— Помните Лену Лейбман? — Внучку Ильи Ефимовича? Конечно, помню. Я преподавал у вас географию. — На водолазной станции нашли её тело. — Слышал… — сказал Павел Алексеевич и посмурнел. — Хорошая была девочка, и какой горький итог! Я всё же надеялся, что она жива. — В последний раз Лену видели на пляже, поэтому решили, что она утонула. — Помню, помню… Тем летом поднялась такая шумиха. — Соколов горестно покачал головой. — Ну, что же… Надеюсь, этого мерзавца найдут. — Кого, простите? — не расслышала Софья. — Я говорю: надеюсь, что убийцу найдут. — Соколов открыл дверь учительской. — Сейчас вынужден откланяться, много работы. Анна унесла классный журнал, они вышли из школы и продолжили разговор на улице. — Смотрю на Павла Алексеевича и удивляюсь. Таким красавчиком был в молодости, и такой обыкновенный сейчас, — проговорила Софья. — Когда-то мы все были в него влюблены. — А по мне, так он и сейчас красив. И между прочим, его обожают дети. Соколов — наше всё, в прошлом году ему присвоили звание заслуженного учителя. — Кто ещё из наших учителей остался работать в школе? — Пожалуй, больше никто. — Помолчав, Анна продолжила: — Забыла тебе сказать… — Что ещё? — Я узнала, что Ленкина мать резала вены. — Из-за того, что дочь пропала? — Ещё до этого. — Из-за Рылькова, что ли? — догадалась Софья. — Рассказывают, что он в её больничной палате в присутствии Лейбмана на коленях стоял. — Прощение вымаливал? — Вроде того. — Рыльков всегда был кобелём, — заметила Софья. — Меня это нисколько не удивляет. — Теперь этот кобель — наш мэр. Они дошли до перекрёстка и распрощались, договорившись, что завтра Софья придёт в гости к матери Анны, учительнице рисования Марте Самуиловне. Когда Софья подходила к тёти-Машиному дому, ей позвонил Николай: — Можешь приехать в отдел? — На допрос? — поинтересовалась она. — Почему сразу на допрос? Просто поговорим. — Мог бы поговорить вчера в ресторане. — Ну, хорошо, — признался Николай. — Хочу, чтобы ты перечитала свои показания. — Зачем? — Тогда ты была ребёнком. Может быть теперь… — Я была взрослой! — перебила его Софья. — В семнадцать лет я была уже взрослой. Николай усмехнулся: — Скажи ещё — что в пятнадцать лет Гайдар командовал полком… Прошу тебя, приезжай. Перечитай свои показания и посмотри на них взглядом взрослого человека. Может, что-то ещё вспомнишь. В следственный отдел Софья приехала с папкой, которую забрала у Анны. — Присаживайся. — Николай встал из-за стола и включил чайник. — Сейчас сделаю кофе. Следственные материалы лежат на столе. Твои показания там, где закладка. Можешь начинать. Софья раскрыла папку и, перечитав протокол, проронила: — Кажется, здесь всё правильно. — Нечего добавить? — Николай поставил перед ней кружку с горячим кофе. — Ну почему же… — Тогда говори. — Пожалуй, есть три момента, о которых ты, возможно, не знаешь. Мне подумалось: зачем в тот вечер Ленка мне позвонила? Будь я на её месте, то в ночь Ивана Купала отправилась бы вместе со всеми на танцы, а потом на пляж. Такое бывает только один раз в году. Зачем она мне позвонила? — Вы были подругами. — Ну и позвонила бы назавтра. — Ты сказала, что сама её пригласила. Разве не так? — Я сидела одна, и мне было скучно. Уверена, Ленка знала: если позвонит, я её приглашу. — Считаешь, она всё спланировала? Но что ей мешало договориться с тобой? Девушки всегда так делают: говорят родителям, что идут к подруге, а сами ночуют с парнем. Почему она не рассказала тебе? — Наверное, Лена шла к тому, о ком не смела мне рассказать. — Не рассказать лучшей подруге? — Николай озадаченно почесал затылок. — Это что-то запредельное. — И вот ещё что: она выходила ненадолго и собиралась вернуться. — Откуда такой вывод? — Дверь осталась не заперта. Я не придала этому значения и тогда не рассказала следователю. — Ты это точно помнишь? — Утром с дачи приехала мать, а дверь открыта. Мне за это попало. — Ну, хорошо… Предположим, Лена договорилась встретиться с кем-то в условленный час. Но ведь она не знала точно, когда ты уснёшь. — На моей тумбочке лежали таблетки снотворного. Заинтересовавшись, Николай придвинулся ближе. — Выходит, у Лены был разработан план? Вовремя позвонить, остаться ночевать, подсыпать снотворное, сбежать к мужику и вернуться до того, как ты проснёшься. — Это предположение. — Тем не менее оно пришло тебе в голову. Софья взяла кружку и глотнула кофе. — И вот тебе ещё информация… — Ну, говори. — Ещё до того, как исчезла Лена, её мать резала вены. — Зачем? — Говорят, из-за Рылькова. — Странная история получается, — проговорил Николай. Софья положила на стол папку: — Вот! Это её рисунки.