МВД активно использовала «Око», чтобы раскрывать все возможные преступления, сравнивая результаты анализа всесоюзной сети с выводами, полученными при помощи милицейской нейросети «Логика». «Логика», как и многие ведомственные нейросети, часто была намного эффективнее «Ока». Тем не менее для наиболее качественного раскрытия преступлений требовалось достижение синергии «Ока» и «Логики», и без первой нелегко оказывалось обойтись. Поэтому Антон Владимирович Боровиков как ветеран МВД и большой начальник искренне вопрошал, как Красный тряпочник не попал под несовершенный, но чуткий надзор всесоюзной системы слежения. Приглушённый дверью кабинета Боровикова, в общей комнате голос Владимира Высоцкого грозно увещевал через радиоприёмник: Я не люблю себя, когда я трушу, Досадно мне, когда невинных бьют. Я не люблю, когда мне лезут в душу, Тем более — когда в нее плюют. Я не люблю манежи и арены: На них мильон меняют по рублю, Пусть впереди большие перемены — Я это никогда не полюблю! [1] — Вы, товарищ полковник, и я прекрасно знаем, что «Око» бесполезно против таких, как Красный тряпочник, — ответил Ярослав руководителю. — Такие всегда найдут способ скрыться от самой мощной и дальнобойной камеры. Боров с неопределённым чувством хрипнул. — Ну-ну, будет ему ещё, будет… — пробормотал Боровиков, сильно заплыв в собственные мысли. Словно очнувшись и вспомнив о важном, увереннее добавил: — Перед тем, как заняться своими делами, зайди на Посторонним В., дом десять. Тебе там что-то хотели вручить. — Так точно. Сейчас обязательно к ним загляну, — кивнув, Коломин отправился на выход. «Улицей Посторонним В.», или просто «Посторонним В.» сотрудники Экспериментального отдела в шутку называли собственную лабораторию, занимающую ни много ни мало пять этажей: с восьмого по двенадцатый — включительно. Лифты на данных этажах останавливались исключительно по предварительному запросу, с лестницы через закрытые двери доступ также позволялся только сотрудникам лаборатории. По приезде на нужный этаж человеку, не работающему в лаборатории, нужно было пройти дополнительную процедуру идентификации и лишь затем — попасть в нужное отделение и нужный кабинет. Из-за закрытого характера данной структурной единицы, где разрабатывались секретные устройства и технологии, пошло и закрепилось шуточное название. «Улица Посторонним В., дом восемь» обозначала восьмой этаж, «Посторонним В., дом двенадцать» — двенадцатый этаж соответственно. Покинув сослуживцев, Ярослав дошёл до лестничной площадки, вызвал скоростной лифт и спустился на десятый этаж, благо запрос на спуск туда уже был подтверждён. Здесь лестничная площадка пустовала, окно на две трети было заклеено белой плёнкой, а коридоры, расходившиеся в обе стороны, перекрывались толстыми стальными дверьми, больше напоминающими гермозатворы в бомбоубежищах. Над каждым входом висело по автономной защитной системе, включающей камеру, лампочки и мигалку. — Идентификация, — потребовала автономная защитная система. — Капитан Коломин, Экспериментальный отдел, — представился Ярослав. Сетка фиолетовых снова лазеров легла на тело и далее более прицельно — на лицо подошедшего. Датчик опять удовлетворённо пискнул, заработали невидимые моторчики. — Идентификация. Успешна, — проскрипел бесполый механический голос. — Разовый пропуск. Погашен. Просьба не заходить в помещения, на которые не выписан пропуск. Просьба. Заходить сейчас. Не тратить пропуск лишний раз… В случае необходимости повторного входа. Необходимо заказывать пропуск повторно. Товарищ капитан. Дверь распахнулась перед Коломиным, и Ярослав шагнул в белоснежный, прекрасно освещённый коридор, в котором, казалось, каждый сантиметр отдаёт чистотой и стерильностью. Капитан под наставляющим плакатом дополнительно почистил тактические берцы, засунув ноги в специального робота-чистильщика производства «Уралмаша». Машина аккуратно удалила все возможные загрязнения, хотя Коломин и так всегда выглядел опрятно, и поблагодарила посетителя за соблюдение чистоты и гигиены. Время от времени из одних кабинетов в другие перемещались учёные, некоторые шли из одного конца коридора в другой, прочие двигались в сторону внутрилабораторной лестницы, которая не сообщалась с основной частью здания Экспериментального отдела. Многие знакомые деятели науки приветственно кивали Ярославу, следователь же аналогично здоровался в ответ. В целях соблюдения техники безопасности и государственной тайны абсолютное большинство помещений было закрыто не менее толстыми стальными дверьми и даже массивными шлюзами. Несмотря на данное обстоятельство, во многих из них слышались звуки научно-производственных работ, активно функционировали машины и станки. Что-то всё время постукивало, звенело, плотно соединялось, резко или плавно разъединялось, плавилось, шипело, каталось, перемещалось, вибрировало и вращалось. Попасть в эти помещения мог только нужный работник с соответствующим уровнем допуска. Даже большинство сотрудников Экспериментального отдела, то есть сотрудников важного правоохранительного органа, понятия не имели, что происходило за мощными порогами этих грозных заграждений. Одно из помещений оказалось открыто. Один из сотрудников колдовал над шершавым куском грубой твёрдой породы, лежавшим на столе с мощными ножками, привинченными к полу. Другой учёный держал в руках странную помесь ледобура, огнемёта и ручного пылесоса, увенчанную многочисленными проводами, датчиками и изящной коробочкой управления. — А, Ярослав Леонидыч! — поприветствовал следователя первый учёный. — Ничего-ничего, может не отворачиваться: это уже не тайна за семью печатями. Разработку передали вашим на постоянное использование. Царский подарок от Министерства общего машиностроения, который активно используется при освоении космоса. Компактный, неприхотливый, живучий и особо не жручий. Можно использовать в вакууме, воде или в зонах с аномальным давлением и прочих агрессивных средах. Способен практически любую породу в течение того или иного времени превратить в щепки. При этом можно спасать людей, которые угодили под завал: им ничего не будет. В вашей же работе будет идеален для вскрытия бандитских тайников и потайных логовищ. Повторяю, если правильно воспользоваться, людям или содержимому вреда причинено не будет. Ну-ка, Рома, покажем силу нашего «зверя» товарищу капитану! Рома угукнул, надел очки и приставил «дуло» устройства сзади и по середине булыжника. Учёный нажал на «спусковой крючок», орудие едва слышно заворчало, засопело и плавно выкинуло из себя поток разрушительной энергии. Казавшийся нерушимым булыжник начал разваливаться частями, словно хрупкий кусок гипса по мере того, как научный сотрудник водил «дулом» прибора по его поверхности. В конце концов и эти части покрупнее стали раскалываться на мелкие камешки, пыль и крошку. — В МОМе над названием особо заморачиваться не стали и назвали устройство «Вурдалаком». «Вурдалак», так как способен высосать мощь любого материала. Перед вами «Вурдалак-III», обновлённая и модифицированная версия, — рассказывал дальше первый учёный. — Ладно, Ярослав Леонидыч, гляжу, вы спешите, поэтому не стану вас больше задерживать. Заглядывайте к нам почаще, будет много чего интересного! Попрощавшись, Коломин прошёл достаточную дистанцию и наконец добрался до кабинета номер 1096, где его уже ждали. Помещение оказалось просторным залом-шахтой, уходившим на несколько этажей вверх и вниз в пределах границ лаборатории. На каждом уровне стояла платформа со специальным ограждением, препятствующим произвольному падению человека. На боковые и противоположные от входа стены навешивался дополнительный слой, имитировавший ряд материалов, из которых строились типовые городские постройки. Наблюдатель мог заметить здесь бетон, кирпич, жесть, сталь, стекло и т. д. Кроме того, попадались отдельные городские элементы, закреплявшиеся либо отдельно от псевдостен, либо как их естественные составные: окна различных размеров, подоконники, крюки, кронштейны, всяческие балки, навесы, спутниковые тарелки, металлические коробки, рекламные щиты, фонари, прожекторы, половинка распиленной пополам «Волги», кабина грузового ЗИЛа и т. п. Также при желании можно было включать различные опасности вроде вероятности пожара, взрыва или просто появления вооружённых противников. Получалась эдакая своеобразная симуляция города в режиме 5 D. По специальной команде с панели управления всё это полуреальное нагромождение могло прийти в движение, испытатели могли управлять не только скоростью конструкции, но и временем суток и даже погодными условиями. Первое регулировали отдельные осветительные приборы, второе — специальные отверстия и вентиляторы, имитирующие осадки и ветер. Седой джентльмен с узкой треугольной бородкой, которого сотрудники Экспериментального отдела уважительно прозвали Квартирмейстером, в окружении двух коллег помоложе регулировал панель управления симуляцией. Ярослав поприветствовал учёных. — И снова приветствую, товарищ капитан, — улыбнулся Квартирмейстер, дёрнув один из рычагов панели на себя. — Извините, что отвлёк от важных дел, но недавно от Министерства пришёл обновлённый список требований к анализаторам. Кое-что надо добавить к вашему снаряжению. — Мы обязаны будем носить ракетные ранцы? — пошутил Коломин. Пожилой учёный прошёлся к закрываемому несгораемому шкафу, стоящему в углу платформы и, отодвинув стальную полку, стал копаться в его содержимом. — Ракетные ранцы — идея хорошая, но не вполне… компактная. — Квартирмейстер достал прибор, похожий на наруч средней длины. — Устройство, я думаю, вам знакомо? Не очень обрадовавшись, Коломин закатил глаза: — Ох, только не «Кошачья лапа»… — Негативный опыт использования? — бровь Квартирмейстера вопросительно выгнулась вверх. — Операция на Чукотке, если помните. Устройство произвольно отключалось несколько раз, и только благодаря анализу будущего при помощи «Зевса» я не разбился о скалы в ледяной пропасти. — Это вторая версия устройства. Проблема произвольного отключения была нами исправлена. Попробуйте. «Кошачья лапа» не вполне походила на исконную конечность млекопитающего. В металлическом электрическом наруче длиной во всё предплечье скрывался гибкий шнур, способный выстреливать на дистанцию до тридцати метров. Шнур оканчивался трапециеобразным расширением, похожим на плоскую лопатку и имеющим возможность намертво прицепляться к любой поверхности. «Кошачью лапу» пользователь мог свободно применять как в городской, так и сельской местности, а также в дикой природе. Охранная вышка, стена дома, панорамное окно, высокое дерево, днище аэромобиля, свод пещеры, скользкая льдина, борт корабля — ничто не являлось препятствием для изобретения из Экспериментального отдела МВД СССР. «Кошачья лапа» по проводной и беспроводной технологиям интегрировалась в «Зевс», а важнейшие показатели прибора выводились на линзу-экран «Тиресия». Кроме того, устройство могло летально или нелетально применяться в качестве оружия: резко выстреливающий шнур сбивал с ног самого сильного громилу, а гибкость и прочность материала позволяла временно обхватить и связать самого буйного преступника. — Попробую. — Ярослав подошёл к ограждению, открыл встроенную в неё калитку. Где-то однократно взвыла сирена, на ближайшей стене предупредительно загорелась красная лампочка. — Давайте вторую половину дня, режим панорамы, умеренный трафик, второй уровень опасности. — Вас понял. — Квартирмейстер с помощниками стал настраивать симуляцию в соответствии с предпочтениями Коломина. — Приятной тренировки, товарищ капитан. Кивнув, Ярослав без доли страха и сомнений сделал шаг в пропасть и сорвался с платформы. Перед этим он успел заменить в пистолете боевой магазин на учебный. Вновь провыли сирены, заработали видимые и невидимые механизмы, учёных закрыл параллелепипед пуленепробиваемого стекла — симуляция ожила. Пролетев три секунды, Коломин стрельнул «Кошачьей лапой», угодил в коробку «кондиционера» и повис над бездной. В следующий миг стальной блок на противоположной стене исчез, глубоко съехав в металлическое чрево и обнажив грозные силуэты. Ярослав оттолкнулся от «кондиционера», в падении уворачиваясь от ненастоящих вражеских пуль. Несмотря на неопасность тренировочной стрельбы со стороны манекенов-мишеней, Коломин старался всеми силами, чтобы условный враг ни разу в него не угодил. Статистика, включающая соотношение «ранений» и «попаданий», выводилась после окончания симуляции на экран панели управления. Свист, и Ярослав резко взлетел к потолку шахты. Три неприятеля получили очередь из АПС-М и убрались восвояси, вернув привычный участок стены. Коломин резко обернулся и сделал это весьма вовремя: на него на полной скорости гнала «Волга». Ярослав отцепился, ядром снова полетел вниз, стрельнул из «Кошачьей лапы» в днище ГАЗа, повис, вращаясь по кругу вместе с имитацией аэромобиля. «Шварк!» — отъехали новые жалюзи, обнажив грозную, похожую на злобную ядовитую медузу турель. Виртуальные пули ураганным вихрем начали пытаться достать капитана из двух пар спаренных пулемётов «Калашникова», однако Коломин отцепился, не забыв отправить несколько выстрелов в тройку важных сенсоров турели. Выйдя из строя, устройство обижено пискнуло, задымило цифровым дымом и вновь спряталось за металлической ширмой. Ярослав приземлился на предпоследнюю к низу шахты платформы. Тут кто-то попытался обхватить его за шею сзади. Кто-то из учёных успел зайти с другого этажа? Нет, во время тренировки все двери блокируются согласно технике безопасности. Коломина ждали особо не интеллектуальные, но весьма находчивые киборги «УЧ-Т-5». Все трое выглядели, как бритоголовые рецидивисты в одинаковых чёрных плащах и грубых клёпаных штанах, и достаточно сносно имитировали настоящих людей. При повреждениях, получаемых бы человек в реальной жизни, они вели себя соответствующе, а не строили из себя бессмертные машины. Первая машина получила мощный удар в лицо с ноги и, зашатавшись, грохнулась на спину. Второй киборг уже нацелил на Ярослава укороченный «Калашников», но Коломин быстро выхватил оружие при помощи «Кошкиной лапы» и выкинул АК вниз. Враг изобразил искреннее изумление и получил пулю точно в лоб. Сыграв смерть, киборг упал на пол платформы. Третий неприятель увернулся от очереди из АПС-М и стал теснить Коломина обратно к заграждению. Ярослав бесстрашно перемахнул через перила, в прыжке зацепив шнуром киборга и утаскивая его вслед за собой. Машина отчаянно засопротивлялась, стараясь за что угодно зацепиться руками, но не удержалась и устремилась вниз за целью. Коломин отпустил недруга и сделал новый выстрел из «Кошачьей лапы». Беспомощно размахивая конечностями, киборг полетел на дно шахты. Продолжаться данное действо могло бесконечно долго: хоть каркас и контур симуляции оставался неизменным, более мелкие детали постоянно менялись, чтобы всегда держать испытуемых в тонусе неожиданности и неопределённости. Погибнуть здесь было практически невозможно: пули противников являлись виртуальными, а дно шахты изготавливалось из мягкого упругого материала наподобие того, из которого состоял батут. Если вдруг (хотя с анализаторами такого никогда не случалось) киборги одолевали обучающегося врукопашную, то в таком случае машины застывали на месте и не добивали поверженного. Невидимая система всеми датчиками и глазками следила за тренирующимся: если состояние его здоровья резко ухудшалось, то почувствовавший себя плохо человек моментально ловился гибкими верёвками и помещался до прибытия бригады врачей на специально выезжающую платформу. Обращению с набором первой помощи также были обучены и учёные, ответственные за работу симуляции. Тем временем Ярослав даже пока особо не запыхался и собирался продолжать учения. Ничего не предвещало беды, как вдруг в наушнике «Гекаты» громко воскликнул Боров: — Тревога, Ярослав! Хватит там, блин, лазить, как Кинг-Конг. Тряпочник снова заявил о себе — у нас новое убийство! [1] Фрагмент песни В. С. Высоцкого «Я не люблю». Глава X АКТ И АКЦИЯ Чтоб угадать реакцию, надо хорошо продумать акцию. В. Л. Гавеля. «Метеор» мчался по трассе, истерично сигнализируя сиренами. — Убит некто Гирин Николай Иванович, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, — через динамик радио посвящал в курс дела Боров. — Безработный, подозревается в связях с леворадикальными террористическими движениями. Ликвидирован при помощи снайперской винтовки примерно с расстояния в полукилометр. Ярослав резко дал влево, объехав магистральный «Икарус». — А почему Тряпочник? — немного недоумевая, поинтересовался Коломин. — Потому что на теле жертвы найдена красная тряпка, — раздражённо прокашлялся Боровиков и отключился. «Вот ещё что. Но почему дальнобойное оружие, если он всегда мастерски справлялся со своими жертвами в ближнем бою? Судя по предыдущим преступлениям, Тряпочник способен проникнуть, куда душа пожелает. Сначала — дротикомёт, затем — винтовка. Неужели не понимает, что рано или поздно мы отыщем его по номерам оружия?» — неспешно размышлял Ярослав. Сильно дующий, сквозящий ветер ему несколько надоел, а поэтому он решил поднять окна на дверях и активировать крышу у аэромобиля. Москва продолжала сжиматься над головой громадами многоэтажек и бесконечным транспортным потоком. Ехать приходилось достаточно: сначала с Житной улицы — на Мытную, затем — через Большую тульскую попасть на Варшавское шоссе, далее — с «Варшавки» угодить на «Каширку» и, наконец, съехать с Каширского шоссе на Пролетарский проспект, а с самого Пролетарского — на Кавказский бульвар. То был юг Москвы, со своими многочисленными промышленными зонами входивший в так называемый «Ржавый пояс» столицы. «Ржавый пояс», состоявший из нежилых индустриальных предприятий, охватывал большинство территорий вокруг МКВД, преимущественно на востоке, юго-востоке и уже обозначенном юге города. Отдельные, обособленные вкрапления «Ржавого пояса» встречались по всей Москве. Жилых или деловых кварталов в данном образовании не встречалось, зато отмечалась огромная концентрация промышленных и транспортных производств. Районы, что вплотную примыкали к «Ржавому поясу» и большинство жителей которых трудилось на его предприятиях, в народе назывались «рабочими». «Ржавый пояс» не специализировался на чём-либо одном. Здесь можно было застать всё на вкус и цвет: от мелких гаражных мастерских, автобусно-троллейбусных парков, трамвайных депо, ТЭЦ и ТЭС до металлургических заводов вроде «Серпа и молота», «Станколита» или МЗМ «Молния», занимающегося производством ядерных боеприпасов. Разные части «Ржавого пояса» отличались обустройством, инфраструктурой, царящей атмосферой, регламентом и даже уровнем культуры. Там, где оказывалось меньше наукоёмкости, секретности или режимности, имелось больше возможностей проводить разные тёмные дела. Безлюдность и некая подвешенность, оторванность от основного столичного контура превращало «Ржавый пояс» в город в городе, нередко со своими порядками и институциями. Вследствие этого объём и напряжённость работы на данной территории у правоохранительных органов многократно множился. Мирно длился обычный день ранней осени, Москва жила своим стандартным чередом. Ярослав сосредоточился лишь на езде да на новом происшествии, осуществлённым неуловимым Красным тряпочником. Теперь не стало некоей «тёмной» личности, но все погибшие, хоть и официально рассматривались как приличные граждане, тоже оказались весьма «тёмными» людьми. Что преступник хотел показать, что продемонстрировать? На каком ужасном следствии могла замкнуться странноватая цепочка преступлений? Будет ли погибший иметь отношение к злополучным ЗИЛам? Красногвардейский, самый большой район Москвы, с населением больше Камчатки, плавно проплывал «спальными блоками». Только Ярослав проехал чудом сохранившийся музей-усадьбу «Коломенское» и выехал на Пролетарский проспект, как нервно замигал один из светодиодов «Гермеса». «Началось в колхозе утро…» — Коломин опустил на глаза «Тиресий». Вспышка. Чуть дальше вниз по Пролетарскому проспекту. Достаточно оживлённый трафик, на улицах довольно-таки многолюдно. На восточной стороне проспекта — райисполком и райком в едином здании. Там, как пчёлы в улье, занимаются своими делами чиновники. Севернее от правительственного учреждения располагается двадцатидвухэтажный жилой дом нового типа, сверху напоминающий очертаниями цифру «четыре» или кресло на высокой подножке. На западной стороне проспекта — квадратные кирпичные и прямоугольные бетонные девятиэтажки. В общем дворе двух таких домов припарковались два особо не примечательных ГАЗа-53Л с надписями «Хлеб». Вспышка. Задние двери грузовиков распахиваются настежь, и стороннему наблюдателю видятся несколько десятков молодчиков, даже не сидящих, а стоящих вплотную друг к другу. Вооружены и экипированы они очень хорошо: бронежилеты с разгрузочными подсумками, лёгкие бронешлемы, явно не второсортные визоры, автоматы Калашникова, пистолеты-пулемёты «Кипарис», удлинённые дробовики КС-23-Э. Также видна пара пулемётов того же Калашникова, у некоторых за спинами на лямках болтаются гранатомёты «Муха» или РПГ. У каждого на правом плече костюма выведены чёрное-белые, зеркально отображённые серп и молот с цифрой «четыре» между этими двумя символами. Некие адепты Четвёртого интернационала? Крикнув «За Революцию!», молодчики с громким топотом спешиваются с «газиков» и на всех парах устремляются к зданию райкома, что располагается на другом конце жёлоба под названием «Пролетарский проспект». Пятеро из них встают на небольшие летающие платформы — глайдеры, и устремляются по воздуху вслед за основной группой. Они на взводе, но растерянными не кажутся и вроде бы всё спланировали до мелочей. Вспышка. «Наверное, всё нехорошее уже произошло», — с недобрыми предчувствиями Ярослав уткнулся в длинную аэромобильную пробку. Террористический акт смог произвести устрашающее впечатление. Вдалеке слышалась интенсивная стрельба, виднелись столбы чернильного дыма. Время от времени происходили режущие ухо взрывы. Часть водителей попыталась самостоятельно покинуть место происшествия в противоположном направлении, из-за чего возникли многочисленные аварии и заторы уже по направлению в центр. Перенервничавшие ГАИшники метались по вставшей трассе, пытались взять ситуацию под контроль и скорректировать все эти спонтанные потоки в централизованно управляемом направлении. Прибывшие сотрудники патрульно-постовой службы старались организовать хоть какую-то оборону и вывести гражданских из-под непрерывного огня. Многие оказались ранены или убиты не столько из-за действий террористов, сколько из-за внезапных ДТП. Дно жёлоба превратилось в сплошное кладбище металлолома. Под одним из переходов установили временный блокпост, где милиционер разворачивал шокированных водителей. Здесь оказалось относительно безопасно, но порой пули и осколки могли долететь и сюда.