. Но на него не попасть. Может, если бы мне удалось посмотреть последний блокнот Джозефа… – Значит, блокноты на самом деле были? – Да. Но я не знаю, где они. Он обычно их прятал. Мне нужен самый последний. Он может валяться где-то в Красном доме, раз его не было при Джозефе в ту последнюю ночь. – Как ты думаешь: Джозеф включил в игру что-то из случившегося в ту ночь? На скрытый уровень? – Да, это было бы как раз в его стиле. – Почему ты не позволишь поработать другим программистам, если тебе самому не добраться? – Я не хочу, чтобы другие люди видели код. Для меня это как предательство. – Похоже, в голове у Нейта что-то щелкает, словно он забывал, с кем разговаривает, а теперь вспомнил. – Уйди, пожалуйста. Я чувствую вспышку злости от того, что он до сих пор думает, будто это я облила его кислотой. – Полиция считала, что ты мог участвовать в убийствах, – говорю я. – Ты поэтому не разрешаешь никому взглянуть на код? Выражение лица Нейта меняется так быстро, что у меня все сжимается внутри, и я мгновенно сожалею о том, что только что сказала. Я здесь с ним одна. Кому придет в голову меня здесь искать, если он нанесет мне какую-то травму? Дома меня никто не ждет. – А ты считаешь, что я участвовал в убийстве твоих родителей? – спрашивает он ледяным голосом. Я смотрю на его красивое изуродованное лицо. – Я не знаю. Я такая дура. Мне следовало сказать, что, по моему мнению, он в этом не участвовал. – Теперь тебе пора, – говорит Нейт, и я чувствую облегчение. Я хочу уйти из этого мрачного дома и подальше от этого заставляющего меня нервничать мужчины, который меня презирает, уехать подальше от Маршпула и вернуться к своей скромной, довольно замкнутой жизни в Эшборне. Нейт выводит меня из комнаты другим путем. Мы оказываемся в коридоре, который ведет вглубь дома. – Вот сюда. – Он открывает дверь и жестом предлагает мне первой заходить в ярко освещенное помещение. Я чувствую облегчение при виде света и ощущении тепла и делаю шаг вперед. Это та оранжерея, которую я видела снаружи, но мне кажется, что я зашла в сауну. Здесь невероятно жарко и влажно. Я поворачиваюсь назад и понимаю, что Нейт захлопнул за мной дверь. Я здесь одна. – Нейт? Что ты делаешь? Я пытаюсь открыть дверь, но она не поддается. Я луплю по ней рукой, но дверь надежная, у меня ничего не получается. – Нейт! Выпусти меня! – ору я. Здесь безумно жарко, мне трудно дышать, а чувствую, как капельки пота собираются у меня над верхней губой и на лбу. Площадь оранжереи где-то метра три, здесь полно сочно-зеленых растений. Я не понимаю, почему он запер меня здесь. С другой стороны двери слышится голос Нейта: – Ева! Мне нужно, чтобы ты наконец честно во всем призналась. – Что ты делаешь? – ору я. – Здесь парилка. Выпусти меня! – Если ты все честно скажешь, то я выпущу тебя до того, как обитатели маленького отсека вылезут из него и начнут разбираться, кто к ним попал. Пришло время их кормления, – снова слышится голос Нейта. Я смотрю в одну сторону, в другую, оглядываю растительность. Дыхание у меня учащенное и неглубокое. Что он имел в виду? Какие еще обитатели? Я не позволяю себе об этом думать, но в глубине души я знаю. – Что ты хочешь? – кричу я. – Если ты признаешь, что облила меня кислотой, я тебя сразу выпущу. Я роюсь в карманах в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы разбить стекло. Ничего нет. В любом случае я не хочу углубляться в заросли растений. Я не знаю, где они. Обитатели. – Я ничем тебя не обливала! Я этого не делала, Нейт. Я не знаю, что тогда произошло, но это была не я. Пожалуйста, выпусти меня. – Тогда кто это сделал? – Я не знаю! – ору я. Я прислоняюсь спиной к двери. Что-то привлекает мое внимание в углу оранжереи. Извивающееся и скользящее. Оно приближается ко мне. На теле красные, черные и белые полосы. – Уверена, что не знаешь? – звучит голос Нейта. – Просто скажи мне, и я тебя выпущу. Что-то мелькает справа от меня. Длинное и тонкое, зеленое. Оно, извиваясь, двигается ко мне. И еще одна такая же змея, потом третья, их тела одновременно извиваются при движении. – Нет! – ору я. Меня тошнит, я рву дверь на себя, царапаю ее, только бы выбраться. Змеи фактически у моих ног. Мне от них не уйти. – Это был Джозеф! – ору я. Щелкает замок, дверь открывается, я вываливаюсь из оранжереи спиной вперед. Нейт быстро оттягивает меня в сторону и захлопывает дверь. Покачиваясь, я поднимаюсь на ноги. – Ублюдок, – выдыхаю я. Лицо Нейта ничего не выражает, смотрит он на меня мрачно. – Значит, это была ты, – говорит он. – Потому что это не мог быть Джозеф. Он был в коме, черт побери. Он что, твое альтер-эго? * * *