Николай откинулся на спинку стула и посмотрел на Софью. — Теперь мне всё ясно. — Ты видела Лену на пляже? Или соврала? — спросила Софья. — Я бы не стала врать. Когда увидела её, испугалась, что она столкнётся с Рыльковым. Он должен был вот-вот появиться. — Ты поднялась к ротонде, где стояла Лена… — начала говорить Софья, но её голос заглушил звук проезжающих картов. — Какой жуткий рёв! — Я поднялась по ступеням, но Лены уже не было. Потом приехал Рыльков и мы отправились на квартиру, — повторила Анна. — От ротонды к парку ведёт длинная аллея. Уйти можно только по ней или вдоль балюстрады. Если бы она пошла вдоль балюстрады, ты бы её увидела. — Клянусь! Прошло не больше минуты, но Лены там уже не было, как сквозь землю провалилась. Можно было предположить, что она уехала на машине, но машина там не пройдёт. — Ты ничего не слышала, когда поднялась к ротонде? — спросил Николай. — Типа чего? — Типа звука работавшей газонокосилки. — Ночью? — усмехнулась Анна. — Пожалуйста, вспомни… — Какой-то рычащий звук был, но точно не газонокосилка… — Мимо них с чудовищным рёвом проехал двухместный карт, и Анна заткнула уши. — Кошмар… — Получше места не нашла? — поморщился Николай. — Здесь толком не поговорить, рядом — база картингистов. — А я туда и приходила. — Она указала взглядом на сумку. — За шлемом для Соколова. — Зачем ему шлем? — Словно что-то припоминая, Николай потёр висок. — Ах, да… Он же был картингистом… — Не просто картингистом, а тренером по картингу. Мне нужно идти… — Анна встала из-за стола и посмотрела на Софью: — Папку с рисунками заберёшь? — Заберу. Оставшись наедине, Софья и Николай встретились взглядами и долго смотрели друг на друга, словно сверяясь мыслями. Наконец он проговорил: — Думаешь о том же, о чём и я? Она покачала головой и протянула: — Не-е-е-ет. Он не мог. — Мы не говорим о ком-то конкретном. Мы говорим, что той ночью к ротонде подъехал карт. Только для него ширины аллеи было достаточно. — И тот, кто приехал на карте, увёз Лену через парк к водолазной станции? — Почему бы нет? Во всяком случае, это объясняет её исчезновение и звук, который гаишник принял за шум газонокосилки. Мы только что слышали его, очень похоже. Подожди! — Николай вытащил из кармана телефон и коротко бросил: — Ну?! Выслушав несколько слов, он дал отбой и поднял глаза на Софью. — Что? — напряглась она. — Пришёл анализ ДНК. Это не Рыльков. День седьмой Ещё никогда Софья не ждала телефонного звонка с таким нетерпением. К двум часам дня терпение исчерпалось, и она решилась позвонить Николаю. Но он позвонил сам, и не по телефону, а в дверь. Они сели в гостиной, и Николай заговорил: — Значит, так… Соколов действительно работал тренером по картингу в детской спортивной школе. Водолазная станция в то время неофициально использовалась, как склад секции картинга. Там хранили всякое барахло — то, что уже не было годно. У всех тренеров был туда доступ, любой мог взять ключ, в том числе Соколов. В день, когда умерла Лена Лейбман, у картингистов были турнирные гонки. — Откуда знаешь? — В городской архив заглянул. Затем поговорил с главным тренером, его фамилия Карпов. Он до сих пор работает. По окончании гонок они с Соколовым задержались в мастерской. Часов в девять Карпов ушёл, а Соколов остался. — Двадцать лет прошло, как можно такое помнить? — Турнирные таблицы и журнал учёта рабочего времени хранятся в архиве. — Понимаю, к чему ты клонишь, — сказала Софья. — А вдруг это Карпов? — Карпов в тот вечер в больницу загремел с инфарктом. К нему нет вопросов, выписка сохранилась. — И что из этого следует? Какой делаем вывод? Николай выставил перед собою ладонь, предупреждая её возражения: — Не будем спешить с выводами. Давай просто порассуждаем. Расскажи мне про Соколова. — Он был нашим учителем географии. Все девчонки поголовно были в него влюблены. — И ты? — улыбнулся Николай. — Конечно. Ему не было тридцати, красавчик. — Как вёл себя Соколов? — Ровно. — Никого из учениц не выделял? — Нет, никого. — Софья покачала головой, но вдруг оживилась. — Хотя подожди… Помню один случай, когда я вернулась в класс после урока и застала там Соколова и Лену Лейбман. — Они были наедине? — И это меня удивило. Павел Алексеевич сидел за учительским столом, а Лена стояла рядом, и у неё было заплаканное лицо. Я тогда подумала, что он отчитывает её за оценки. — Она плохо училась? — Средненько. Так же, как я или Аня. — Вероятнее всего, они были любовниками и в тот вечер договорились о встрече. Соколов заехал за Леной на карте, поэтому она так быстро исчезла. Потом он увёз её на водолазную станцию и там убил. — Даже если у них была связь, для чего Соколову её убивать? — Я сказал: вероятнее всего. Не исключаю, что это версия ошибочна, но другой у меня пока нет. Будем работать с этой. — А что тут мудрить? — пожала плечами Софья. — Взять у него волос и сравнить с тем, что нашли. — У меня другой план. Надеюсь, ты мне поможешь? — В чём? — Сегодня в школе будет проходить мероприятие. — Знаю. Буду там выступать. — Пойдёшь в школу с той самой папкой. — С рисунками Лены? — удивилась Софья. — Зачем? — Как только представится случай, покажешь папку Соколову и скажешь, что её нашла у себя дома учитель рисования и она принадлежала Лене Лейбман. Потом скажешь, что собираешься отдать папку матери Лены, но сначала хочешь показать её мне. — Зачем? — Затем, что в папке кроме рисунков лежит дневник Лены Лейбман.