— Швед. Леонард многозначительно кивнул. — Швед. Это все объясняет. — Он был шведом. Его звали Стаффан. Фамилию не помню. Его поймали, но вскоре он погиб при пожаре. Он был солдатом «коммандос». Говорят, ему изуродовали лицо, когда поймали много лет назад, и от пыток он сошел с ума. Так он и связался с сектой Сульру. Видимо, нашел родственные души. А потом просто кукушка поехала. — Она немного замялась. — Помните, я говорила о пасторе, который исчез? Леонард кивнул. — Говорят, швед убил его и съел его труп. Поэтому его так и не нашли. Леонард не пытался скрыть свой скепсис. — Простите, вы правда верите в эту историю? Вигдис пожала плечами. — Вы же здесь, в деревне. Тут много странностей творится. В прошлом году у одной из моих свиней родился двухголовый поросенок. — Думаете, это как-то связано с сектой? — Да нет, — она улыбнулась. — Там был виноват один похотливый хряк по имени Камелот. Но, как бы то ни было, жить в Сульру никто не хочет. Ферма уже много лет выставлена на продажу. Час спустя Леонард стоял у двери в комнату дочери. Гости собрались уходить, но оживленный голос Туры за дверью заставил его остановиться. — Масло от лампы на вкус как дерьмо. Нужно заставить себя не глотать, а сжать губы и резко все выплюнуть. Как дракон. Пустить такую сильную струю, чтобы она достала до факела. Он постучался. Девочки сидели на полу друг напротив друга в позе лотоса. Тура держала стеариновую свечу около губ. Глаза Маргарет горели энтузиазмом. Когда он видел ее такой в последний раз? Очень давно. — Что делаете, девочки? — Ничего, — быстро ответила Маргарет. — Я учу твою дочь плеваться огнем. Почему ты сам ее не научишь этому? Это же клево. — Хорошо провели время? — спросил он. Маргарет кивнула, и Леонард вздохнул. — Знаешь, Тура, если ты хочешь прийти к нам еще и научить Маргарет плеваться огнем, милости просим. Тура с триумфом посмотрела на его дочь. — Я же сказала, что он согласится. В тот вечер вопреки традиции Маргарет не пришла пожелать отцу спокойной ночи. Она сразу отправилась спать, а когда Леонард приоткрыл дверь, то понял, что дочь чего-то ждет. Он присел на край кровати. — Ты правда думаешь, что Тура вернется? Несмотря на нашу разницу в возрасте? — спросила дочь. — У вас не такая уж большая разница, — ответил Леонард, погладив ее по голове, и стер остатки макияжа из уголков глаз. — Уверен, она снова захочет к тебе прийти. Немного подумав, он добавил: — Послушай. Про хутор Сульру ходит много странных слухов. Не нужно верить всему, что говорят люди. — А я думаю, там живет домовой. — Тот, кто ест твою кашу? Почему ты так решила? — Потому что следы ведут туда. Он положил руку ей на голову. — Ты ведь знаешь, что это просто звери ходят, правда? — Звери, которые говорят спасибо? — О чем ты? Маргарет приподнялась и достала из-под кровати маленькую резную коробочку из дерева. Подарок от матери. Повозилась с замком. Внутри лежали какие-то маленькие веточки. Она вытащила несколько и положила Леонарду на ладонь. Два креста вырезаны из дерева и завернуты в кусок коры. И так со всеми. — Каждый раз, когда я забираю пустую миску, в ней лежит такой крестик. В качестве благодарности. Глава 14 Когда Фредрик с Кафой спешно вышли из управления, облака догорали, окрасившись в розовые, оранжевые и алые тона. Солнце только что сожрал горизонт, и игра красок была прощальным подарком перед тёмной холодной ночью. Фредрик тоже сгорал. Уже несколько дней он пытался связаться с Бенедикте Штольц. Каждый раз, когда он откладывал телефон, игла тревоги всё глубже вонзалась в полицейского. Наконец он позвонил ее работодателям на ТВ2. Там объяснили, что она работала над документальным проектом, а потому могла приходить в офис и уходить, когда ей захочется. Фредрику дали номер ее девушки и сожительницы. Она сразу же ответила на его звонок. — Виктория Пителль. — Это старший офицер полиции Фредрик Бейер. Я… — О Господи! Вы нашли ее? С того дня, как Бенедикте уехала на работу ранним утром, прошло четверо суток. С тех пор от нее не было ни слуху ни духу. Ее девушка заявила в полицию, но, как и в большинстве таких дел, ей ответили, что посмотрят, что можно сделать. Обычно пропавшие быстро находятся. — Но Бенедикте не такая, — сказала Виктория. Фредрик знал, что никто не такой. Пока однажды они не становятся такими и так и остаются ими до последнего вздоха. И так было с абсолютным большинством пропавших. Некоторые брали веревку и записку и шли в лес. Других, как правило, женщин, насиловали и потрошили. Застреленных мужчин закапывали в канаве. — Спасибо, — сказал Фредрик, задав ей свои вопросы. — У вас наверняка нет причин волноваться. Я займусь расследованием и скоро вам позвоню. — Ему даже не нужно было проверять свои записи. Бенедикте Штольц пропала наутро после убийства Хенри Фалька. Фредрик изложил свои мысли Кафе. Хенри Фальк показал «фак» Бенедикте Штольц в тот вечер в крепости Акерсхюс. Он был разъярен, потому что она что-то на него нарыла? Может, она знала о том видео? Может быть, вынуждала Фалька заговорить, чтобы его не убили? — Если Фалька убили из-за отчета о краденом оружии, и Штольц тоже была в курсе его содержания… — Кафа не успела закончить предложение. Они собирались к инспектору Коссу, как вдруг он выбежал им навстречу. — Поезжайте в Министерство финансов. Они попросили о встрече. Немедленно. Облака приобрели свой обычный цвет, когда следователи поднимались по монументальной лестнице в здании в югендстиле[3] на Акерсгата. По дороге они почти не говорили. Перешагивая через сугробы, Фредрик размышлял. Что министерство от них хочет? Неужели власти тоже участвовали в оценке найденного в Афганистане оружия? В том, что назревал скандал, не было никаких сомнений, и Фредрик не мог избавиться от мысли, что Бенедикте Штольц его учуяла. Но какое отношение к этому имеет Министерство финансов? Разве это не ответственность Министерства обороны? Что-то здесь не так. Что именно было не так, он понял, когда их с Кафой сразу же провели в кабинет министра. Кресло с высокой спинкой за письменным столом красного дерева пустовало, а в овальном углу комнаты сидели двое мужчин. Одного из них Фредрик узнал. Одетый в костюм щуплый парень под сорок. Его глубоко посаженные глазки и узкая челюсть всегда напоминали полицейскому о крысе. Мужчину звали Рубен Андерсен. Советник и правая рука министра Симона Рибе. — Икбаль и Бейер, — начал Андерсен. — Сколько новых рабочих мест правительство создало в полиции Осло. И все равно посылают вас. Неудивительно, что мы никак не справимся с преступностью в городе. — Он залился смехом, словно чтобы подчеркнуть, что это шутка, но с долей правды. Фыркнув, Фредрик пожал руку второму мужчине. В отличие от Андерсена, тот встал. Пожилой мужчина в теле, с бледными губами и зачесанными назад волосами. — Хокон Бюлль, — назвался он. Голос его был авторитетным и глубоким. — Бюлль? — представившись, переспросила Кафа. — Вы разве не работали на прошлое правительство? Вы же из рабочей партии? Бюлль загоготал, пока следователи рассаживались на диване, обитом тонкой тканью вишневого цвета — такого же, как обои. — Впечатляюще, юная леди. Не многие помнят старых статс-секретарей Министерства обороны. После того, как Амундсен и его соратники из «Хёйре» выкинули нас из правительства, я ушел в консалтинг. Платят лучше и меньше внимания прессы. — Он снова загоготал. — Сейчас министерство наняло меня, чтобы закончить один проект, который начали еще до выборов. Знаете… — начал он так, словно собирался раскрыть тайну, — …две крупнейшие партии Норвегии, рабочая и «Хёйре» на самом деле во многом согласны друг с другом. Особенно в том, что касается политики обороны. Поэтому мы и собрались здесь сегодня, — сказал он, встретившись взглядом с Андерсеном. — Да, — кратко отозвался Фредрик. — Мы были бы очень признательны, если вы скажете, зачем нас сюда пригласили. Рубен Андерсен переключился на деловой режим. — Как вы наверняка знаете, министр финансов Фисквик сейчас на больничном. Прогноз пока неизвестен, поэтому премьер-министр внес некоторые временные изменения в работу правительства. У специального советника Министерства финансов сегодня первый рабочий день, — сказал Андерсен, кивнув на дверь около стола. — Она сейчас на встрече с административным начальством министерства. После этого выйдет к нам. Фредрик напрягся, чтобы сохранить безразличное выражение лица. Он не особо разбирался в политике, но знал основное: правительство состоит из двух консервативных партий — «Хёйре» и Христианской народной партии. «Хёйре» — крупнейшая, и оттуда был премьер-министр, а Христианскую партию предоставляла министр финансов, занимающий следующий по важности пост. Поскольку лидер партии болеет, его место заняла заместитель, Кари Лисе Ветре, считающаяся самой могущественной женщиной Норвегии. Фредрик уже был знаком с Ветре. Когда она еще была в оппозиции в Стортинге, ее дочь попала в христианскую секту, которую вырезали на хуторе Сульру. Он был с ней рядом, когда она оплакивала дочь, сбежавшую из общины сумасшедшего пастора, но все же погибшую от рук убийцы, который охотился на эту секту. Фредрик ведь тоже потерял ребенка, и их трагедии создали между ними связь. Друзьями они не были, отнюдь, но когда видишь обнаженное горе другого человека, твоя рана в душе тоже начинает жечь. Ветре была одета как обычно. Классически и элегантно. В ухоженных волосах появилось несколько седых прядей, в остальном казалось, что годы никак ее не затронули. Они поздоровались, но Ветре ничего не сказала, только пожала ему руку чуть дольше, после чего села на стул и сложила руки на столе перед собой. — Я так понимаю, что вы освободили место в моем расписании ради какого-то важного дела. Но у меня не было времени посмотреть его в подробностях. Рубен, вы могли бы нас вкратце сориентировать? Советник сморщил нос.