— Павел Алексеевич умный человек и не поверит ни единому слову. — Смотря как сказать. Говорить надо уверенно. — Это какой-то бред! — Послушай, Соня… — Николай ненадолго задумался, но потом всё же продолжил: — Соколов уже знает, что по факту убийства возбуждено уголовное дело. Если он виноват, то обязательно попадётся в ловушку. Если нет — я буду рад. — Думаешь, он попытается стащить эту папку? — Он не попытается. Он её стащит. Тебе нужно только предоставить ему эту возможность. — И что это даст? — Основания для серьёзных подозрений. Пока мы имеем только догадки. — Ты будешь в школе? — Конечно! И я не спущу с Соколова глаз. Время подходило к семи. В актовый зал набилось полторы сотни старшеклассников. С минуты на минуту ожидалось начало мероприятия, но Соколов периодически уходил из зала по делам, потом возвращался. Заметив в пустом коридоре одинокую Софью, он громко предупредил: — Ты выступаешь второй! — А в списке я третья, сразу после директора драмтеатра. — Планировали, что будет Рыльков, но он уехал с Ильёй Ефимовичем Лейбманом на охоту. Решив, что наступил удобный момент, Софья подошла к Соколову: — Я немного волнуюсь… — Всё пройдёт хорошо. Но вот что странно: я видел здесь Николая Анохина. Он с тобой? — Мы договорились с ним встретиться. Должна передать ему одну важную вещь. — Какую, если не секрет? — спросил Павел Алексеевич. — Учитель рисования Лены Лейбман нашла у себя её папку с рисунками. — Как грустно. Человека нет, а рисунки остались. — Но здесь не только рисунки, — сказала Софья. — В папке лежит её дневник. — Уже читали? — живо поинтересовался Соколов. — Нет, не успела. — Вы правы, лучше, если это сделает сам Николай. — Соколов похлопал её по руке, в которой была папка, и спросил: — Та самая? — Да. А где, вы говорите, видели Николая? — Только что был здесь. — Оглядываясь, Соколов покрутился на месте. — Да вот же он! — Где? — Проследив за его взглядом, Софья посмотрела на лестницу, ведущую к тамбуру запасного выхода. — Идём! — Соколов схватил её за руку и потащил за собой. Она не сразу поняла, что ей нужно кричать, но было уже поздно. Соколов втащил её в тамбур, прислонил к побелённой стене и стукнул об неё головой. Теряя сознание, Софья почувствовала, как он рвёт из её рук папку. Дальше была темнота… Очнувшись, она поняла, что на ней кто-то сидит. Когда открыла глаза, увидела Соколова. — Тварь… — прошипел он. — Ты меня обманула… Убью… — Прошу вас… не надо… Павел Алексеевич сдавил руками её шею и начал душить, но вдруг его кто-то оттащил, и она увидела лицо Николая: — Чуть не опоздал! Дура! Зачем ты с ним попёрлась сюда?! Хватая воздух, Софья села. Ей хотелось кричать, но она могла только сипеть. — Сейчас это пройдёт, — пообещал Николай и, подхватив её под мышки, поставил на ноги. Прислонившись к стене, Софья наблюдала за тем, как человек в полицейской форме надевает на Соколова наручники. Вдруг тот вырвался, обхватил голову руками и громко взвыл. — Тихо! — приказал ему Николай, а потом обернулся к полицейскому: — Дай мне несколько минут. Хочу потолковать с ним один на один. — А я? — прохрипела Софья. — Тебя в расчёт не беру. Стой и помалкивай. Когда полицейский ушёл, Николай схватил Соколова за грудки: — Ты её убил? Говори! — Тебе это никогда не доказать… — проронил Павел Алексеевич. — А вот здесь ты ошибаешься, дядя… — с усмешкой заметил Николай. — Ох как ошибаешься. — У вас ничего на меня нет, кроме нападения на эту гражданку. — Конечно, начнём с этого. Потом возьмём у тебя волосок. Всё как положено, запротоколируем и пошлём на экспертизу ДНК. — При чём тут ДНК? — зло усмехнулся Соколов. — Двадцать лет прошло. Ничего не докажете. — Докажем, дядя, докажем… Ты, сволочь, волосок лобковый на девчонке оставил. Не выкрутиться теперь тебе. — Что?! — По волосу тому есть результаты экспертизы. Теперь дело за тобой, точнее, за твоим волосом. Найдём совпадение, и сидеть тебе долго и счастливо. А мы его найдём, ты это знаешь. — Оформляйте явку с повинной! — крикнул Соколов. — Она шантажировала меня! А я в тот день узнал, что моя жена беременна. Мы шесть лет этого ждали! Мне предложили должность в городском отделе образования! Эта связь сломала бы всю мою жизнь! Что оставалось делать? — Шиш, тебе дядя, а не явка с повинной. Никакого снисхождения. Ответишь за всё по полной. — Николай крикнул полицейскому: — Забирай его и увози в отделение! — Коля… — Софья вцепилась в плечо Николая и стала его трясти. — Рылькова увезли на охоту… Лейбман убьёт его… — Лейбману уже сообщили. Он знает. — И матери Ленкиной нужно сообщить… — Ей уже не нужно. — Николай опустил голову. — Почему? — Пила много. Сердце не выдержало. — Илья Ефимович знает? — Я же сказал: ему обо всём сообщили. — Боже, какое горе! — Давай отвезу тебя к тётке. — Не хочу… — Тогда куда? — К тебе. — Софья обвила руками его шею и, прильнув к Николаю, тихо заплакала.