– Ну, никто ведь и не утверждает, что Хус убил родную дочь. Просто часы все это время были у него, и он застегнул их на запястье Лилианы, чтобы она еще больше напоминала ему Мануэлу. – Нет и еще раз нет. После стольких лет Хус был искренне поражен тем, что часы нашлись. Кроме того, ничто в его квартире не указывает на то, что в последнее время там находились дети. И фотографии убитой Нади Зайдель были напечатаны на другой бумаге, нежели письмо с угрозами, составленное из вырезанных газетных букв. Здесь есть над чем подумать. Продолжу, пожалуй, с Людвигом. – Ты всерьез полагаешь, что Винсент Людвиг – тот, кого мы ищем? – Именно это нам предстоит выяснить. Арне подошел к доске, где среди прочих были фотографии Винсента Людвига и нескольких артистов Земперопер. Постучал пальцем по портрету Андреаса Цайзига и Манди Луппа. – Сам не пойму, с чем это связано, но у меня недобрые предчувствия насчет этого доктора. – Он чист – проверено и перепроверено. Ни единого случая уклонения от уплаты налогов, ни судебных разбирательств с пациентами, ни врачебных ошибок – ничего. Несколько лет тому назад у него умерла жена, брак был бездетным. И Цайзиг сумел оправиться, стать успешным психиатром с собственной практикой. А главное, у него алиби на воскресенье. Несколько коллег-медиков подтвердили, что в тот день он был на конференции в Берлине. Чем он тебе подозрителен, не пойму. – Мне только кажется странным, что три женщины на этой доске – Манди Луппа, Анналена Винцер и мать Ульриха Теннерта – лечились у него. – Из чего ты делаешь вывод, что убийца тоже должен быть как-то с ним связан. Арне пожал плечами: – Вчера я навестил фрау Луппа. Она была близка к тому, чтобы что-то мне сообщить, но в результате так и не осмелилась. Я видел страх на ее лице. – Это из-за Функе, да? Он ей угрожает? – Хуже. Подозреваю избиения. Глава 69 Четверг, 16:55 Он понюхал прядь волос. Знакомый запах миндаля щекотал ноздри. Он помнил этот шампунь даже спустя столько лет. – Отлично! Это заняло некоторое время, но теперь я тебя почти люблю. Ответа он не получил. Что ж, не всё сразу. Фотографии в альбоме лишний раз подтверждали эту истину. На одной из них вся семья лакомилась вкусным шоколадным мороженым в Хазельбауэре на тогдашней Фучикплатц. На другой – маленький мальчик в шортах и натянутых выше колен белых гольфах стоял перед руинами Фрауэнкирхе, а отец, вытянув руку в сторону церкви, рассказывал ему какую-то историю времен войны. Он вздохнул. В то время как фотографии от страницы к странице становились все красочнее, его настроение мрачнело. Он переходил к снимкам, причинявшим боль. На одном из них мальчик стоял рядом с Кристианом Хусом. Точнее, стоял в его тени. Дисфония. Всему виной проблемы с голосовыми связками. У здорового человека они вибрируют в горле свободно. Но на его голосовых связках было что-то вроде узелков, из-за которых более-менее благозвучный тон был попросту невозможен. Хотя после курса терапии голос значительно улучшился, для пения этого было недостаточно, разве что в школьном хоре. Но ведь музыкой можно заниматься и по-другому. Недаром говорят, что худшие певцы – лучшие дирижеры. Тем временем «Радио Дрездена» крутило «Fade to grey»[28] – хит восьмидесятых. Он уже не мог вспомнить исполнителей; вроде какая-то группа из Англии. Обычно он слушал классическую музыку и настроился на эту волну только ради выпуска последних новостей. «Обесцвечивание» – так он перевел название[29]. Депрессивная композиция, но и воодушевляет, как ни странно. Сегодня все закончится. Что дальше? Он посмотрел на часы. В этот момент по радио начали передавать новости: «Задержан подозреваемый по делу об убийстве двух женщин. Как нам сообщили в городской прокуратуре Дрездена, пятидесятичетырехлетний мужчина находится под стражей. Основная профессия задержанного – музыкант. Подробности прокуратура планирует объявить завтра. В Резиденцшлосс[30] начались долгожданные ремонтные работы главного фасада…» – Вот, значит, как, – сказал он в сторону радиоприемника и захлопнул альбом. – Выходит, преступник получит по заслугам. Он знал, о ком говорит диктор. Подтверждалась известная истина о том, что у судьбы нет любимчиков. Всем достается примерно поровну. Теперь он мог спокойно завершить начатое. Полицейским есть кем заняться. Никто не помешает отпраздновать день рождения. Все, что ему остается, – надеть лучший костюм. Ради этого он отдавал его в чистку и даже купил серебристый галстук-бабочку. Торта, правда, не будет, зато какой подарок заперт в комнате! Мужчина открыл дверь. – Я хочу к маме, – сразу захныкала девчонка. – Я хочу к ма-аме, – передразнил мужчина. – А я хочу, чтобы ты наконец решила мою задачу, слышишь? Но она только и умела, что выть. Он часто бил девчонку, но это не помогало. Вспоминал Лилиану, которая была само совершенство. С Антонией ему явно не повезло, но цель оправдывает средства. – Может, тебе это и не понравится, – сказал он, протягивая девочке желтое летнее платье, украшенное голубоватыми крапинками, – но ты должна надеть его, чтобы твоя мама тебя узнала. Я хранил его все эти годы, берег от моли… – Чье оно? – Конечно, твое, моя радость. У тебя всегда были такие красивые вещи! – Я не хочу его надевать. – Но мы идем на день рождения. Девочка посмотрела на него из-за решетки глазами испуганного кролика: – Чей день рождения? – Твоей мамы. Она задумалась, потому что, как видно, не знала, когда у ее мамы день рождения. Потом покачала головой: – Я вам не верю. – А я вот верю, что ты можешь решить мою задачу. Девочка опять покачала головой. Она и в самом деле понятия не имела, как подступиться к этой задаче. Мужчина разочарованно кивнул, потом усмехнулся. Отпер решетку, положил платье на кровать рядом с ней. – Все как и должно быть. В отличие от меня, ты никогда не понимала силы цифр. Это благодаря им я превзошел тебя. Твоя мама ничего этого не замечала, но сегодня все изменится. Надень это! – Нет! – запротестовала девочка. – Ты совершаешь ошибку. Глава 70 Четверг, 18:35 До сих пор Инге никогда не была в приюте для животных. Рэт-терьер достался ей от одного пожилого господина, который не справлялся с собакой после инсульта. Приложив ладони к решетке, Инге смотрела на бесхозных животных в клетках. Одни из них оживились и с любопытством тянули носы к ее рукам, даже пробовали на язык. Другие испуганно жались по углам. Инге спросила себя, найдут ли эти собаки когда-нибудь хороший дом. Потом отвернулась. Она приехала в приют не для того, чтобы выбрать питомца, хотя смотреть в преданные собачьи глаза и было немалым искушением. – Фрау Луппа! – обратилась Инге к застенчивой служительнице, которая в этот момент как раз вышла из двери. – Моя фамилия Альхаммер. Я из полиции, по поручению господина Штиллера. – С господином Штиллером мы обо всем договорились. – Он так не считает, иначе не прислал бы меня. Господин Штиллер полагает, что вы что-то от него утаили, и это может быть связано с вашим опекуном, господином Функе. Луппа никак не отреагировала на это имя. Возможно, на этот раз ей удалось совладать со своими эмоциями. Она потуже обернула шарф вокруг шеи и спрятала ключи в карман куртки. Инге и не ожидала от фрау Луппа особой словоохотливости, поэтому просто наблюдала за ее реакцией. – Простите, фрау Альхаммер, но я действительно не понимаю, о чем здесь еще можно говорить. Мой звонок в полицию был ошибкой. – Почему вы так думаете? – Ваш коллега счел меня сумасшедшей. И он, наверное, прав, потому что я действительно несла вздор насчет ребенка. – Вы имеете в виду, что иногда воображаете, будто у вас была дочь? Луппа чуть заметно кивнула. – Могу вас успокоить. Господин Штиллер прекрасно понимает, в каком положении вы оказались. И он очень сомневается в вашем опекуне. Может, было бы лучше, если б господин Функе перестал вас навещать. – Господин Функе мне помогает. Не знаю, как бы я справлялась без него.