— Нет. Лифт пришел и открылись двери. — Ты пробудил во мне любопытство. Эта… «Организация». Что это вообще такое? Она важна? Фредрик покачал головой. — Я не знаю. Наступил вечер. Фредрик с Кафой остались практически одни в опенспейсе. Фредрик, достав последнюю таблетку болеутоляющего из блистера, запил ее холодным кофе и с затекшей ногой доковылял до окон. Он любил стоять тут и обозревать город. Дождь кончился, и снег, лежавший в Бутспарке, в свете фонарей превратился в кашу золотистого цвета. За кронами деревьев строгой геометрической формы высились над фьордом здания «Штрих-кода»[15]. Приложив лоб к стеклу, слева он разглядел тюрьму Осло. Как спицы во втулке торчали три ее крыла из изогнутого полукругом кирпичного здания. Там сидел Франке Нуре. Холод стекла успокоил боль в виске. Мысли прояснились. Фредрик был уверен, что инспектор Косс ошибается. Свою бритву Оккама пусть засунет себе куда подальше. Бенедикте Штольц нашла связь контрабанды оружия в Афганистан с заброшенным зданием в лесу и виллой, где работал его отец. Это стоило ей жизни. Но откуда же она взяла информацию? Фредрик думал о том, как журналистка провела свои последние часы. После ужина в замке Акерсхюс она поехала домой и легла спать. На следующий день встала рано утром, сказала, что едет на работу, но несколько часов спустя оказалась у Маридалсваннет. Там встретилась с Рикардом Рейссом. С собой у нее был пустой блокнот и бумажка с четырьмя обозначениями. Чернобыль. Кен Бейер. Афганистан и Номан Мохаммед, а посередине — «Организация». — Зачем? — пробормотал он. Начальник Бенедикте отозвался о ней как об осторожном репортере, никогда не рисковавшим просто так. Так зачем же она поехала одна на встречу с уголовником? Зачем солгала своей девушке? Что случилось в часы с момента ее отъезда из дома и до встречи с Рейссом? Что бы сделал я на ее месте, подумал Фредрик. Если бы я расследовал дело, и опасный преступник назначил бы мне встречу там, где никто нас не увидит? Я бы отказался. Я бы отказался. Если только… Если только был человек, которому я доверял, и он убедил меня, что это безопасно. Следователь порылся в кармане и нашел скомканную визитку, которую дала ему Бенедикте после того ужина. — Черт! — Фредрик поспешил к Кафе. Она в недоумении подняла на него взгляд, когда коллега стал рыться в документах. Наконец он нашел, что искал. — Почему на флешке были отпечатки Беаты Вагнер? — спросил он. — Мы же уже говорили об этом. Потому что она работала секретарем у Фалька. — Нет, Вагнер работала в Министерстве финансов и была секретарем в проекте по истребителям. Но на флешке только документы по контрабанде оружия. Министерство к этой работе не привлекалось. Так почему флешка побывала в руках у Вагнер? Кафа пожала плечами. — Слушай, — заговорил Фредрик. — Листок, который мы нашли в сумке Бенедикте, показал нам, что она интересовалась чем-то намного шире содержимого флешки. Она располагала той информацией, от которой нам достались лишь очертания. Видимо, у Бенедикте был тайный источник. А что, если это и была Беата Вагнер? — Так? — Нам известно, что Бенедикте как журналист вела себя очень осторожно. И все же она солгала о том, куда собирается, и одна поехала на встречу с Рейссом. Почему? Потому, видимо, что был человек, которому она доверяла, и он сказал ей, что это безопасно. Кафа выжидающе на него посмотрела. — Ты помнишь, что криминалисты не нашли на мойке? Мобильный Беаты Вагнер. По словам Виктории с Бенедикте кто-то связался перед тем, как она исчезла. Виктория думала, что ее девушке звонили, но что, если это было СМС? Сообщение с телефона Беаты о том, что Рикард Рейсс согласился на встречу с Бенедикте? — Но… мы же проверили телефон Бенедикте. В ту ночь никаких сообщений или звонков зарегистрировано не было. Фредрик положил на стол визитку, которую дала ему журналистка. — Этот номер зарегистрирован на Бенедикте Штольц, — сказал он и показал на цифры под напечатанным именем. Именно по этому номеру мы и проверяли трафик. Затем он перевернул визитку. И там был номер, который Бенедикте черкнула ему в тот вечер, когда они встретились в замке Акерсхюс. — Знаешь, что Бенедикте сказала, когда спросила о моем отце? «Никто не должен знать, что мы говорили». Я тогда не понял, что она имела в виду. Но если ты репортер-копатель, работаешь над деликатными делами, имеешь тайные источники и лжешь своей девушке, какой рабочий инструмент было бы логично иметь? — Он сам ответил на свой вопрос. — Тайный телефон. Номер, который нельзя отследить. Кафа тихо присвистнула. — Вау. Но почему же тогда мы не нашли этот телефон, когда обнаружили тело Бенедикте? Думаешь, преступник его забрал? — Не думаю. Почему он тогда не вынул остальное содержимое ее сумки? Ведь ее записи продвинули нас в расследовании. Бенедикте с убийцей, должно быть, были хорошо просматриваемы на льду. Убийца торопился. Бенедикте знала, что по телефону можно будет проследить ее источники. Поэтому она спрятала его перед тем, как поехать на встречу с Рейссом. Позвонишь оператору и попросишь выписку? Кафа кивнула и вопросительно посмотрела на коллегу. — Одного я все же не понимаю. Зачем Бенедикте солгала Виктории про встречу с Рейссом? Почему ты вообще решил, что Бенедикте Штольц и Беата Вагнер были знакомы? Фредрик долго смотрел на нее. — Этого я пока не знаю. Но у меня есть одно предположение. Косоглазый рождественский гном, стоявший на бордюре около «Лумпы», был погребен под снежной кашей. Фредрик задумался — остался ли он тут с последнего Рождества или его установили заранее для следующего. Сам же Фредрик пришел вовремя. Старая пивная уже закрывалась, но он успевал пропустить стаканчик пива и не опоздать на последний трамвай до дома. Двое парней с бородами и во фланелевых рубашках за стойкой обсуждали отличия красного эля от амбера. Фредрик расположился настолько далеко от них, насколько это было возможно. Раньше он тоже клевал на этот трюк с нанотехнологиями в пиве. Но ему надоели жеманство, двойная цена и глупые смешки. То пиво приносило ему только похмелье и опустошало кошелек. Теперь Фредрик предпочитал нормальное пиво — фильтрованное, стерилизованное и массового производства. Он пил и скользил взглядом по темному дереву, светильникам на потолке, картинам, изображавшим покосившиеся деревянные домики и фермы времен, когда в этот район приехали мигранты и заполнили его овощными рынками, кебабными ларьками и халяльной болтовней. Фредрик убрал за собой и хотел уже было уходить, когда рядом возникла чья-то фигура. — Ofifcer[16], — раздался хриплый голос, и стоявшая рядом с ним женщина сняла кожаные перчатки. — Помнится, вы предлагали мне выпить за ваш счет? Откуда он помнил эти темно-рыжие волосы средней длины? Глаза глубокой синевы с неприятными искорками? Он узнал ее по аромату духов. Корица с ванилью. А может, по игривой улыбке. Та самая женщина, которую он встретил в «Paris H» тем вечером после ужина в Акерсхюсе. — Боюсь, они уже закрываются, — сказал он. Она убрала перчатки в сумочку и протянула ему руку с тонкими пальцами. — Сесилия Сюнд. А вы, видимо, Фредрик Снуртаре[17]? Фредрик вопросительно посмотрел на нее. Она провела языком по верхней губе. — Просто вспомнилась одна песня. Если бы я уже не видела вас в форме, то решила бы, что вы работаете в налоговой. — Вообще я коп, — ответил Фредрик. — Тогда вам понравится это, — сказала Сесилия. Она приоткрыла плечо на блузке с декольте и повернулась к нему боком. Начинаясь у подмышки, цветная татуировка в виде дымящегося пистолета заходила на лопатку, маскируя большой шрам. — И кстати, в меня не стреляли. — Она вытянулась, и Фредрик увидел ее груди. Накрашенным красным лаком ногтем она дотронулась до шишки на виске Фредрика. — А в вас? Глава 42 Фредрик уловил сладкий аромат ванили, притянув к себе подушку со вмятиной от головы. Какое-то мгновение он остался лежать так, позволяя запаху вызывать в нем воспоминания. Они были в спальне. В его спальне. Здесь. Она расстегнула пуговицы на его рубашке и сняла ее, после чего опустила его на кровать. Затем скинула с себя одежду. Сначала блузку. Он смотрел на ее татуировку, пока она нащупывала застежку лифчика. Расстегнув молнию вдоль бедра, она стряхнула с себя юбку и наклонилась вперед. Стянула колготки и трусики. Затем опустилась на колени перед Фредриком, отведя его руки, когда он хотел помочь ей расстегнуть ремень. Он просто откинулся на матрасе. Томные глаза смотрели на свет люстры. Он падал, падал и падал. Пока стены не поглотила тьма. Пока тьма не достигла потолка. Пока лампочка на потолке не стала лишь точкой на черном фоне. Звездой на безлунном ночном небе. Черт возьми. Фредрик смотрел в наволочку. Он проснулся. Приподнялся на локтях. За окном было светло, а гул машин с Богстадвейен звучал угрожающе громко. Часы на ночном столике показывали, что время близится к ланчу. — Сесилия? Ответа не последовало. Шишка на виске уменьшилась, пульсация во лбу прекратилась, но голова была ватная, а глаза опухли. Стоило признать, что сотрясение мозга, болеутоляющие, алкоголь и секс — все-таки перебор для разведенного унылого холостяка под пятьдесят. Боже. Да что он вообще творит? Он вспомнил о Тересе, и в груди кольнуло. Это ощущение его удивило. Почему он увидел перед собой именно ее зеленые глаза? Почему ему показалось, что он поступил неправильно? Пройдя голым по квартире, он вынужденно констатировал, что он дома один. Она не оставила даже номера телефона. А вот мейлов ему за утро пришло множество. Самое короткое послание — от секретаря посольства Стивена Миллера. Вилла Равнли действительно существует, ее продали норвежскому застройщику. Из соображений безопасности мы не можем углубляться в то, что построят на месте бывшего американского владения или как оно использовалось. Фредрик фыркнул. Чего и стоило ожидать. А вот на следующее письмо у него были большие надежды. Выписка с тайного номера Бенедикте Штольц. Список дат и времени всех ее сообщений и звонков. Номер был активирован полтора года назад, и поначалу было похоже, что Штольц общалась по нему только с одним контактом, и только в форме СМС. Тот номер уже не используется, прочел Фредрик на полях. Потом возник еще один. И сообщения, и звонки. А последнее сообщение с него отправлено Бенедикте утром, когда она пропала. Тем утром, когда она записала имя Рикарда Рейсса в блокноте на ночном столике. Отправителем была Беата Вагнер. Любовница Хенри Фалька. Женщина, вместе с ним убитая на автомойке в Вике. — В каком смысле информация удалена?