Милая женщина снова здесь и сообщает, что разговаривала с моей сестрой. Я совершенно точно этого не делал. Я не убивал свою семью. Моей сестре помогла та информация про дядю Си-Со. Это он сделал, а не я. И даже если все остальное так ужасно, что ужаснее и быть не может, по крайней мере, я знаю это. Может, я почти мертв, можно считать, что мертв, но, по крайней мере, я не убийца. Милая женщина упоминала Стивена. Думаю, что это имя всколыхнуло во мне другие воспоминания. Она права. Я уверен, что не делал этого. На мгновение я чувствую себя почти счастливым, потому что знаю: это не я. Она спрашивает, могут ли они начать лечить меня от пневмонии, я слишком устал, чтобы что-то решать, но в конце я двигаю глазами и таким образом говорю им «да», они могут меня лечить. Глава 57 Эндрю За пять дней до той ночи Я собираюсь уехать на выходные со своими старыми школьными друзьями. Мы планировали это почти год. Эсси то и дело проверяет, еду я или не еду, словно с нетерпением ждет выходных без меня. Я уже думал о том, что мне следует отказаться от поездки и сделать кое-что другое вместо этого – приятный сюрприз для Джозефа. Чем больше я думаю о том, что видел на экране компьютера – то, как я убегаю от волков, – тем больше я убеждаюсь в том, что Джозеф все понимает. Он видит, как на меня действует депрессия Эсси. Он из-за нее тоже расстраивается – неудивительно, что он стал принимать наркотики. Мы должны быть с ним заодно в этом деле. Мы вместе должны со всем справиться и позаботиться об Эсси. Я забронирую что-нибудь для нас с Джозефом где-нибудь в Манчестере, ведь дети в его возрасте любят ездить в Манчестер. Я притворюсь, что уезжаю на все выходные на встречу со старыми друзьями, а потом неожиданно вернусь. Устрою ему сюрприз. Я предвкушаю, как мы снова сблизимся с моим мальчиком. Я ужасно себя чувствовал, видя, как он отдаляется от меня. Его никогда не интересовало сельское хозяйство или овцы, но на самом деле он хороший парень. Он увидит, сколько усилий я прилагаю ради него, и Эсси тоже увидит. Может, она тоже станет прилагать больше усилий. Должен признаться, что какая-то часть меня также хочет проверить Эсси. Я думаю, что в наш дом мог приходить какой-то мужчина. У меня появились подозрения с тех самых пор, как Селли упомянула дядю Си-Со, а потом словно закрыла ротик на замок. Эсси сказала, что это книжный герой, но такого героя нет ни в одной книге, которую я когда-либо читал. Глава 58 Джозеф Теперь я на самом деле болен. Думаю, что могу умереть, несмотря на то, что они пытаются меня спасти. Меня захлестывают воспоминания. Пока еще не всплыло ничего о том, как убивали мою семью, но всплыло кое-что из прошлого, что происходило до убийств. Я позволяю этим воспоминаниям возвращаться на тот случай, если они помогут мне вспомнить и остальное. Я в кухне, сижу за столом. Мама тоже там. Отца нет. Мама что-то мне говорит. – Это на самом деле важно, Джозеф, очень важно. Ты меня слушаешь? Нам нужно уехать. Оставить твоего отца. Для нас здесь небезопасно. Я не хочу это слушать, потому что по-своему люблю отца, но знаю, что он из себя представляет. Я включаю его в игры, которые создаю. На подсознательном уровне я знаю, что заразил овец ящуром именно потому, что он такой. Чтобы мама смогла от него уйти. Она никогда не бросила бы овец, потому что беспокоилась, что отец не станет за ними толком ухаживать. Или вообще будет с ними жестоко обращаться. Но, если мы останемся, он точно рано или поздно ей навредит, а может, даже Селли или Бенджи. – Твой отец уезжает на эти выходные, – продолжает мама. – У меня есть друг, который нам поможет. У него есть деньги и машина. Мы возьмем с собой Селли и Бенджи и уедем. Мне очень жаль, но какое-то время ты не сможешь поддерживать связь с отцом. Пока не будем уверены, что мы в безопасности. – Мы возьмем змей? Мама колеблется. – Мы не можем их взять. Но после того, как мы окажемся в безопасности, мы обустроим для них место. Мне все это совсем не нравится. – Мы уедем из Красного дома и больше сюда не вернемся? – Да. Мы не должны никому говорить, что уезжаем, Джозеф. Ты понимаешь? Ни Нейту, ни кому-то еще. – Я увижусь снова со своими друзьями? – После того как мы со всем разберемся и окажемся в безопасности, ты сможешь связаться со своими знакомыми. Но ты не должен никому рассказывать о том, что мы планируем. Ты понимаешь? Это очень-очень важно. – Ты думаешь, что отец может с нами что-то сделать? Она в замешательстве. – Иногда он срывается, не может сдержаться. Мы не должны рисковать. Этот разговор – одно из моих последних воспоминаний. Потом чернота. Глава 59 Ева Я еду на велосипеде через болото и сражаюсь с ветром. Я собираюсь добраться до Красного дома по насыпной дороге. Мой нос наполняется запахом болота, и сегодня он не сладкий, а горький и металлический. Ощущая его, я думаю про всех убитых животных, кровь которых реками стекала в красный пруд. Шины на велосипедных колесах надо бы подкачать, и складывается впечатление, что все против меня. Дорога из Маршпула отняла столько времени, кажется, я бы быстрее доползла. У меня над головой пролетает сарыч, издавая пугающий крик. Руль подбрасывает на неровной дороге, и велосипедное колесо уходит в сторону. Я чувствую, как в кровь выплескивается адреналин, а затем падаю вместе с велосипедом и оказываюсь на земле, чувствуя под собой влагу. Я лежу на холодной мокрой земле и не могу подняться. Я не хочу подниматься. Я хочу просто лежать здесь, и пусть меня медленно поглощает болото. Я потеряла родителей, дядя и тетя притворялись, будто заботятся обо мне, но не поддержали меня, когда я нуждалась в этом больше всего. Моя бабушка знала, что Джозеф в сознании (теперь я гадаю, знала ли она также и про его невиновность), но не сказала мне об этом, однако ожидала, что я о нем позабочусь. Коди рассказал своему другу про мою лицевую слепоту. Все мне врали и предавали меня. Они – часть этого вонючего зловонного болота, этой грязи, которая затягивает меня на дно. Но затем я думаю о Джозефе и о том, насколько его положение тяжелее моего. Он не может говорить, не может двигаться. Он лежит беспомощный, в окружении людей, которые считают, что он убил свою семью. Я не могу оставить его одного в таком положении. Я заставляю себя подняться, снова сажусь на велосипед и еду к Красному дому. Я иду в кухню, завариваю себе чашку черного чая и сажусь за стол. Я промокла, в волосах у меня болотная грязь, и я с этим ничего не делаю. Я знаю, что в опасности. Кто-то нападает на людей, которые подходят близко к правде о том, что случилось в ту ночь. Если Стивен убил мою семью, то, вполне возможно, он все еще находится на свободе, беспокоится, что к Джозефу может вернуться память, а я, Нейт или Серена можем обнаружить, что же он натворил. Я тянусь за телефоном и кладу его так, чтобы видеть. Но что-то не складывается. Если Стивен убийца, знала ли об этом Пегги? А если знала, то почему его защищала? Я открываю ящик кухонного стола в поисках ручки и бумаги. Мне всегда легче думать, если я пишу от руки заметки. В ящике лежит список покупок, написанный почерком Пегги: «Протеиновые гранулы, бананы, хлеб, молоко». Я осторожно откладываю его в сторону, не позволяя себе представить, как она сидит за этим столом и подносит дрожащую ручку к бумаге. Это было бы слишком больно. Я достаю какие-то старые конверты, которые Пегги, вероятно, использовала как бумагу для заметок, а также ручку с названием банка на ней. Я говорю себе, что на происходящее нужно взглянуть со стороны. Отстраненно. Не делая никаких предположений. У меня это хорошо получается. Должно получаться, чтобы выжить с моими ограниченными возможностями. Джозефа нашли без сознания в машине, на пассажирском сиденье лежало ружье. Он был весь в крови. Экспертиза подтвердила, что это кровь мертвых мужчины, женщины и ребенка. На ружье нашли отпечатки пальцев Джозефа. «Кровь мужчины + женщины + ребенка на Джозефе», – пишу я на старом конверте. Значит, Джозеф был на месте преступления во время убийств или вскоре после этого, он прикасался к ружью, и все это вяжется с тем, что он закодировал на скрытом уровне игры. В доме нашли два набора отпечатков пальцев, если не считать отпечатки погибших мужчины и женщины, мои и Джозефа. Одни отпечатки принадлежали подруге моей матери (возможно, Джули), вторые так и не идентифицировали. (Они могли принадлежать Стивену, но я не делаю никаких предположений.) «Еще один неопознанный человек в доме». Еще я помню, как где-то читала, что отпечатки этого неизвестного вроде бы также нашли и на ружье, но подтверждений этому не нашла. Конечно, это очень важно и имеет непосредственное отношение к делу, но я не могу найти никакой точной информации. Я помечаю для себя, что должна спросить об этом инспектора Хендерсон. В ту ночь от дома отъехали две машины. За рулем одной сидел Джозеф, за рулем второй неизвестный. Стивен? Пятилетняя Селестина (я) кричала, что Джозеф убил маму и папу. Полиция не знала, что я легко могла все напутать. Я отмечаю это на бумаге: «Убийцей потенциально мог быть любой мужчина среднего роста. Почему Селестина подумала, что это Джозеф? Убийца был в одежде Джозефа?» В игре Джозефа он был одет точно так же. Моя бабушка Пегги и мой дядя Грегори опознали убитых как мою мать, отца и маленького Бенджи. «Грегори и Пегги опознали тела как Эндрю, Эсси и Бенджи Флауэрс». Тест ДНК также подтвердил, что ребенок является сыном убитых мужчины и женщины. «Мужчина + женщина = родители ребенка». Я так сильно сосредоточиваюсь, что у меня начинают болеть глаза. Я откидываюсь на спинку стула и тру виски. Я смотрю в окно на болото. В мягком свете, льющемся из кухни, красный пруд приобретает оттенок красного дерева. Что-то с этим прудом не так. Что-то Пегги про него писала мне в своем письме. Если я продам дом, то пруд осушат. Почему она вообще об этом думала? Я встаю и подхожу к окну. Я представляю угрей, извивающихся, скручивающихся и скользящих под поверхностью воды. Они продолжают там жить, несмотря на то что больше никто не сливает туда кровь. Я пытаюсь представить ту ночь двадцать лет назад. Я до сих пор совершенно ее не помню. Я выхожу из кухни и иду наверх в старую хозяйскую спальню. Ее восстановили после пожара, но больше ею никогда не пользовались. Я стою в дверном проеме и пытаюсь вспомнить. Мужчина, которого я видела с ружьем. Это был не Джозеф. Теперь я в этом уверена. Этот человек был в бейсболке, как у Джозефа. Нормальный ребенок не допустил бы такую ошибку, но я никогда не была нормальным ребенком. И тут меня осеняет. В красном пруду что-то есть. То, что там спрятала бабушка Пегги, боясь привлечь внимание к этому предмету. И по этой причине она хочет, чтобы я сохранила дом и пруд вместе с ним. Я думаю про угрей. Они охраняли этот предмет все эти годы. Служили поводом сохранить пруд. Интересно, Пегги кормила их? У меня в памяти всплывает список покупок, на который я не хотела смотреть, но все равно прочитала. Первым пунктом стоят протеиновые гранулы[49]. Могли они предназначаться угрям? Эта мысль кажется мне очень разумной. Но заставит ли она меня отправиться на поиски в пруд? Я собираюсь это сделать. Я должна знать. Если я позвоню в полицию, может, они и приедут, но явно не скоро. Я отправляюсь в ванную, проверяю, есть ли горячая вода и работает ли душ. Я дико замерзну, когда вылезу из пруда. Я на мгновение задумываюсь, не смогу ли я проверить пруд с помощью длинной палки, но в нем слишком много водорослей. Я знаю, что это не сработает. Я иду в спальню Пегги, нахожу купальный костюм, несколько полотенец и пластиковые пляжные сандалии. Я веду себя как одержимая.