— Я горжусь тем, что я не такой, как вы! — презрительно заметил Цзя. — Наоборот, это я горжусь, что не такой, как ты! — Наоборот? — медленно переспросил поэт, нахмурив лоб. Поочередно указывая согнутым пальцем то на себя, то на Ма Жуна, он бормотал: — Вы… я… вы… я… И вдруг он воскликнул: — Вы оскорбляете меня! — Вовсе нет! — беззаботно отпарировал Ма Жун. — Ты снова все перепутал. — Прошу меня извинить, — чопорно произнес Цзя. — Я слишком поглощен своими заботами. — И что же теперь ты намереваешься делать? — Не знаю. Если бы только у меня были деньги, я выкупил бы эту девушку и уехал отсюда. Тем самым я оказал бы большую услугу и Дао. Дело в том, что он очень любит Нефритовое Кольцо, только не хочет этого показывать. Наклонившись к Ма Жуну, поэт хрипло прошептал: — Господин Дао исключительно щепетильный человек. Ма Жун тяжело вздохнул. — А теперь послушай, юноша, бывалого человека! — сказал он, не скрывая отвращения. — Ты, Дао и все прочие излишне совестливые бумагомаратели только усложняете простые вещи и портите жизнь и себе, и другим. Вот мой тебе совет. Женись на дочери Фэна и за месяц устрой ей такую жизнь, чтобы она окончательно вымоталась и запросила передышки. Согласись предоставить ей передышку, но скажи, что сам остановиться не можешь и поэтому вынужден купить эту самую спокойную девку. И жена тебе будет благодарна, и девка будет рада, и у тебя будут на выбор и взбалмошная, и покладистая жена. А потом ты купишь себе третью жену, чтобы всегда было можно, как только они начнут ссориться, предложить сыграть вчетвером партию в домино. Так именно и поступает мой хозяин судья Ди со своими тремя женами, а он человек ученый и необычайно порядочный. Но поскольку я вспомнил о своем хозяине, мне, пожалуй, пора уходить. Он поднес к губам кувшин с вином и залпом осушил его. — Спасибо за компанию, — бросил он на прощание и удалился, предоставив возмущенному поэту искать подходящий ответ. Глава 14 Расставшись с Ма Жуном и остальными, судья Ди направился прямиком к особняку Фэн Дая. У ворот он вручил домоправителю свою официальную визитную карточку. Вскоре во двор встречать нежданного гостя выскочил запыхавшийся Фэн Дай. Прежде всего он поинтересовался, как продвигается расследование. — Мне стали известны некоторые новые факты, — бесстрастно произнес судья. — Но, прежде чем дать делу официальный ход, я хотел бы обсудить эти вопросы с вами, а также с вашей дочерью. Фэн Дай бросил на него удивленный взгляд. — Полагаю, вашей чести хотелось бы провести конфиденциальную беседу? Судья Ди утвердительно кивнул, и Фэн продолжал: — Тогда давайте расположимся в садовой беседке, где сегодня утром вы беседовали с Дао, ваша честь. Он дал какие-то указания домоправителю, потом провел судью по великолепным залам и коридорам в сад позади особняка. Когда они присели к чайному столику, домоправитель наполнил две чашки чаем, потом удалился. Вскоре на парковой дорожке появилась стройная фигура Нефритового Кольца. На ней было все то же платье из черной камки. После того как Фэн представил судье свою дочь, она, скромно потупив очи, встала возле отца. Судья Ди откинулся на спинку кресла. Медленно поглаживая свою длинную черную бороду, он сказал Фэну: — Мне известно, что академик Ли Лянь, встретив вашу дочь после столкновения лодок, замыслил ее обесчестить. Также мне известно, что потом он направил ей записку, где говорилось, что, если она не придет к нему в Красный павильон, он предаст огласке некоторые факты, касающиеся некогда совершенного вами преступления, которое было замаскировано под самоубийство. И наконец, вас видели в ночь смерти академика возле Красного павильона. Соответствуют ли эти утверждения истине? Фэн сильно побледнел. Утратив дар речи, он закусил губу. Тогда его дочь подняла взор и спокойно произнесла: — Разумеется, все это правда. Отец, нет смысла отпираться. Недаром меня не оставляло предчувствие, что все выйдет наружу. Фэн хотел что-то возразить, но она, глядя судье прямо в глаза, продолжала: — Дело было так. В ночь, когда произошло столкновение лодок, академик настоял на том, чтобы лично принести мне свои извинения. Он говорил достаточно вежливо, но, как только моя служанка ушла приготовить чай, сразу же перешел в наступление. Он осыпал меня льстивыми похвалами и твердил, что раз уж нашим лодкам предстоит провести целую ночь рядом, то и мы могли бы воспользоваться создавшимися обстоятельствами. Он был убежден в своей неотразимости и значительности и не мог даже допустить, что я откажусь с ним спать. Когда же я в довольно категоричной форме отвергла его притязания, он страшно разгневался и поклялся, что овладеет мной, чего бы ему это ни стоило. Я развернулась, ушла в свою каюту и заперлась изнутри. По возвращении домой я ничего отцу не сказала, опасаясь, что он устроит скандал и тем самым заработает себе неприятности. Произошедший инцидент того не стоил: было совершенно очевидно, что академик был просто пьян. Однако в полдень, накануне своей смерти, этот жалкий негодяй прислал мне записку, о которой вы упоминали. Фэн открыл рот, чтобы заговорить, но она покачала головой и положила ему руку на плечо. — Я люблю своего отца, господин. Ради того, чтобы ему помочь, я готова на все. Действительно, ходили слухи, что много лет назад мой отец совершил поступок, из-за которого его можно было шантажировать. Ночью я выскользнула из дому и направилась в Красный павильон. Я вошла туда незамеченной. Ли Лянь сидел за столом и что-то писал. Он заявил, что мой приход для него несказанная радость, пригласил сесть и сказал, что всегда верил, что наш союз предопределен Небесами. Я пыталась выведать у него о преступлении, в котором якобы подозревался мой отец, но он упорно уклонялся от прямого ответа. Тогда я сказала, что убедилась в его лжи, поэтому немедленно возвращаюсь домой и все расскажу отцу. Он вскочил, обзывая меня ужасными словами; сорвал у меня платье с плеч, шипя, что прямо сейчас овладеет мной. Я не решилась звать на помощь, поскольку вошла к нему тайно и, если бы об этом стало известно, моя честь, как и репутация отца, были бы запятнаны. Я считала, что в силах справиться с ним сама, и сопротивлялась изо всех сил, царапая ему лицо и руки. Он обращался со мной крайне жестоко. Вот доказательства. Не обращая внимания на протесты отца, она спокойно распустила пояс, сбросила платье с плеч и продемонстрировала судье свой обнаженный торс. Судья заметил желтые и красные кровоподтеки на плечах, на левой груди и руках. Она снова накинула платье на плечи и продолжала: — Во время нашей борьбы бумаги на столе сдвинулись в сторону, и я заметила лежавший под ними кинжал. Я притворилась, будто собираюсь ему уступить, но, когда академик отпустил мои руки, чтобы я смогла развязать пояс, схватила кинжал и предупредила, что убью его, если он не оставит меня в покое. Но он хотел снова броситься на меня, и тогда я вслепую взмахнула кинжалом. Из его шеи брызнула струя крови. Издав ужасный клокочущий звук, он рухнул на стул. Я была в панике. Через парк я бросилась домой и обо всем рассказала отцу. Остальное он сообщит вашей чести сам. Нефритовое Кольцо легко поклонилась и засеменила по ступеням вниз из беседки. Судья Ди вопросительно посмотрел на Фэна. Управляющий потеребил бакенбарды, откашлялся и покаянным голосом начал: — Я пытался успокоить дочь, господин. Объяснял, что, разумеется, она не виновата ни в каком преступлении, потому что женщина имеет законное право защищаться любыми способами, если ее пытаются насиловать. С другой стороны, я считал, что для нас обоих будет нежелательно, если дело получит огласку. Ее честь оказалась бы запятнана, и, хотя слухи о моей причастности к этому старому делу безосновательны, мне не хотелось, чтобы все это снова всплыло. Поэтому я решил избрать… э-э… довольно нестандартную тактику. Он замолчал, чтобы выпить глоток чая, затем продолжил уже более решительным голосом: — Я отправился в Красный павильон, где обнаружил мертвого Ли на стуле в гостиной, как и сказала мне дочь. Немного крови попало на стол, но в основном она была на платье. И я решил сымитировать самоубийство. Для этого я перенес Ли в спальню и вложил кинжал ему в правую руку. Бумаги из гостиной я тоже перенес в спальню, запер дверь и вышел через веранду. Поскольку единственное окно в Красной комнате зарешечено, я надеялся, что смерть академика примут за самоубийство. Так и случилось. А подходящим мотивом оказалось заявление Королевы цветов о том, что она отвергла предложение академика. — Я полагаю, — заметил судья Ди, — что вы вставили ключ в замок после того, как вас вызвали в Красный павильон для освидетельствования покойного и вы приказали взломать дверь. — Совершенно верно, господин. Я захватил ключ с собой, будучи уверен, что меня первого оповестят, когда обнаружат труп. Хозяин гостиницы примчался ко мне, мы зашли за судьей До и все вместе отправились в Красный павильон. Как я и рассчитывал, когда взломали дверь, судья и хозяин гостиницы направились прямо к покойнику. А я тем временем вставил ключ в замок изнутри… — Все понятно! — перебил его судья. На мгновение он задумался, поглаживая усы. — Однако, чтобы ваш обман казался более убедительным, нужно было ликвидировать лист бумаги с предсмертными каракулями академика. — Почему, ваша честь? Очевидно, этот сластолюбец мечтал также и об Осенней Луне. — Нет, его мысли были заняты не Королевой цветов, а вашей дочерью. Два круга символизируют нефритовые кольца. Когда он их начертил, то его осенило, что они напоминают ему полную луну, поэтому-то он и написал эти два иероглифа трижды. Фэн воскликнул: — О, Небеса! Какой же я глупец, что не додумался до этого! Помолчав, он спросил с запинкой: — Полагаю, что теперь все эти факты будут обнародованы, а дело пересмотрено? Судья Ди отпил глоток чая, не спуская глаз с цветущих кустов олеандра. В лучах солнца порхали две бабочки. Тихий садик казался совершенно отстраненным от суетной жизни Райского острова. Обернувшись к хозяину, судья с легкой улыбкой произнес: — Ваша дочь — отважная и находчивая девушка, господин Фэн. Ее показания, только что дополненные вашими, по-видимому, помогут мне решить загадку смерти академика. Я доволен, что наконец выяснил, откуда взялись царапины у него на руках, а то я уже почти поверил, что в Красной комнате орудуют какие-то темные силы. Правда, еще остается неясным происхождение припухлостей у него на шее. Ваша дочь их не заметила? — Нет, господин. И я тоже их не заметил. Может быть, это просто увеличенные гланды? А какие санкции вы намереваетесь применить ко мне и моей дочери, господин? Вероятно… — Закон гласит, — прервал его судья Ди, — что женщина, убившая мужчину, который пытался ее изнасиловать, считается неподсудной. А вы, господин Фэн, все подпортили своими нестандартными, как вы их назвали, действиями, а это уже серьезное преступление. Однако прежде чем принять окончательное решение, я хотел бы побольше узнать об этих старых слухах, о которых упоминала ваша дочь. Если я не ошибаюсь, она имела в виду, что якобы тридцать лет назад вы убили Дао Гуана — отца Дао Баньдэ, потому что он был вашим соперником в любовных делах? Фэн выпрямился в кресле и серьезно произнес: — Ваша честь, излишне говорить, что это гнусный навет. Я не убивал Дао Гуана, он был моим лучшим другом. Тогда я действительно был по уши влюблен в Королеву цветов, куртизанку по имени Зеленая Яшма. И действительно моим самым сокровенным желанием было жениться на ней. Мне было двадцать пять лет, и я только что получил должность управляющего островом. Мой друг Дао Гуан — тогда ему было двадцать девять лет — тоже был в нее влюблен. Ранее он был женат, но не слишком удачно. Однако любовь к Зеленой Яшме никак не сказывалась на нашей дружбе. Мы договорились, что каждый из нас сделает все возможное, чтобы завоевать ее любовь, но отвергнутый претендент не затаит против другого зла. Но она, очевидно, не была склонна делать выбор и оттягивала свое решение. Фэн заколебался и потер подбородок, собираясь с мыслями, и затем продолжил: — Я думаю, что лучше будет поведать вашей чести всю историю от начала до конца. Собственно говоря, мне следовало сделать это еще тридцать лет назад. Но я был круглым идиотом, а когда это понял, было слишком поздно. Фэн глубоко вздохнул. — Помимо Дао Гуана и меня существовал еще один претендент — антиквар Вэнь Юань. Он пытался добиться благосклонности Зеленой Яшмы не потому, что ее любил, а из глупого стремления самоутвердиться. Ему хотелось доказать, что как мужчина он не хуже меня или Дао. Он подкупил одну из служанок Зеленой Яшмы, чтобы та выведала, не являемся ли я или Дао ее тайными любовниками. И именно тогда, когда мы с Дао договорились потребовать от Зеленой Яшмы окончательного ответа, осведомительница Вэня донесла ему, что куртизанка беременна. Вэнь Юань немедленно направился с этим известием к Дао и сообщил, что я — ее тайный любовник и мы с Зеленой Яшмой просто водим его за нос. Дао примчался ко мне домой. Но он был человеком разумным и справедливым, хотя и вспыльчивым, поэтому мне не потребовалось особых усилий убедить его, что у меня не было с Зеленой Яшмой интимной связи. Тогда же мы обсудили, как вести себя дальше. Я предлагал пойти вместе с Дао к ней и объяснить, что нам известно о ее любви к другому человеку и поэтому мы отказываемся от своих притязаний; что ей лучше честно признаться, кто этот третий, и тогда мы останемся с ней друзьями, готовыми всегда помочь, если у нее возникнут какие-то затруднения. Но Дао не согласился. Он заявил, что Зеленая Яшма намеренно притворяется, что она не дает нам окончательный ответ только для того, чтобы вытянуть из нас побольше денег. Я возразил Дао, что она не стала бы так поступать, но он не пожелал слушать моих доводов и выбежал вон. После его ухода я все как следует обдумал и решил поговорить с Дао еще раз, чтобы он не совершил какой-нибудь глупости. По пути к его дому мне попался Вэнь Юань. Он взволнованно сообщил мне, что только что повстречал Дао, которому рассказал о сегодняшней встрече Зеленой Яшмы со своим тайным любовником в Красном павильоне. При этом Вэнь добавил, что Дао как раз туда направился, чтобы выяснить, кто же это такой. Опасаясь, как бы Дао не попался в какую-то мерзкую ловушку Вэня, я помчался к Красному павильону по короткой дороге через парк. Когда я поднялся на веранду, то увидел своего друга на стуле в гостиной. Я окликнул Дао по имени, но, поскольку он не отозвался, вошел в комнату. Грудь его была залита кровью, из горла торчал кинжал. Дао был мертв. Фэн провел рукой по лицу, потом уставился в сад невидящим взглядом. Наконец, взяв себя в руки, он продолжал: — Когда я стоял там, с ужасом взирая на труп своего друга, то вдруг услышал чьи-то приближающиеся шаги. Я сообразил, что если меня там застанут, то обвинят в убийстве Дао из ревности. Выскочив наружу, я помчался к павильону Королевы цветов. Но там никого не было. Тогда я вернулся домой. Я сидел в библиотеке, пытаясь найти логическое объяснение происшедшему, когда пришел помощник судьи и попросил меня как управляющего отправиться в Красный павильон, поскольку там кто-то покончил с собой. В Красной комнате я застал судью и его людей. Мне сказали, что какой-то слуга увидел труп Дао через решетку в окне. Поскольку дверь в Красную комнату была заперта, а ключ лежал на полу внутри комнаты, судья заключил, что Дао умер от потери крови после того, как нанес себе удар в горло. Кинжал был зажат у мертвеца в руке.