Марина Ивановна оглянулась на доску: — Где мел? Почему в классе нет мела? Кто дежурный? — Я. — Из-за парты поднялась маленькая Тася Калинкина. — Если нужно, могу принести. — Быстро! — распорядилась учительница. И как только Тася принесла из канцелярии мел, Марина Ивановна устремилась к доске. Сверяясь с запиской, она стала быстро перерисовывать танцующих человечков на доску. — Что вы делаете? — поинтересовалась Лена Былинкина. — Разбирайте каждый по одному человечку и считайте, сколько их в тексте, — велела Марина Ивановна. Мы с воодушевлением стали распределять между собой человечков, перерисовывая их каждый в свою тетрадь. Кому как, а мне досталось два. Один, широко расставив ноги, твердо стоял на земле. Другой, подбоченившись, поднял левую ногу. По мере того как Марина Ивановна перерисовывала на доску фигурки, мы выбирали и считали каждый свои. Когда, закончив, она подчеркнула зашифрованный текст жирной линией, комсорг класса Самохина подняла руку: — Марина Ивановна! Можно? Учительница спросила: — Чего тебе, Люся? — А что делать, если человечек такой же, но только с флажком в руке? — Его тоже нужно учитывать. Насколько я помню рассказ Конан Дойла, флажок в правой руке означает предлог из одной буквы, флажок в левой — окончание слова. Весь класс углубился в расчеты, и только Женька Митин сказал: — Какие же вы все дураки! — Митин, встань! — Марина Ивановна подошла к парте, за которой сидел Женька. — Ты что себе позволяешь? — Сами посудите, Марина Ивановна, — он насмешливо улыбнулся: — Зачем нужны эти расчеты? Не проще ли взять рассказ Конан Дойла? В нем есть пример расшифровки и все значения букв. Классная проронила: — Действительно… И почему мне самой не пришло это в голову? — Она обратилась к классу: — У кого есть дома рассказ Конан Дойла «Пляшущие человечки»? — У меня! — Тася Калинкина подняла руку. — Можешь сбегать за ним? — Принести? — с готовностью спросила Калинкина. — И побыстрей. Тася убежала, и мы вдруг расслабились: стали переговариваться, заниматься каждый своими делами. Интерес к расшифровке был частично утерян. — Ну, что? Посчитали? — спросила Марина Ивановна. — Зачем? — лениво осведомился Васька Шелегеда. — Калинкина принесет рассказ, и все будет ясно. Но когда Тася принесла томик рассказов о Шерлоке Холмсе, все быстро поняли, что тот алгоритм, по которому читались зашифрованные тексты в рассказе «Пляшущие человечки», ничего общего не имел с нашим шифром. Подставив значения букв, мы получили дикую тарабарщину, после чего каждый вернулся к своим подсчетам. Когда все было посчитано и проверено, Марина Ивановна выстроила фигурки в столбик, подписав, сколько их в тексте. Для этого каждый из нас вслух назвал свой результат. Затем она перегруппировала человечков, выстроив их по мере убывания количества повторений. Таким образом, на первом месте оказалась фигурка, которая встречалась в зашифрованном тексте тринадцать раз. На последнем — танцующий человечек, который был замечен только однажды. На доске получилась некая матрица, с которой можно было работать. Марина Ивановна стала вписывать буквы в текст поверх соответствующих им человечков. Сначала тринадцать «о», затем двенадцать «а», одиннадцать «е» и, наконец, девять «и». Мы сидели словно завороженные, не отрывая глаз от доски. Никогда прежде, да и потом, не было в нашем классе такой тишины. И вот что в конце концов получилось… Старик взял в руки карандаш и блокнот. Что-то написал и показал мне: «— е — е / — о — / — е — о — / н — / — е — о — / — о — е / — е — о — и — / — а — а / — а — о — а / — е / — о — / — е — и / — а — о — / и — и — ии / и / — а — о — / — о — а — е — / — ае — / — а — / о — а / — а/ е — о / — и — о —». Я сказала: — Ничего невозможно понять. — То-то и оно, — заметил он и продолжил рассказ. Оценив нашу работу, Марина Ивановна огорченно опустилась на стул: — Нет… Никогда нам не разгадать этот шифр. Здесь не разобрать ни одного слова. — Это потому, — заметил Витька Шерхонин, — что слова угадываются только по согласным. А с ними мы еще не работали. — Что ж, — Марина Ивановна встала и вернулась к доске. — Какие согласные чаще всего встречаются? — «Н» и «т», — подсказала Лена Былинкина. — Я записала. — Значит, так: «н» у нас встречается девять раз, так же, как «и». Возможно, их потом придется поменять местами и посмотреть, что из этого выйдет. — Марина Ивановна подчеркнула нужную фигурку. — Буква «т» — только в семи случаях. — А может, наоборот, — напомнил Шерхонин. — Нам следует рассмотреть все возможные варианты. — Я помню, помню… — Марина Ивановна увлеченно писала буквы. Каждую над соответствующим ей человечком. Закончив, она отступила на пару шагов от доски. — Ну, что ж, ребята! Кажется, у нас получается! Прервав старика, я удивилась: — Как же вы все это запомнили? Он снова взялся за карандаш и вписал в текст новые буквы. Потом, усмехнувшись, заметил: — Вы не поверите… Все, что тогда случилось, навсегда врезалось в память. Старик продемонстрировал мне обновленную запись: «— не — н — е / — о — / — е — о — / на / — е — н о — / — о — е / — е — о — и — / — а — а / — а — о — а / не / — то — т / — е н — и / та — о — / и — и — ии / и / — а — от — / — о — ате — / — ает / та — н — / она / — а/ е — о / — ино —». Взглянув на нее, я заключила: — И все равно ничего не понятно. Он усмехнулся: — Ну, не скажи-и-и-те… Мы все не отрывали глаз от учительницы. Марина Ивановна вернулась к доске и подчеркнула сочетание трех букв «е — о», две из которых были известны. — Это — не что иное, как притяжательное местоимение «его». Других вариантов нет. — Значит, у нас нашлась еще одна буква! — Обрадовалась Надя Перфильева. — Этих человечков считала я! Старик вписал букву «г»: «— не — н — е / — о — / — е — о — / на / — е — н о — / — о — е / — е — о — и — / — а — а / — а — о — а / не / — то — т / — е н — ги / та — о — / и — и — ии / и / — а — от — / — о — ате — / — ает / та — н — / она / — а/ его / — ино —».